Деон Мейер - Семь дней
– Бенни, по-твоему, тут замешана политика? Да?
– Сэр, я не знаю, в чем тут суть. Просто… странно.
– Все проклятое дело очень странное, – ответил Мани. Он постучал по списку в блокноте Бенни: – Но мы не можем себе позволить смотреть на такие вещи сквозь пальцы!
– Да, бригадир!
– И других зацепок у нас нет.
– Да, бригадир. Других зацепок у нас нет.
– Я введу Скелета в курс дела, – сказал полковник Ньяти, чье волнение стало очевидно. Он встал.
Они поехали в Стелленбош. Гриссел сидел за рулем. Купидон рассматривал студийные снимки Ханнеке Слут.
– Гос-споди! – воскликнул он. – Такое добро напрасно пропало! Сиськи у нее – просто класс!
Гриссел злился на себя за то, что забыл конверт на заднем сиденье машины. Купидон разглядел написанное синими чернилами слово «Слут» и тут же схватил его.
– Где ты их взял? – спросил Купидон.
– В ее спальне. За тумбочкой.
– Мать твою! Прямо порнозвезда. И у такой красотки больше года не было мужчины? Не верится как-то. Да за такое тело умереть не жалко! А она еще, видно, не привыкла прятать свои достоинства… Помяни мое слово, Томми Нкхеси что-то упустил. Вот в чем трудность с новыми кадрами. Ленятся лишний раз пошевелить ногами.
– Мы запросили у провайдера мобильной связи детализацию ее телефонных разговоров. Ничего. Похоже, у нее в самом деле не было мужчины.
– В том-то и проблема. Мобильники – вчерашний день. Ее страничку на «Фейсбуке» проверяли?
– Нкхеси сказал, что проверял…
– А ее электронную почту? У нее есть учетная запись на «Твиттере»?
– На «Твиттере»?
– Господи, Бенни, ты такой старомодный, что просто страшно делается… – Купидон, который был на десять лет моложе Гриссела, достал свой мобильник. – Вот, дружище, смартфон фирмы «Эйч-Ти-Си-Дизайер-Эйч-Ди», операционная система «Андроид». В «Твиттер» можно войти, если щелкнуть по иконке… – Он показал Бенни. – Вот что такое «Твиттер». Микроблог! Тут, дедуля, приходится реагировать быстро, чтобы не отстать от жизни, – каждую секунду появляется новый твит!
Гриссел вел машину, поэтому лишь мельком покосился на экран смартфона.
– Что такое твит?
– «Твиттер», – ответил Купидон, – это такая система, в которой ты отправляешь короткие текстовые сообщения, вроде эсэмэсок. Только посланные тобой сообщения доступны для всех.
– Зачем?
– Новый способ общения. Ты рассказываешь о том, что делаешь, всему миру.
– Да, но зачем?
– Да просто так, Бенни, ради удовольствия! Чтобы отметиться, сказать: «Смотрите, я здесь!»
– Именно так поступила Слут, когда снялась у профессионального фотографа.
– Что ты имеешь в виду?
– Снимки стали ее способом отметиться.
– Для кого она их делала?
– Для самой себя. Так считает фотограф. И еще она сказала, что Слут поступила очень по-женски.
– Бред какой-то… И ты веришь? – Купидон снова что-то нажал. – Давай-ка посмотрим, завела ли Слут учетную запись на «Твиттере»…
– В заключении судмедэкспертов говорится, что ее компьютер проверял сам Шепелявый.
Реджиналд Дэвидс по кличке Шепелявый считался компьютерным гением, хоть и не выговаривал половину букв алфавита. У низкорослого, щуплого парня с мальчишеским лицом не хватало двух передних зубов. Зато он щеголял пышной прической в стиле афро.
– Ну тогда ладно, Шепелявый ничего не пропускает. Цветной братец очень умный… Нет, ничего. На «Твиттере» она не зарегистрирована – во всяком случае, под на стоящим именем. Ну надо же, такие классные сиськи, а на «Твиттере» нет… Ну и чем же сейчас заняты вы с Жирафом и Верблюдом?
В «Ястребах» слухи распространялись быстро, как всегда.
– Политикой, – ответил Гриссел. – Вряд ли тебе будет интересно.
– Пошла она, эта политика. – Купидон снова взял фото и внимательно посмотрел на них. – Какая жалость! Ну и сиськи…
Усадьба «Бон эсперанс», или «Добрая надежда», находилась на шоссе R310, за перевалом Хелскогте, или Чертовым. Они въехали в белые ворота и по дорожке, обсаженной дубами, покатили к центру приема посетителей.
– Ловушка для туристов, – заметил Купидон, разглядывая рекламные вывески. – Дегустация вина, пятизвездочное питание, спа… Неужели они на вине зарабатывают недостаточно?
Гриссел отправился к стойке, чтобы узнать, где найти Эгана Роха. Молодая женщина указала им направление: за винным погребом, в бондарной.
