Фридрих Незнанский - Героиновая пропасть
— Тут сложный узел. МИД завязан, парень-то замминистра возил. И кому бомба предназначалась, пока не разобрались.
— Погоди! — встрепенулся Дима. — А это не… ну, как его? Каманин, да?
— В яблочко.
— И ты полагаешь, что организовали наши? Я имею в виду кого-то из фонда.
— Он отделением у тебя командует. В Пушкинском районе. Бывший десантник, капитан Сиповатый.
— Ах, инвалид? Знаю его! Отличный мужик… Ну, с загибонами, не без этого. Биография — понятное дело. Так что ты-то от него хочешь, Сева? — Во взгляде Димы мелькнуло подозрение, и это очень не понравилось Голованову, подумал, что зря пришел.
— От него я хочу только одного: правды. Но он не скажет. Поэтому я и пришел к тебе, как к своему товарищу. В прошлом. А как получится в будущем — время покажет. Ответь мне, Дима, в твоем фонде, кроме тебя, разумеется, есть еще хоть один честный человек?
— Обижаешь, — после длительной паузы, во время которой внимательно изучал поверхность своего письменного стола, сказал негромко хозяин кабинета.
— Не хотелось бы.
— А чего надо-то? — не поднимая головы, спросил Дима.
— Надо немного. Чтобы ты поручил ему произвести ревизию в этом отделении, а я бы с ним — в качестве помощника. От любой организации, которую ты сам назовешь. Мне лишнего не надо. И если там окажутся не «загибоны», думаю, ты тоже заинтересован, чтобы криминала в твоем фонде было как можно меньше.
— Это верно, — немедленно откликнулся Дима. — Когда тебе надо?
— Как обычно, вчера.
— Ну, ты же сам должен знать, такие проверки с бухты-барахты не бывают. Сразу подозрения и — концы в воду.
— Вот и надо помешать их утопить.
— Так ставишь вопрос? — К Диме, похоже, вернулась его жизнерадостность. — Ладно, сегодня я думаю, а завтра называю тебе фамилию «ревизора». Так пойдет?
— Я очень рассчитываю на тебя, Дима.
Без стука открылась дверь, и помощник пропустил вперед себя милую длинноногую девушку с подносом, на котором стояли бутылка коньяка, две рюмки и чашки с дымящимся кофе.
— Сюда давай, — Дима показал пальцем перед своим носом.
Девушка поставила поднос, улыбнулась Севе и вышла. Помощник, уходя, закрыл за собой дверь.
Дима тут же налил по рюмке, поднял свою, чокнулся с Головановым, выпил и придвинул кофе.
— Считай, договорились, — сказал он. — Оставь свои координаты.
Сева протянул ему визитку. Дима бегло взглянул, перелистнул настольный календарь и сделал пометку, а визитку сунул в карман.
И снова заглянул помощник, посмотрел вопросительно на своего шефа, и Дима кивнул:
— Через пять минут запускай, — и кивнул теперь уже Севе: — Не торопись, пей спокойно… Ну а вообще… как она… жизнь?
Сева улыбнулся.
— А давай как-нибудь посидим в кабачке. У тебя есть мой телефон, скинь груз, позвони, буду рад.
— Договорились.
Увидев, что Голованов допил свой кофе, Дима встал и вышел из-за стола. Приобняв Севу, проводил его до двери, открыл, пожал pуку и сказал тем, кто находились в приемной и, увидев его, поднялись со стульев:
— Прошу заходить, — а Севе чуть заметно подмигнул.
Голованов вежливо раскланялся с секретаршей, как уже знакомой, пожал руку помощнику Димы и отправился вниз, где на автомобильной стоянке ждал его «опель».
Он долго размышлял, прежде чем пойти в фонд к этому Диме. Рисковал? Да, конечно. Неизвестно ведь было, как себя мог повести бывший приятель. Вот и во время разговора тоже случился момент, когда пожалел, что пришел.
О фонде ветеранов-»афганцев» ходили самые разные слухи, и нехороших было, конечно, больше. Но Сева подумал: а в конце концов, чем он рискует? Ну не удержится Дима и сольет информацию тому же Сипе, как бы обеляя тем самым себя как руководителя. Ну и что? Сипа засуетится, может и грубых ошибок наделать при этом. За одну ночь можно ведь только пожар устроить, чтобы избавиться от слишком уж явной компры. Но и на такой шаг надо решиться. А зачем же тогда Коля Щербак, который с утра отправился в Пушкино, чтобы потолкаться там, послушать, что народ говорит, поглядеть, как живут руководители организации ветеранов и что по этому поводу думают сами ветераны?..
…Могучий охранник-омоновец, тот самый, кстати, который уложил киллера, прочитал удостоверение Филиппа Агеева, где значилось, что тот является сотрудником ЧОП «Глория», и с откровенным недоверием посмотрел на подателя его. Невысокий и щупловатый Филя ну никак не ассоциировался в его представлении с образом человека, который может вообще что-нибудь охранять. Однако, помня о предупреждении, сделанном начальником МУРа генералом Грязновым, что к охраняемому им, омоновцем, объекту явится сотрудник агентства, все-таки пропустил в палату.
