Аркадий Адамов - Болотная трава
— Этот нет… этот нет… ну, этот, безусловно, нет… И этот тоже, все бы такими были… Может быть, этот? — Маргарита Вячеславовна заколебалась. — Похож… А эта пара?.. Хотя пара отпадает, так я понимаю? — Она посмотрела поверх очков на Рощина.
— Да, — согласился тот. — Они не расписаны.
— Ну, так безусловно отпадают. Пойдём дальше…
Так, время от времени задерживаясь на ком-то, она листала большие, исписанные страницы регистрационной книги и в конце концов объявила:
— Вот вам оба месяца. Ничего не подходит, как видите.
— Может быть, посмотрим молодых одиноких женщин? — улыбнулся Рощин. — Сами знаете, гостиница переполнена, люди устраиваются по-всякому.
— Ах, вы намекаете? — тонко усмехнулась Маргарита Вячеславовна. — Что ж, пробежимся ещё раз. Хотя тут, как я понимаю, с приметами у вас ещё хуже?
— Что делать. Зацепка одна — ситуация.
— Да-да. Понимаю.
Однако такая ситуация Рощину отнюдь не улыбалась. Если этот Гарик официально устроил в гостиницу только свою подружку, а сам уже неофициально жил в её номере, то, даже установив этот незаконный факт, всё равно невозможно будет выяснить ни фамилию Гарика, ни прочие, обычные при регистрации сведения. А сам Гарик, выходит, ни в июне, ни в июле здесь не регистрировался.
— Были, конечно, и одинокие молодые женщины, — рассеянно говорила Маргарита Вячеславовна, заново проглядывая записи в книге. — Немного, правда… Вот. Но это не то… Вот ещё. Тоже не то… Вот, например. Какая прелесть. Вы бы видели её, Ника.
— И одна?
— Ну, вокруг молодых людей хватало, конечно. Был и друг. Словом, девочка прелесть. Но дура, к сожалению, — неожиданно жёстко заключила Маргарита Вячеславовна. — Я с ней разговаривала. О, мне, знаете, много не надо.
— А как её зовут? — насмешливо поинтересовался Рощин.
Но имя мгновенно насторожило его. Впрочем, за именем последовала и фамилия, и теперь уже всякие сомнения отпали. Да, Марина Буланова прожила здесь чуть больше двух недель с самого конца июня.
— К сожалению, — вздохнул Рощин, — если её другом и был тот самый прохвост, то установить его всё равно невозможно. А с другой стороны, зачем такой роскошной девушке беглый алиментщик, если так подумать?
— Вот если подумать, то можно догадаться, Ника. Я на вас удивляюсь, честное слово, — досадливо сказала Маргарита Вячеславовна и сняла очки, словно собираясь лучше рассмотреть своего недогадливого собеседника. — А какие у него деньги, вы не догадываетесь? А всякие безумства к тому же? Женщины это обожают, чтоб вы знали. И очень многое прощают, — она тонко усмехнулась.
— Всё это так, уважаемая Маргарита Вячеславовна, — с искренней досадой произнёс Рощин. — Всё это прекрасно, и деньги, и безумства. Но, повторяю, того мерзавца мы же не можем установить. Вы, например, помните, как он выглядел? Дайте его портрет хотя бы.
— Портрет… — задумчиво повторила Маргарита Вячеславовна, посмотрев на потолок. — Пожалуйста. Такой высокий. Прекрасная фигура. Волосы тёмные, вьющиеся, лицо круглое, широкий нос, большой рот, полные губы. Глаз не видела, очки тёмные носил. Словом, такой, знаете, стильный, обаятельный негодяй. И всё крутил головой, от женщины к женщине, от женщины к женщине. Он это, он. Я их по повадке определяю, павианов.
— Всё это хорошо, — улыбнулся Рощин. — Но фамилия, адрес? У кого теперь узнаешь, вот беда. Уже нет ни его, ни её.
— Но кое-кто есть другой, — хитро усмехнулась Маргарита Вячеславовна. — Посидите, Ника, я вам его покажу.
Рощин снова насторожился, однако виду не подал и равнодушно пожал плечами, словно лишь уступая просьбе.
— Он был в их компании, — пояснила Маргарита Вячеславовна. — И вчера, представьте, появился снова. Не часто ли?
— Пожалуй.
— Ну, посидите, посидите. Он где-то здесь. Только что прошёл. — Она вздохнула и с неожиданным возмущением спросила: — Нет, но как вам нравится Рейган? Он что думает, мы хотим войны? Бред какой-то! Ну скажите, Ника, своё мнение, всё-таки вы ближе к сферам, я убеждена.
— Я тоже считаю, что бред, — улыбнулся Рощин и в свою очередь спросил: — А как вы полагаете, каким путём он получил номер? Или вы… не в курсе?
— Ну, конечно, я не в курсе, — снисходительно улыбнулась Маргарита Вячеславовна. — Вы же знаете мои принципы. Но получить у нас номер… Я вам прямо скажу, Ника, тут нужны огромные связи или огромные деньги. Вы же понимаете, что я вам объясняю.
