Арне Даль - Мистериозо
— А что такое МЕМАБ? — спросила Черстин Хольм.
— Не имею понятия, — ответил Чавес.
— Могу вас просветить, — глубоким низким голосом произнесла Таня Флорен. — А как вы сами думаете?
— Финансовое акционерное общество, — устало сказал финско-шведский голос.
— Верно, — согласилась Таня Флорен.
Глава 13
Для Пауля Йельма работа перешла в совершенно новую плоскость. Прежде он стоял на передовой, а теперь был оттеснен далеко в тыл. Расследование развивалось прежде всего в двух направлениях: русский мафиозный след через Нюберга и Нурландера, а также бизнес-след через Сёдерстедта, Чавеса, Петерсона и Флорен. Черстин Хольм активно допрашивала родственников и друзей усопших магнатов, предоставив вести вторичные допросы меньшим по званию специалистам из Государственной криминальной полиции и полиции Стокгольма.
А Йельм проводил время, изучая гостевую книгу гольф-клуба. И с горечью думал о том, как изменились в наши дни преступления. Теперь уже не убивают из-за интриг в тайном ордене или гольф-клубе. Теперь людей занимают изощренный секс, наркотики и отмывание денег.
Телефон предполагаемого сутенера с симпатичным именем Юхан Жезл оказался незарегистрированным, а повторный визит на Тиммермансгатан, сопровождаемый многочисленными звонками в дверь, кончился ничем: занимающийся проституцией юный Йорген Линден поменял место жительства.
Вскрытие трупа Нильса-Эмиля Карлбергера, проведенное судебным врачом Кварфордтом, не дало ничего нового, не считая того, что у убитого начиналась опухоль мозга. Техники-криминалисты Свенхагена обманулись в своих ожиданиях, ни одной улики им обнаружить не удалось. Кроме оставленной в стене пули.
Йельм вернулся к гостевой книге гольф-клуба. Часы тянулись. Среди имен, написанных с разной степенью разборчивости, он быстро научился отличать педантичный почерк Даггфельдта, экспансивный — Странд-Юлена и отклоненные влево буквы Карлбергера. Имена убитых встречались в книге довольно часто, но никогда не стояли рядом друг с другом. Йельм уже дошел до такой древней даты, как осень 1990 года, и был почти готов смириться с мыслью, что ни один из троих убитых никогда не играл вместе с кем-либо из двоих других, когда внезапно увидел педантичный завиток рядом с экспансивным росчерком. А через секунду разглядел и подпись с наклоном влево.
Оказывается, Даггфельдт, Странд-Юлен и Карлбергер все-таки играли однажды в гольф вместе, втроем, и это сулило очень интересные перспективы. Йельм поделился открытием с Чавесом и выяснил, что общая партия в гольф состоялась как раз после совместного заседания правления МЕМАБ седьмого сентября 1990 года. Надо заметить, что это был единственный раз, когда братья по ордену Даггфельдт и Странд-Юлен играли в гольф вместе. Несмотря на то, что оба принадлежали к отделившемуся ордену Скидбладнира, заседали с конца семидесятых годов в восьми одних и тех же правлениях и являлись членами одного гольф-клуба, на поле они встретились один-единственный раз — причем именно в этот раз к ним присоединился и Карлбергер. Это казалось поразительным.
— Трое людей играют в гольф осенью 1990 года, — громко произнес Йельм. — Это единственный раз, когда они играют вместе. Несколько лет спустя все они оказываются в морге, убитые одним и тем же преступником с промежутком примерно в неделю. Что это означает?
— Что? — отозвался Чавес, продолжая печатать на компьютере.
— Я не буду снова это повторять. Твое подсознание и так все слышало.
Чавес прекратил печатать и повернулся к Йельму. «Ему не хватает усов», — подумал Йельм и сам удивился своей мысли, почувствовав, как старые, давно забытые вопросы снова стали беспокоить его.
— Да ничего это не означает. Возможно, то, что деловые связи распространялись и на другие сферы жизни.
— Или что кому-то не нравится гольф…
— Вот именно, — мирно ответил Чавес и снова начал печатать. — Предлагаю решение загадки. Некий человек, ненавидящий гольф и ошивающийся возле забора гольф-клуба в Кевинге осенним днем 1990 года, замечает трех надменных господ из высшего общества, похваляющихся возле лунки своими успехами, и решает, что именно их он и отправит одним махом на тот свет. Правда, после этого ему приходится ждать еще несколько лет, чтобы исполнить задуманное. А ведь можно было все проделать гораздо быстрее.
— Может быть, кедди?[18]
— Я пошутил, — сказал Чавес.
