Фридрих Незнанский - Борт С-747 приходит по расписанию
— Ну, знаешь ли, от тебя слышать подобные речи удивительно. Тоже мне Робин Гуд выискался. После таких слов у меня появилось желание надеть на тебя… — Сергей запнулся.
— Смирительную рубашку? — хмыкнув, подсказал Корешков.
— Пожалуй, это слишком. А вот наручники — в самый раз.
— Если ты серьезно полагаешь, это что-то изменит, пожалуйста. — Андрей протянул ему руки. — Защелкивай. Пока не поздно.
В это время к их столику очень кстати подошла официантка с подносом, и Багрянцев примирительно засмеялся:
— Уже поздно. Теперь тебе руки понадобятся, чтобы взять у девушки тарелку с борщом и есть. Приятного аппетита!
Глава 12 Под треск мотоциклов
Знакомясь со следственными материалами, которые при встрече показал ему Казовский, Андрей поступил по отношению к Михаилу Григорьевичу некрасиво. Следователь, в общем, нарушал должностную инструкцию — показал ему документы неофициально, значит, использовать их в работе, делать выписки из них постороннему человеку нельзя. Это Андрей прекрасно понимал, никаких записей делать не стал. Однако свою цепкую память бывшего разведчика использовал на всю катушку — запомнил домашние адреса всех трех свидетелей ДТП — тех мотоциклистов, давших гаишникам показания на месте происшествия. Андрею хотелось самому поговорить с этими свидетелями.
Сначала Корешков съездил на Воробьевы горы, где постоянно тусовались байкеры. Поехал в пятницу, поздно вечером. Он устроил небольшой маскарад — надел кожаную байкерскую куртку, перчатки, бандану, даже на всякий случай нацепил парик, а то уж очень у него короткие волосы, такая аккуратная стрижка сразу выдает чужака. Надел парик и в этот момент пожалел женщин: как они только его носят, ведь в нем ужасно жарко.
В таком виде Андрей повертелся среди байкеров, делая вид, что мотоцикл оставил в сторонке, а сюда подошел хлебнуть пивка. Задавал кое-какие малозначительные вопросы, подолгу ни с кем не разговаривал, спросит и отойдет, прилепится к другой группе.
Постепенно из разрозненных ответов сложилась общая мозаичная картина. Гризли — один из самых известных байкеров, он является настоящим лидером. Не общегородским, нет. У него есть своя компания, точнее, банда. Вокруг него увиваются самые что ни на есть отморозки — шпана, которая балуется наркотиками, не брезгует и прочими грязными делами, в том числе и уголовными. Злоупотреблять не злоупотребляют, но при случае, когда им платят хорошие деньги, могут так отметелить человека, что мало не покажется. Правда, убийствами не занимаются, огнестрельного оружия не держат. Ножи для проформы носят, однако пользуются ими редко.
Среди прочего Корешков узнал про традиционное летнее место отдыха Гризли — это был ничем не примечательный пивной бар, находящийся внизу, на берегу Москвы-реки, возле метромоста. Он расположен в неотапливаемой постройке, поэтому зимой не функционировал.
Андрей спустился туда.
Пивбар состоял из двух частей — крытого помещения и веранды. Везде сидело много народу, преимущественно байкеры и их подруги. Гризли здесь прекрасно знали. Сейчас в баре его не было. «Еще не появился», — бросил на ходу бойкий мальчишка-официант, отвечая на его вопрос. «Будет сегодня?» — «А черт его знает!» — «Но ведь он часто заходит?» — «Часто. Ну и что с того? Не значит же, что каждый день. Он же не прибит здесь гвоздиками».
Выйдя из бара, Андрей остановился в некотором отдалении. Решил подождать злодея, вдруг тот объявится. Закурил, простоял приблизительно полчаса и собрался было уходить, когда на асфальтовой дорожке появилась компания из трех медленно едущих мотоциклистов. Один из них в центре чуть впереди остальных. По всему было видно, он здесь главный. Похоже, это и есть Гризли.
Догадка Корешкова оказалась верной, что чуть позже подтвердил один из находившихся на веранде байкеров — увидев лидера, он громко приветствовал его, обратившись по имени. Гризли направился к его столику, обосновался там и сразу оказался в центре внимания. Поскольку вечер очень теплый, он был в кожаной жилетке со шнуровками, надетой прямо на голое тело. На шее висели цепи с амулетами, на руках и торсе красовались устрашающие красно-синие татуировки. Поверх банданы на голове Гризли был надвинут черный цилиндр, вроде того, какой обычно изображался советскими карикатуристами в качестве неизменного демонического атрибута дяди Сэма.