— Понимаю, понимаю. Ну а кто он такой?
— Представьте, я поинтересовалась, — снова тонко улыбнулась Маргарита Вячеславовна. — Из Москвы. Работник киностудии «Мосфильм». Цель приезда — выбор натуры. Собираются что-то снимать. Мы уже привыкли.
— Командировка, значит?
— Нет, просто со слов. Фамилия Журавский, Олег Дмитриевич.
— Ну и как он ведёт себя?
— Как все. Выбирает натуру. Живую, — Маргарита Вячеславовна ехидно рассмеялась. — Да вот он идёт. Видите? В синих шортах. С женщиной, тоже в шортах. Недурную натуру выбрал, как вы находите?
— Совсем недурна.
— Между прочим, женщина очень дорогая. Из наших. Узнаёте?
— Ещё бы. Верой зовут.
— Она, она. И не сегодня знакомы, кстати говоря. Прошлый раз он тоже был с ней.
Рощин давно уже обратил внимание на эту пару. Они было исчезли и теперь вот идут с теннисными ракетками. Ишь ты, как оживлённо, весело и непринуждённо болтают. Хорошо им. Его лицо по-прежнему невозможно рассмотреть за огромными тёмными очками. Вот только узкие прямые губы, родинка на левой щеке, немного странной формы нос и большие мясистые уши, прекрасная примета. А собственно, зачем ему этот Журавский? То есть как зачем? Ведь МУРу нужен Гарик, а этот Журавский — путь к нему.
Глава 4. Действуют группы захвата
Звонок из Ялты раздался, когда совещание у Цветкова ещё не закончилось. Трубку взял сам Фёдор Кузьмич. Что-то записав и не задав ни одного уточняющего вопроса, он поблагодарил и, передав привет майору Савчуку, повесил трубку.
— Интересные вещи раскопал этот Рощин в Ялте, — сказал Цветков. — Молодец. Правильно провёл одну-единственную беседу и с кем надо. Плюс личные наблюдения.
Сообщив все полученные сведения, Фёдор Кузьмич обернулся к Шухмину и неожиданно задумался.
— Что у нас завтра? — спросил он. — Дни уже перепутались.
— Понедельник, — подсказал Лосев и, не удержавшись, добавил: — Может быть, к этому типу Гарик и собрался?
— Сперва надо узнать, что за тип, — возразил Цветков и обратился к Шухмину: — Завтра с утра сразу поезжай на студию. Выясни, что и как. Осторожно, конечно. Человек может быть самый порядочный. Так чтобы тени не пало.
— Подозрительный у него выбор натуры, однако, — усмехнулся Лосев.
— Там будет видно. А пока работать строго, — Цветков погрозил пальцем и вздохнул. — Ну-с, что у нас ещё по этому делу? — Он взглянул на Лосева.
— Начать и кончить, — бодро ответил тот. — До сих пор не установлено, кто убитый. И никаких сигналов не поступает, никаких запросов, вот что странно. И тут главное направление поиска, я считаю, — это дорога. Надо установить, с какой станции приехал в тот вечер в Москву этот самый Гарик и его спутник. И начать поиск на этой станции.
— Это верно, — задумчиво согласился Цветков и добавил: — Поговори ещё раз с Помазневым. Он мог бывать на той станции. И откуда он с Булановой ехал в Москву, с её дачи, что ли? А как туда попал? Или ехали с той станции? Ну-с? Что ещё? — спросил Цветков. — Ты старший группы.
— Ещё приглядывать за Мариной. Как бы не улетела со своим дружком.
— Папаша ей улетит, — мрачно заметил Откаленко.
— Всё-таки у меня такое предчувствие, Фёдор Кузьмич, — вздохнул Лосев и задумчиво посмотрел в окно, — что кто-то стоит за этим убийством, за Гариком и тем, вторым.
— Или кто-то, или что-то, — добавил Откаленко.
— Простой грабёж, — возразил молчаливый Валя Денисов. — Портфель увели. А там наверняка деньги были.
— И немалые, — добавил со своего дивана Шухмин.
— Вот-вот, — оживился Лосев. — А откуда такие деньги? И почему они вдвоём приехали с такими деньгами из-за города, так поздно? Не-ет, братцы, тут всё не так просто.
— М-да, — согласился Цветков. — Много тумана. — И обратился к Денисову: — Как эта девица ведёт себя, Буланова?
— Зубрит. «Хвосты» у неё. Папаша с мамашей её на цепь посадили. Весь курс на картошке, а эту освободили по слабости здоровья, — насмешливо заключил Денисов. — Сейчас её даже к телефону не подпускают.
— Ну-у, тогда удерёт, — удовлетворённо сказал Шухмин и даже потёр руки. — Как пить дать удерёт. Ручаюсь.
— Глаз с неё не спускать, — строго сказал Цветков, обращаясь уже к Лосеву, и снова спросил его: — Какие ещё дела?
— Ресторан «Сибирячка», — вставил Откаленко и хмуро усмехнулся. — Там у меня дружок появился. Надо его завтра проведать по телефону. Просил.
