Серж Лафоре - Соль в ране
Эдвардс осторожно пополз.
— Где вы? — звала Даун.
Он не отозвался.
— Дан!
— Убирайтесь, идиотка вы этакая!
Грохот выстрела оглушил его.
— Вот сволочь! — пробурчал он.
Но на этот раз он понял.
В тот момент, когда он собирался перебежать, чтобы сменить позицию, «Марютея» тяжело приподнялась из воды, а затем с глухим шумом опустилась обратно. Раздался скорбный перезвон колокола рулевой рубки. Баковый колокол молчал, погребенный под обломками рангоута.
— Эдвардс, не делайте глупостей, — раздался голос Деланнея, — иначе я буду вынужден вас пристрелить.
Эдвардс почувствовал, как пот струится по лбу. Из своей бывшей каюты он услышал стоны Форестера.
— Дан, подчинитесь Шону.
— Каждый сам за себя, — взорвался Эдвардс и выстрелил наугад.
— Мимо, — съехидничал Деланней. — Вы только теряете время и патроны.
От пристального вглядывания в темноту глаза Эдвардса слезились.
Он не видел своего противника и ничего не мог ему сделать. Один ли он нес ответственность за цепь этих непредсказуемых событий? Что он в сущности знал?
Эдвардс был разочарован. Ведь он правильно действовал. Он сумел затаиться и не нападать очертя голову. Но если они погрузили бриллианты в шлюпку, то сейчас камни потеряны. А значит, какого же черта сражаться?
Эдвардс беззвучно поднял руки. Он хотел покончить со всем этим, понять все. Одним гибким движением он встал на ноги.
— Кончаем с этим, — произнес он.
— Бросьте оружие, — холодно приказал Деланней.
Эдвардс выстрелил. Незамедлительно последовал ответный выстрел, и его правая рука была отброшена назад. От боли он застонал, выпустив пистолет. Тут же некий тяжелый предмет уткнулся ему в живот.
— Все кончено, Эдвардс.
Зажегся свет, и с электрическим фонариком в руке появилась Даун, подобрав пистолет.
— Я должен представиться, — заговорил Деланней, — лейтенант Шон Деланней, морская полиция Соединенных Штатов, послан в Сидней по просьбе американского консула и с согласия австралийской полиции.
Эдвардс взглянул на Даун и почувствовал себя страшно одиноким.
— Какое надувательство, — пробормотал он, но скорее для самого себя.
ГЛАВА 13
На рассвете Форестер умер. Он так и не пришел в сознание, угас, подобно свече, когда ее задувают. Даун известила об этом Деланнея и Эдвардса, находившихся в ходовой рубке, где теперь царило некое подобие порядка.
Эдвардс устроился в кресле со сломанной спинкой. Запястье, задетое пулей Деланнея, было перебинтовано.
Небо прояснилось, и солнце начало припекать все жарче. Море не являло более своего ужасающего лика тех последних дней. По поверхности пробегала лишь легкая рябь, полная неги. «Марютея» шла малым ходом. Штурвал был закреплен, а самодельный парус наполнен попутным ветром. Судно глубоко осело в воду и двигалось с трудом.
— Форестер умер, — произнесла Даун, садясь.
Наступила гнетущая тишина. Эдвардс закурил и смотрел рассеянно. Борода его была растрепана, глубокие морщины бороздили лоб, смутная улыбка играла на губах, потрескавшихся от жажды и под действием морской воды.
Деланней сидел напротив, положив пистолет на край стола. Лицо его также было изможденным, но взгляд по-прежнему оставался непоколебимым. И сам он весь показался Даун несокрушимым, и она неосознанно залюбовалась им.
— Что же, — произнес он ей, — вы сделали все, что могли. Останьтесь с нами и будьте свидетелем всего того, что сейчас здесь произойдет.
Улыбка на губах Эдвардса сделалась более выразительной:
— Ваш свидетель, Деланней, ничего не стоит.
— Почему?
— Ведь вы же, так сказать, взяли ее в жены.
— В любом случае, не перед людьми, — отпарировал Деланней, затем насмешливо глянул на Эдвардса и добавил: — Вы ведь по-прежнему капитан этого судна. Почему бы вам не обвенчать нас?
— В таком случае наступит конец для свидетеля Фарлен, — ухмыльнулся Эдвардс.
— Я знаю слишком много, чтобы в случае необходимости обойтись и без Даун.
— Прекрасно. Подайте мне Библию.
Деланней поднялся и протянул Эдвардсу промокшую от морской воды книгу, затем взял Даун за руку, и рука об руку они встали перед Эдвардсом, искавшим нужную страницу.
Эдвардс откашлялся и, еле сдерживая смешок, сыронизировал:
— Уморительное зрелище. Вы не находите, что этот брак похож на похороны?