Рожкова уже перевели из реанимации в двухместную палату, где вторая койка была пока не занята. Пока, потому что перерывов здесь, к сожалению, не бывало. Народ так и пер на рожон, после чего, естественно, требовалось немедленное вмешательство медицины.
— Ну как, отходишь помаленьку? — по-свойски спросил Филя, выкладывая на тумбочку возле кровати Рожкова связку бананов и пару апельсинов.
Володя смотрел с недоверием и даже некоторым испугом.
— А вы кто? — спросил наконец. Вероятно, присутствие охраны у дверей его все-таки успокаивало. Если пропустил, значит, не опасно.
— Я-то? Ох, парень, — сокрушенно вздохнул Филя, — ну и задал ты всем нам работки! Лопай давай, тебе сейчас фрукты во как полезны! Родные-то хоть есть?
— А вам зачем? — снова насторожился Рожков.
— Чудак-человек, а кто за тобой ухаживать будет, когда выпустят на волю?
— Мать… В Питере живет.
— А семьи, значит, нет?
Тон, которым говорил Филя, не внушал опасений, и Рожков вздохнул:
— Нет… пока.
— Хреновато, конечно, — пожал плечами Филя. — Но можно ж и так обходиться, верно? — Он ухмыльнулся.
— А у вас что за интерес?
— Так занимаемся мы твоими, браток, проблемами. Хочу побольше знать, что ты за человек. Чем дышишь. За что они на тебя бочку-то покатили. Ты не волнуйся, тут подставы нет, вот он, документ мой, можешь поглядеть, — и Филя протянул Рожкову свое удостоверение.
— А чего искать-то? — сказал Рожков.
— А как же ты думаешь, девицу там шлепнули, мужика со стволом завалили — это что, хиханьки? А ведь все вокруг тебя вертится. Так что давай-ка мы с тобой попробуем потолковать по душам, как бывшие коллеги. Ты в десантуре служил?
— Если знаете, чего спрашивать?
— Да я вот гляжу на тебя и не могу вспомнить, встречал там или нет.
— А что, и вы там были?
— Я много где бывал, уж половину названий забыл… Про Джавару слышал? «Волчья яма» под Хостом. Опять же Рабати-Джали…
— А чего вы там делали? — неожиданно заинтересовался Рожков.
— Как — чего? — изумился Филя, будто о его личных подвигах ну просто не могли не знать те, кто был в Афгане. — Базу вскрыли. Все подготовили для вашего брата десантника, а вы такую пенку дали, прямо смех и грех!
— Фигня! — возмутился Рожков. — Какая наша вина? Да чего вы знаете?
— Слушай, парень, все я знаю, — отмахнулся Филя. — И что «вертушки» обосрались, и САБы [Светящиеся авиабомбы. ] ветром чуть не в Иран внесло, и вашего брата выкинули хрен знает где…
— Ага, а мы виноваты разве, что потом пришлось пять часов обратно до цели по горам переть?
— Во-во, пока вы перли, все «духи» и наркоши с той базы сделали ноги…
— Ну, положим, далеко не все, — возразил Рожков.
— Коне-ечно, удалось пострелять в тот раз, как же! А потом звонили: вон какую базу накрыли! Оружие! Опиум! Доллары! Звону-то было много… А мы свое дело тихо делали. Нам такая реклама ни к чему, парень. Это каскадовцы любили прихвастнуть, а про нас песен не слагали.
— Так вы чего, «грушки», что ли?
— Молодец. Но это дело прошлое. А давай-ка мы с тобой перекинемся про настоящее. Не возражаешь?
— Так я ж, чего знал, все уже рассказал. И не один раз.
— А если я тебе дополнительные вопросики подброшу, ты возражать сильно не станешь? Свои ж люди. Опять же и к Сипе твоему я решительно никакого отношения не имею. А вот он к тебе, судя по всему, имеет и просто так теперь не отвяжется. Ну, давай?
— Спрашивайте, куда ж отсюда денешься…
— Это верно, либо на волю с чистой, как говорится, совестью, либо на два метра вглубь… Ну так чего он, по-твоему, от тебя хотел? Зачем предупредил о взрыве?
— Честно, не знаю… Я ж говорил…
И Рожков принялся по-новому рассказывать о том, как однажды, года два или больше назад, когда Рожков уже работал у Каманина водителем, звонил Сиповатый, звал встретиться. Ну встретились, Сипа приглашал к себе тогда, хвастался новым своим коттеджем и «мерином» с охраной, но Рожков отказался.
Позже, было дело, наехала на него братва, сказала, что opexовские предлагали за хорошие бабки постучать на босса, на Каманина то есть. Постоянно докладывать, с кем встречается, куда ездит, о чем говорит, ну вообще — чем дышит и с кем. Понятное дело, компра им была нужна. Но Рожков им тогда прямо заявил, что он не по этой части. И предложил считать, что никакого базара не было. Отстали. Вот и все. До последнего случая, до звонка Сипы.