Корешков понял, что с Гризли разговаривать бесполезно. Сказать ничего не скажет, вдобавок можно спугнуть остальных. Для начала следует побеседовать с его двумя спутниками, которые сопровождали кумира в аварийную ночь. Постоянных оруженосцев у Гризли, как удалось выяснить, нет и не было. Скорей всего, свита его составилась случайно, приблизил тех, кто подвернулся под руку. Может, это они приехали сейчас с ним, может, другие. Это несущественно, все равно придется отправиться по адресам. Их два: один байкер живет на Тишинской площади, второй — где-то у черта на рогах, в Новогирееве. Разумеется, сначала нужно ехать поближе. В случае удачи не придется тащиться за тридевять земель.
В субботу после обеда, которым его потчевали бабушки, Андрей поехал на Тишинку. Поговорив с жильцами, он без особого труда выяснил, что тамошнего байкера звали Филипп Синюков. Он жил в квартире один. Его мать несколько лет назад каким-то хитрым образом уехала в Англию, там нелегально работала, выдавая себя за португалку. Потом она удачно вышла замуж и, похоже, осталась на туманном Альбионе навсегда. В России уже года три не появлялась.
Особых претензий к Филиппу у соседей не было. Вечерами и ночами где-то болтается со своим мотоциклом, днем отсыпается. Нигде не работает, поскольку мать в Лондоне хорошо зарабатывает и щедро отстегивает ему. Крутой «Харлей-Дэвидсон» и навороченная одежда — это все куплено на ее доходы. Часто ли ходят ли к нему знакомые? Не очень. Раньше у него была баба, она здесь и жила. Но теперь расстались. Иногда заходят какие-то парни, но шума — музыки или пьянки — не слышно.
Корешков не скрывал, что расследует уголовное дело, в котором косвенно может быть замешан и Синюков. Соседи сказали ему номер домашнего телефона Филиппа. Андрей позвонил ему по мобильнику, стоя на лестничной клетке возле синюковской квартиры. С первых слов почувствовал, что собеседник говорит спросонья, поэтому плохо соображает. Бывшему разведчику не составило большого труда уговорить его впустить в квартиру.
Филиппу оказалось двадцать пять лет, выглядел и того моложе. С правоохранительными органами раньше практически не сталкивался. Поэтому он робел в разговоре со следователем, именно так представился Корешков, торопливо отвечал на все вопросы. Рассказал, что Гризли пригласил его и Макса на покатушки. Мол, нужно завести одну азартную девку.
— Мы и согласились. Думали, может, ее нужно припугнуть. Или наоборот — обольстить. Может, Гризли так ухаживает.
— А разве у него нет дамы сердца?
— В принципе, есть. Людка. Но мало ли что…
— Получается, вы думали, что Надежду нужно припугнуть или обольстить. Других вариантов не предполагали?
— Еще думали, может, нужно доломать ее машину. Разговор с глуповатым молодым человеком изрядно утомил Корешкова.
— Вы раньше были знакомы с погибшей? — спросил он.
— Сроду ее не видели.
— И даже когда вы уже мчались по шоссе бок о бок с ней, не поняли, что дело дойдет до беды?
— Да кто же знал, что она разобьется?! — искренне удивился Филипп. — Думали, слегка полихачим, потом разъедемся. А оно вон как вышло.
Корешков понял, что ко второму свидетелю, Максиму, можно не обращаться, ничего нового не узнаешь. Сказать правду может только сам Гризли. Андрея же в первую очередь интересовало, кто «заказал» лидеру байкеров Надежду? Однако Гризли наверняка не столь примитивен, как Филипп, с ним душещипательную беседу не проведешь. Тут нужно действовать по-другому.
— Филипп, кроме Воробьевых гор, компания Гризли где-нибудь тусуется?
— По понедельникам — на Полярной улице.
— Почему именно там?
— Это рядом с домом Гризли.
— А что за место?
— Какой-то недостроенный заводик с дырявым забором.
Андрей с младых ногтей был моторизованным человеком. Мечтать же о своем транспортном средстве он начал, еще будучи школьником. Внешних причин для появления такой страсти не имелось и в помине. Никто из родственников или знакомых не имел собственной машины, шоферов в роду не было. Тем не менее примерно с пятого класса его не покидала мечта о машине, о работе таксиста, дальнобойщика, короче говоря, о профессии, связанной с рулем. Но приобретение машины дело далекое, для начала, едва закончив школу, он завел себе мотороллер. Ему нравилось, что на нем не пачкаешься, можно ездить в костюме куда угодно: хоть в гости, хоть в театр. Позже он понял, что для езды по городу требуется скорость побольше, и купил лучший по тем временам мотоцикл «Ройял полис». На нем он поездил совсем мало. Вскоре пришлось отправиться на работу за границу, а вернувшись, уже был в состоянии купить машину. Мотоцикл же стоял целый и невредимый у соседа в гараже. Время от времени Корешков его протирал, смазывал, заводил, прогревал, короче говоря, двухколесный друг находился в боеспособном состоянии.
