Эд Макбейн - На глазах у сорока миллионов
– Верно.
– Ну и? – сказал Мейер.
– Значит, Милейни, похоже, чиста.
– Да.
– Догадайся, что я выяснил? – спросил Карелла.
– Что?
– Что настоящее имя Джиффорда Гарфайн.
– Да?
– Да.
– Ну и что? Мое настоящее имя – Рок Хадсон.
Глава 9
Принимая во внимание число убийств, происходивших ежедневно в пяти различных районах города, Клинг очень удивился, выяснив, что город может похвастаться всего одной бойней. Очевидно, отцы города и союз мясников (откуда он получил информацию) были против убийств животных в черте города. Единственная бойня находилась на Бозуэлл-авеню в Калмз-Пойнт, она специализировалась на забое овец. Как и предполагал Гроссман, большая часть забоя для города производилась в соседнем штате на другом берегу реки. Поскольку район Калмз-Пойнт был ближе всего, Клинг решил начать с Бозуэлл-авеню. Он имел при себе список, составленный утром в лаборатории, и рисунок, подготовленный в управлении. Он в точности не знал, ни что он ищет, ни что он надеется обнаружить. На бойне ему прежде бывать не приходилось.
После посещения бойни в Камз-Пойнте ему уже никогда в жизни не хотелось бы заходить внутрь подобного заведения. Но, к сожалению, ему предстояло осмотреть еще четыре на другом берегу реки.
Он привык к крови; полицейский к ней неизбежно привыкает. Он привык видеть людей с самыми различными кровоточащими ранами, он привык к таким вещам. Он был свидетелем нападения на людей с помощью бритвы и ножа, пистолета и автомата, он видел разорванные или исколотые тела, он видел льющуюся и хлещущую кровь. Он видел, как кровь льется из живых и мертвых. Но он никогда не видел ранее, как убивают животное, и зрелище это вызвало у него приступ тошноты. Он с трудом концентрировал свое внимание на том, что говорил ему мясник. В ушах у него звучало блеяние овец, воздух был насыщен кровавой вонью. Старший мясник взглянул на рисунок, который держал Клинг, и, оставив на целлулоиде кровавый след от пальца, покачал головой. За его спиной пронзительно кричали животные.
Воздух снаружи был холодный и колючий. Клинг глубоко вдыхал в себя бодрящую свежесть. Ему не хотелось переправляться на другой берег реки, но он все-таки поехал. Пропустив обед, который, он знал, все равно не удержит в желудке, он посетил одну за другой еще две бойни и – ничего не найдя – мрачно готовился к визиту на две оставшиеся.
Есть интуитивное чувство находки, и момент истины наступает, когда полицейского посещает ощущение близкого открытия. Как только Клинг подъехал к пристани, он сразу же понял, что нашел. Ощущение это было острым и сильным. Он вышел из полицейского “Седана” с еле заметной улыбкой на губах и взглянул на громадную белую вывеску на здании, смотрящем на реку: ПЕРЛЕЙ БРАЗЕРС ИНК. Он стоял в центре просторной пристани, равной по площади бейсбольному полю, и обозревал окрестности, а внутри его все явственнее звучало: вот оно, вот оно, вот оно.
На той стороне пристани, которая выходила к воде, работали два бензиновых насоса. За ними на другом берегу реки на фоне серого октябрьского неба вырисовывались силуэты городских башен. Глаза его несколько мгновений отдыхали на видах города, а потом он посмотрел направо, где стояло полдюжины рыбацких лодок. Рыбаки опустошали свои сети и корзины, прыгая с лодок на пристань, а потом сидели, свесив ноги в сапогах, чистили и мыли рыбу, перекидывая ее в чистые корзины, устланные газетами. Ухмылка на его лице стала шире, поскольку он был твердо уверен, что нашел и что все вскоре станет на свое место.
Его внимание снова привлекла бойня, занимавшая почти всю длинную сторону четырехугольника пристани. Там, где в воду из трубы сливались нечистоты, с криками кружились чайки. К задней стороне бойни подходила железнодорожная ветка, отходившая от главных путей, находившихся в пятистах футах от пристани. Он добрался до путей и пошел по ним к зданию.
Пути вели прямо к пустым сейчас загонам для животных, которые кончались железными воротами бойни. Он знал, что обнаружит на полу внутри; он уже видел полы трех таких боен.
Управляющего звали Джо Брейди, и он был счастлив помочь Клингу. Он провел его в маленький застекленный кабинет, который смотрел на бойню (Клинг сел спиной к стеклу), а затем взял у Клинга рисунок, долго смотрел на него и вдруг спросил:
– Он что, черномазый?
– Нет, – сказал Клинг. – Он белый человек.
– Вы сказали, что он на девушку напал?
– Да, напал!
– И он не черномазый? – Брейди покачал головой.
– По рисунку видно, что он белый, – сказал Клинг. В его голосе послышались нотки раздражения. Брейди этого, казалось, не замечал.
– По рисунку трудно сказать, – сказал он. – Я имею в виду, тени, вон, посмотрите, видите, что я имею в виду? Он вполне может быть черномазым.