— Давайте, давайте.
Эдвардс с важным видом прочел молитвы, задал молодоженам неизменные ритуальные вопросы, а затем бросил Библию на стол и, взяв бортовой журнал, сделал запись:
«Сегодня, я, Данфорд Эдвардс, временно исполняющий обязанности капитана „Марютеи“, зарегистрировал брачный союз Шона Деланнея, офицера морской полиции США, находящегося при исполнении служебных обязанностей, и Даун Фарлен, пассажирки из Сан-Франциско».
Он расписался и усмехнулся:
— Все в порядке. Рыбы будут в восторге.
— Хорошо. Между нами говоря, Эдвардс, судно затонет не раньше чем через несколько часов, значит, у нас еще есть время.
Эдвардс облокотился на спинку, чтобы ему было удобно, и начал:
— Я убил Арчера по сговору с Сейджем. Поездка Фарлена из Кейптауна в Сидней в какой-то мере открыла нам глаза. Любителем поболтать Арчера никак не назовешь, но я заметил, что с некоторых пор Ваш и Арчер прекрасно ладили. Хотя Арчер являлся сторонником расовой сегрегации. О болезни и смерти Фарлена, да и все остальное я узнал из австралийских газет. Я думал, что если подобная удача представится мне на борту «Марютеи», то я не повторю ошибок старика.
— Но вы же ничего не знали о бриллиантах?
— Сейдж кое-что слышал и рассказал мне. Удивительная вещь: бриллианты вернулись на судно. Ведь было же ясно, что Арчер, как и всякий пират, возобновит свои попытки. Мисс Фарлен, вы сунули руку в осиное гнездо.
— Я хотела найти способ обвинить Арчера в убийстве моего отца, — возразила она. — А для этого мне нужно было сесть на борт «Марютеи» с разрешения сиднейской полиции или без него.
— Продолжайте, Эдвардс, — произнес Деланней.
— Сейджа я воспринимал как мелкую сошку. Мы собирались разделить добычу после того, как получим все сведения, какие только можно. Одновременно мы должны были ссылаться друг на друга, что касается алиби. Плохая погода сыграла нам на руку. В ту самую ночь, после ухода Даун, я зашел к Арчеру, убил его и взял у него ключ. Я-то рассчитывал на то, что смогу завладеть содержимым сейфа в любое время.
— Разумеется, — кивнул Деланней. — Убив Арчера, вы автоматически приняли на себя командование судном, а это позволило вам свободно передвигаться, не вызывая подозрений. Более того, вы заняли каюту Арчера и спокойно присматривали за бриллиантами, запертыми в сейфе.
— Раз уж вы одобряете…
— Все это логично, за исключением одного. То, что вы послали за мной Сейджа, а затем позволили мне обнаружить тело, выглядело неуклюже. Для всех я оставался просто никому не знакомым пассажиром.
— Я хотел узнать вашу реакцию.
— Ну что ж, вы в этом преуспели.
Эдвардс рассмеялся.
— Но, с другой стороны, — продолжал Деланней, — ваша мысль поручить мне расследование была изумительна. Я никого не знал на борту и, конечно, от усердия мог лишь еще больше запутать все нити. Без этого не обошлось вначале.
— Да, я рассчитывал на это, — произнес Эдвардс, — но вы тонко вели игру. Я же собирался разделаться с Сейджем, беспрестанно терроризировавшим меня по поводу дележа. Мне требовался новый сообщник. Я вспомнил драку в кубрике и подумал о Ване, новичке на нашем судне. По крайней мере, он-то должен был иметь представление о ценности содержимого изъятой шкатулки. Зазнайка Гош, гордившийся своей ролью цербера, проглядел его. Правда, позднее я узнал, что у него тоже имелся план, но он не мог действовать в одиночку, потому и сошелся с Келлером, а тот просветил его по поводу Фарлен и Арчера.
— Это ни для кого не было секретом, — произнес Деланней.
— Старик умер, и у нас обоих появился шанс захватить клад. Я уверен, что вам понадобилось немало времени, чтобы начать подозревать Вана.
— Вот тут вы ошиблись, — вмешался Деланней. — Во время допроса он глупейшим образом солгал. А я знал так же как и вы, что он новичок, и посчитал вполне возможным допустить тот факт, что на судне у него имеется сообщник. Что дальше, Эдвардс?
— Я не хотел торопить события. Келлер переложил подозрения на Даун, а я, я решил разыграть роль страстного влюбленного и даже собирался увеличить дозу любви в случае необходимости.
— Очень мудрено, Эдвардс, но вы меня совсем не привлекали.
— Увы, — наигранно вздохнул он, — красавчик Деланней подчинил вас своей власти. Когда же вы успели воспылать страстью друг к другу?
