Фридрих Незнанский - Имя заказчика неизвестно
Я помолчал, переваривая новую информацию… Потом сказал:
— Слушай, а ты-то сам веришь в такое совпадение? Ведь случившееся, наверно, многим на руку.
— Ты, Леха, наивный. Кто же мог желать смерти столь большим людям? Да если и были таковые, то сами уже давно червей кормят. Мафия любопытных ой как не любит, а с врагами тем более разговор короткий. Только случай и мог произойти. Притом самый нелепый. Такое ни в одни рамки не лезет. Я после этого в Бога верить начну. Честное слово. — Мой собеседник задумался и несколько помрачнел. — Я грязные дела тех, кто погиб, хорошо знаю. Можешь мне верить. Помнишь, со мной когда-то Барышев учился?
Мне показалось, что сейчас земля уйдет из-под ног. Влада даже за язык не надо было тянуть. Где-то среди своих сослуживцев он вряд ли трепался без повода, но меня ему нечего было бояться. Что мог такой мелкий чинуша, как я, выболтать окружающим? Моя персона выходила далеко за рамки его интересов. Но душу излить кому-то очень хотелось.
— А-а, припоминаю. Это тот, которому я когда-то ребра посчитал. Он еще за Викой увивался.
— Дурак ты, Леха. Дураком и останешься. У них знаешь какой роман имел место? Покойный Штрассер, даже женившись на этой шлюхе, ревновал ее к Сереге.
— Странно, я-то думал, что Виктория позабыла этого героя-любовника. У нее ведь после этого столько хахалей было.
— Черта с два позабыла. Впрочем, на первых порах — возможно. Но когда Серега в люди выбился, то ее к нему словно магнитом тянуть стало. Он ведь грозился самого Штрассера за пояс заткнуть. Вот и заткнул.
— А разве с ним что-то произошло?
— Неужели ты правда ничего не знаешь? — изумился мой старый приятель. — Действительно, замкнулся в своей скорлупе… Его уже давно в живых нет, несколько лет назад Серегу пришили, а труп бросили в городской пруд. Мешал он кому-то. Дела большие вертел, вот черная кошка ему дорогу и перебежала. Он первый из наших разработал уникальную компьютерную программу банковских операций. Для меня до сих пор это загадкой остается. Помнишь, нам информатику в универе читали? Знаю точно, что Сергей в этом деле являлся профаном, но у него был братишка. Смышленый такой паренек. Я с ним познакомился однажды на вечеринке у Барышева. Женей его звали. Так вот, этот малый из-за компьютера не вылезал. Голова у него — банк данных. Сдается, без его помощи тут не обошлось. Этой программе цены нет. Ею теперь все наши банки пользуются. Впрочем, тебе это ничего не говорит.
— Почему же? У нас на работе есть старенький «Синклер». Я на нем в интересные игры научился играть. Только кнопки нажимай…
Влад от всей души расхохотался:
— Вот в какие дебри завела нас повальная компьютеризация. Тратим деньги на импортную технику, а сами на ней в морской бой балуемся. Идиотизм. Скажи, Леха, много ты денег сделал на своих интересных играх?
Я пожал плечами и недоуменно уставился на Влада.
— Ага, то-то же. Сергей Барышев, используя свою программу, заработал миллионы. Догадываюсь, что младший братишка тоже руку к этому приложил. Светлая голова у парня была. За такого специалиста сейчас никаких денег не пожалел бы. Штрассер сразу все понял и свое не упустил. Сергея к себе приблизил. Молился на него, как на икону. А младший в армию ушел. В Афган загребли. Там и погиб. Господи, сколько безвестных гениев так и не смогли показать свои способности в этой дурацкой стране.
— Скажи, а сыновей у Барышевых только двое было?
— Конечно, двое. Представляешь, отцу и матери горе какое! Сначала Серега, а потом похоронка на Женьку. Отец после нее так и не оправился. Он и до этого пил безбожно, а потом вообще спился к чертовой матери. Я эту семью хорошо знаю. Мать-старушка и сейчас жива. Если бы ей ребята из Пегас-банка не помогали, не знаю, как бы она концы с концами сводила.
— Ты, наверное, и на похоронах присутствовал?
— А как же. Представляешь, и того, и другого хоронили в цинковых гробах. Ужас просто. Труп Сергея искали долго. В общем, он в пруду несколько месяцев находился. А младшего на войне так изуродовало, что не поверишь… Впрочем, извини, я совсем забыл, что ты тоже «афганец».
Влад снова умолк, задумавшись о нелегкой судьбе своих ровесников.
— Что это мы на такие невеселые темы разговариваем! Давай о бабах, что ли, поговорим. Моя в спальне детей укачивает, небось не услышит.
— Ты меня со своими компьютерами убил, — признался я. — Может, я тоже Unix какой-нибудь самостоятельно изучаю. Вот возьму открою свой банк и составлю свою собственную программу — как из вас, пузатых, деньги выколачивать.