– Мистер Брейди, – сказал Клинг жестко, – я не люблю это слово.
– Какое слово? – спросил Брейди.
– “Черномазый”.
– Да ну, перестаньте, – сказал Бренди, – не заноситесь. У нас тут работает полдюжины черномазых, и все они прекрасные ребята, что, черт возьми, вы из себя корчите?
– Это слово оскорбляет меня, – сказал Клинг. – Не хочу его слышать.
Брейди резко возвратил рисунок.
– Никогда в жизни я этого парня не видел, – сказал он. – Если у вас все, я должен возвращаться к работе.
– Он здесь не работает?
– Нет.
– У вас все работают на постоянной основе?
– Все.
– Нет тех, кто работает неполный день или же работал здесь всего несколько дней...
– Я знаю всех, кто работает здесь, – сказал Брейди. – Этот парень здесь не работает.
– Может, он занимается доставкой?
– Доставкой чего?
– Не знаю. Может...
– Сюда доставляют только животных.
– Я уверен, что сюда доставляют и другие вещи, мистер Брейди.
– Не доставляют, – сказал Брейди и встал из-за стола. – Мне надо работать.
– Садитесь, мистер Брейди, – сказал Клинг грубо.
Удивленный Брейди посмотрел на него, подняв брови и готовый по-настоящему обидеться.
– Я сказал – садитесь. Продолжим.
– Послушайте, мистер... – начал Брейди.
– Нет уж, вы послушайте, мистер, – сказал Клинг. – Я расследую бандитское нападение, и у меня есть все основания предполагать, что этот человек – он постучал по рисунку – был в этом районе в прошлую пятницу. Так что мне не нравится ваше дерьмовое отношение к этому делу, мистер Брейди, и если вам больше нравится отвечать на вопросы в участке, а не здесь, в вашем уютном кабинете, из которого хорошо видно, как убивают животных, то я не возражаю. Поэтому берите шляпу, и мы немного прокатимся. Идет?
– Зачем? – спросил Брейди.
Клинг не ответил. Он мрачно сидел напротив Брейди и холодно его рассматривал. Брейди не отвел взгляда.
– Сюда доставляют только животных, – снова сказал он.
– Тогда как сюда попадают бумажные стаканчики?
– А?
– Тот, что на охладителе, – сказал Клинг. – Не пытайтесь меня надуть, мистер Брейди, я чертовски наблюдательный человек.
– Ладно, ладно, – сказал Брейди.
– Ладно, так ладно! Кто вам все сюда доставляет?
– Многие. Но я знаю большинство из них, и этого, на рисунке, среди них не видел.
– А доставляют ли сюда что-нибудь, что вы, как правило, не видите?
– Что вы имеете в виду?
– В это здание попадает что-нибудь, что вы лично не проверяете?
– Я проверяю все, что сюда привозят и отсюда вывозят. Как иначе? Может, вы имеете в виду личные вещи?
– Личные вещи?
– Вещи, которые не имеют никакого отношения к бизнесу?
– Что у вас на уме, мистер Брейди?
– Ну, некоторые парни заказывают обед из столовой на той стороне пристани. Они договариваются с теми, кто там работает, и те приносят им обед сюда. Или же кофе. У меня здесь плитка в кабинете, поэтому я не посылаю за кофе, да и обед я приношу с собой из дома. Так что я обычно не выхожу посмотреть на тех, кто приносит еду.
– Благодарю вас, – сказал Клинг и встал со стула.
Брейди не мог удержаться от прощального укола.
– В любом случае, – сказал он, – большинство из этих посыльных черномазые.
Воздух на улице был свеж, от реки несло сыростью. Клинг нашел взглядом столовую на противоположной стороне четырехугольника и быстро зашагал к ней. Она была зажата среди мастерских и с приближением к ним становилась видна все четче. Слева и справа от столовой находились мастерские водопроводчика и стекольщика.
Он вынул блокнот и прочитал: жир, древесные опилки, кровь, щетина животного, рыбья чешуя, шпаклевка, деревянная щепочка, металлические опилки, арахис и бензин. Единственное, чего он не мог объяснить, был арахис, но, возможно, объяснение найдется в столовой. На самом деле в столовой он надеялся обнаружить не только арахис. Он надеялся найти человека, который заходил на бойню и ступал по жиру, крови и опилкам, к которым позднее в загонах пристала щетинка. Он надеялся найти человека, который ходил по железнодорожным путям, пропитанным креозотом, и подцепил к клейкой массе на ботинке деревянную щепочку. Он надеялся найти человека, который стоял на краю пристани около рыбаков, чистивших рыбу, а затем прошел по бензиновому пятну около насосов, а потом заглянул к стекольщику, где обзавелся крупинкой шпаклевки, и к водопроводчику, у которого к его грязи на подошве добавились зернышки меди. Он надеялся найти человека, избившего Синди до потери сознания, и весьма вероятно, что этот человек работал разносчиком в столовой. Кто еще мог так легко входить в самые разные места? Клинг расстегнул плащ и потрогал рукоять револьвера. Подойдя быстрым шагом к столовой, он открыл дверь.