— Я понял, — ответил Йельм. — Но если мы повернем эту историю под другим углом, ситуация изменится. Господа являются в клуб прямиком с серьезной деловой встречи, они расслаблены, они непринужденно болтают, возможно, потягивая грог в баре клуба и жалуясь на тяжелую жизнь бизнесмена. Короче говоря, это очень серьезные люди. Цветы вянут при их приближении. Языки у них развязались. Понимаешь? Возможно, кедди опоздал или сделал какую-то ошибку, и они принялись ворчать, придираться к нему или к ней, снисходительно хихикая и обращаясь с человеком как с ничтожеством. Возможно, они позволяют себе сексуальные намеки. И вот так, походя, они доводят его или ее до состояния такого унижения, что требуется несколько лет, чтобы этот человек пришел в себя и снова смог жить с высоко поднятой головой. Возможно, их поведение стало, как это называется, катализатором, возможно, что реакция перешла в бурную фазу. Не исключено, что этот бывший кедди провел несколько лет в психиатрической больнице или где-то еще и был выпущен оттуда вместе с другими полоумными в очередную амнистию. Возможно, этот человек стал осмысливать свою жизнь и понял, что именно привело его в психушку. Он уже пережил разочарование, ему все стало ясно, и вот он убирает их одного за другим, просто, быстро, изящно. Чистая месть.
— У тебя буйная фантазия, — заметил Чавес. Он даже прекратил печатать. — Интересно получилось.
— Я звоню, — сказал Йельм, снимая трубку.
— Если ты прав, то убийства должны прекратиться. И эта версия не объясняет русское происхождение пули. Да и весь финансовый раздел выводится из игры.
— Алло, это Пауль Йельм из Государственной криминальной полиции. С кем я говорю?
— Аксель Видстранд, — ответил голос в телефоне, — секретарь Стокгольмского гольф-клуба. Это вы забрали наши гостевые книги? У Лены не было полномочий выдавать их вам. Вы закончили с ними работать?
— Я дал Лене полномочия. Скажите, ваши игроки пользуются услугами кедди, когда находятся на игровом поле?
— Я бы хотел получить назад гостевые книги.
— Трое из членов вашего клуба были убиты в течение недели, а вы говорите мне о книгах. В каком мире вы живете?
— Ого! — прокомментировал Чавес. — Разглашение тайны следствия.
Йельм достал из ящика стола последний выпуск газеты «Афтонбладет» и положил его перед Чавесом. Заголовок кричал: «Срочное сообщение! Убийца грандов нанес новый удар! Смерть третьего предпринимателя! Труп директора Нильса-Эмиля Карлбергера обнаружен неизвестной женщиной!»
— «Убийца грандов»? — скептически скривился Чавес и с отвращением свернул газету в трубку. — Успели уже окрестить…
— Нам бы у них поучиться, — с грустью ответил Йельм и снова поднес к уху трубку. — Ответьте на вопрос, пожалуйста.
— Кедди? — переспросил голос, принадлежащий секретарю Стокгольмского гольф-клуба. — Иногда пользуются.
— Иногда?
— Во время обычных партий игроки крайне редко прибегают к услугам кедди. Но это случается.
— Как можно получить кедди?
— Обычно мы берем это на себя. Но их нужно заказывать заранее.
— Если три человека начинают партию, кедди закрепляется за ними на все время игры? Я правильно понимаю?
— Как я уже сказал, если они заказали кедди заранее. Это нужно делать за несколько часов до игры. Но в таком случае у них будет не один кедди, а три. Для каждого игрока свой. Один кедди не сможет носить клюшки за тремя игроками, это же очевидно.
Йельм быстро озвучил непонятно откуда взявшуюся идею:
— А Лена работает кедди?
— Лена Хансон? Раньше работала. Сейчас уже нет.
— А в сентябре 1990 она значилась в списках кедди?
Аксель Видстранд, секретарь Стокгольмского гольф-клуба, на мгновение замолчал. Йельму показалось, что он прикрыл трубку рукой и что-то говорит в сторону.
— Да, значилась. Она перестала работать кедди с прошлого года.
— Если вы можете поговорить с ней в данный момент, спросите у нее, помнит ли она, как подносила клюшки седьмого сентября 1990 года во второй половине дня, когда на поле состоялась партия с участием Куно Даггфельдта, Бернарда Странд-Юлена и Нильса-Эмиля Карлбергера.
— Господин полицейский, имейте совесть!
— Спросите.
Снова нечленораздельное мычание на том конце трубки.
— Нет, — ответил Видстранд.