— Этим, дорогой Леха, всю жизнь надо заниматься. Да и без таланта ничего не сделаешь. Барышев-младший — вот это самородок! Хакер от Бога. Помню, я у него в комнате один раз очутился, там кроме новенькой IBM знаешь, сколько литературы по этому делу имелось! Женя — он просто фанат в этой области был, еще тогда! Таких спецов и сейчас днем с огнем не сыщешь. У Штрассера, правда, есть один кадр. Тоже что-то вертит. Везло Максиму Робертовичу на помощников, царство ему небесное.
— Кто же это такой уникальный спец?
— Ну ты любопытный стал. Точно свой банк открыть решил. Наверное, миллион заработать хочешь, а?
— Почему бы и нет? Что я, хуже других? У меня только возраст Христа, можно сказать. Мне бы учителя хорошего. Я горы могу свернуть…
— Ну ты не унимаешься. Есть в Пегас-банке один работник, цены ему нет, хотя до Евгения ему, конечно, далеко. Так вот, с этим парнем можно кашу сварить. Зовут его Дмитрий Семенович Панкин. Он в городе недавно. Учился в Москве, диплом с отличием. Холеный такой, он тебя и близко к себе не подпустит. Ты сейчас прикинут неплохо, стрижка модная, прямо не узнаешь, но тебе до этого Димы — как до Киева раком. Не обижайся, конечно. Наша плебейская натура свое берет. А у того все только голубых кровей. Красивый такой, гад, ручки холеные. Интеллигент. Мата от него не услышишь. Эта сука Виктория возле него долго увивалась. Наверное, потому, что этот парень на Серегу Барышева чем-то похож. Я с ним когда сталкиваюсь — просто дрожь берет. Сходство, правда, почти неуловимое, да и молодой этот Панкин. Однако, ей-богу, что-то есть. Хоть убей. Брехать не стану.
Пока Влад разминал пересохшее горло очередной порцией спиртного, я чувствовал, как медленно начинает проясняться туман в голове.
— Слушай, у тебя случайно фотографии его нет? Может, я действительно найму этого Панкина себе в учителя.
— Какой ты, Леха, странный сегодня! Телевизор смотришь? Ну нашу городскую станцию? Он там каждый день с какой-то кралей рекламирует свой родной до боли Пегас-банк.
— А, это такой с зализанной прической?
— Слушай, Леха, есть идея! — бесцеремонно перебил меня Владислав. — Давай мой фотоальбом полистаем! Ты ведь не частый гость. Чай, интересно будет!
— Гениальная идея, к тому же пиво еще не кончилось.
Владислав исчез на минуту в проеме дверей и вернулся с толстым альбомом, полным фотографий.
Лист за листом я изучал множество изображений, сгорая от любопытства и ожидая самого главного. Приходилось благодарить Бога за столь удачную мысль посетить своего закадычного друга. Улов был богатым. Я увидел то, что хотел. На одном званом обеде Влад снялся на фото со своими коллегами, и среди них находился человек, которого я искал. Улучив момент, когда мой дружок отправился в туалет, я ловко выудил фотографию из альбома. Это, конечно, было не слишком красиво, но я в последнее время уже такого натворил, что угрызения совести не терзали мою душу. И вообще, чистая совесть — первый признак склероза. Когда Влад вернулся, я открыл новые банки с пивом.
— Ты случайно не знаешь, откуда родом этот Панкин? Он мне одного знакомого напоминает, тоже откуда-то из средней полосы.
— Ох и надоел же ты мне! Сдался тебе этот холеный красавчик! Ты прямо как голубой. Лучше о бабах спрашивай.
Владислав, видимо довольный своей глупой шуткой, засмеялся. Я скорчил обиженную гримасу.
— Да не дуйся ты даром. Вологодский он мужик, сам мне говорил. Насколько я понимаю, это уже не средняя полоса.
— Хм. Значит, ошибся. Всяко бывает. Мой сослуживец — тамбовский волк.
— Эх, широка Расея-матушка, да податься бедному крестьянину некуда. Разве что за кордон махнуть. А? После таких ужасов, как тут, хочется чего-то спокойного, надежного. Да разве нужны мы там? Это все равно что в лаптях да по паркету.
— Это точно, — подвел я итог беседы.
Задерживаться далее уже не было смысла. Чопорно попрощавшись, я покинул своего старого друга. Несомненно, у него сегодня от переживаний случилось некоторое словесное недержание. Но я за это был совсем не в обиде.
Выйдя на улицу, я зашагал по безлюдному району. Город отдыхал, но где-то здесь затаился жестокий, безжалостный убийца, и я, кажется, догадывался, как его зовут.
Этой промозглой ночью мне некуда было податься. В любом месте меня могли подстерегать нежелательные приключения. Но я зашел слишком далеко, взяв на себя функции частного детектива и не зная наверняка, будет ли мне по плечу эта непосильная ноша. Как ни крути, я являлся в этом деле вполне заинтересованным лицом. От того, как все получится, зависело очень многое, и прежде всего моя собственная жизнь. Отступать некуда. На руках имелись определенные факты. Я поклялся, что любой ценой дойду до победного конца. Иначе быть не должно.