– Бондарная? – удивился Купидон. – Еще один магазин… Чем вы там торгуете?
Она хихикнула:
– Там ничем не торгуют, сэр! Там делают бочки!
Купидон нахмурился. Он не любил, когда ему утирали нос. Они прошли мимо изящной старинной усадьбы и обошли винный погреб с другой стороны. На улице, рядом со всякой утварью, разложенной аккуратными рядами, стояли деревянные ящики. Им пришлось еще раз спросить дорогу у рабочего. Наконец они увидели вход в бондарную – непримечательную деревянную дверь.
Гриссел толкнул ее, на него пахнуло дымом и огнем. Они очутились в просторном помещении с желтыми стенами, беленными известью. Внутри оказалось жарко. В одном углу, спиной к ним, стоял какой-то здоровяк. Он обивал обручами небольшую бочку. Изнутри бочки шел дым. Белая футболка здоровяка намокла от пота.
– Здрасте! – громко сказал Купидон.
Здоровяк не ответил. Гриссел заметил под густыми черными волосами наушники. Проводок тянулся к айподу на поясе. Он подошел ближе.
– Бенни! – окликнул его Купидон и показал на стену.
Там висели всевозможные инструменты: странной формы молотки, топоры, рубанки, напильники и разнообразные длинные и тонкие металлические планки – видимо, бочарная клепка. Их наконечники были очень острыми.
22
Купидон постучал по широкому плечу здоровяка. Рох обернулся, улыбнулся, словно извиняясь, положил тесло на деревянные козлы и снял наушники.
– Извините, – сказал он.
– Эган Рох?
– Совершенно верно, извините, руки грязные, – ответил он, протягивая руку Купидону. Голос у него оказался низким, улыбка – самоуверенной.
Гриссел узнал его по фотографиям в альбоме Слут. В жизни Рох оказался настоящим красавцем – такому бы в кино сниматься. Сильное, волевое лицо, правильные черты… Мускулистые плечи, ладони-лопаты… И рост не подкачал: он был на голову выше Купидона.
– Капитан Вон Купидон, «Ястребы». А это капитан Бенни Гриссел.
– Ага… Ясно, рад с вами познакомиться. Вы не… у меня есть маленький кабинет…
– Нет, нам и здесь сойдет, – сказал Купидон. – А кстати, где с вами беседовал Томми Нкхеси?
– Кто?
– Следователь. Тот, кто записывал ваши показания.
– Я сам к нему ездил. В Грин-Пойнт. Он попросил… А что?
– Так, ничего. Значит, вы делаете бочки.
– Бочонки для вина.
– И как же научиться вашему ремеслу?
– Сначала надо поступить в ученики. Не здесь, а за границей. Вы уверены, что не хотите присесть? Может, кофе или чаю?
– Нет, спасибо. И чему учат тех, кто хочет делать бочки?
– Ха! Долго рассказывать! Во-первых, учат правильно выбирать дерево. Французский дуб, самый лучший растет в лесах Тронсе и Жюпий…
– Нет, я имею в виду – какого рода ручному труду. Столярному делу? Работе по металлу?
– Ну да, конечно, немного и тому и другому, но все приспособлено к нашим условиям…
Гриссел знал, что Купидон держит в памяти протокол вскрытия, составленный профессором Пейджелом. Он тоже помнил, что Слут была убита ударом чрезвычайной силы и предположение профессора, что орудие убийства было самодельным. Он знал, что его коллега возьмет на себя ведение допроса – Купидон всегда захватывал инициативу. Правда, часто слишком спешил и демонстрировал ненужную враждебность.
– Я бы не возражал против чашки кофе, – сказал Бенни.
– Отлично, я и сам с удовольствием выпью. Проходите, пожалуйста. – Рох жестом показал на внутреннюю дверь.
«Небольшой кабинет» оказался настоящим произведением искусства. Рабочий стол из цельного дуба, того же превосходного качества, что и бочонки, стулья – антикварные, с резными ножками в стиле «шар в лапе», обитые красной материей. На чистом цементном полу лежал большой персидский ковер. К стене была прислонена картина, на которой изображалась старинная бондарная мастерская. На противоположной стене висела большая картина маслом: пейзаж с виноградником где-то за границей.
Рох по телефону распорядился, чтобы им принесли кофе, и сел вместе с детективами на один из антикварных стульев. Он расслабленно вытянул вперед ноги.
– Я слышал по радио, что дело открыли вновь. Неприятно, когда отстреливают…
– Нам приходится снова опрашивать всех, – быстро ответил Гриссел, не давая Купидону снова завладеть разговором.
– Да, конечно…
– По вашим показаниям, вы с Ханнеке расстались за год до ее смерти.
– Не за целый год. За одиннадцать месяцев. В феврале прошлого года.
– Это она порвала отношения?
