Джеффри Дивер - Во власти страха
– Я не жду ребенка. Успокойся.
Сакс успокоилась. Издала отрывистый смешок, подумав, не выдает ли себя бессознательной мимикой.
– Но Сет и я… Мы сходимся.
Так поспешно? Сакс продолжала улыбаться. Не была ли ее улыбка такой же фальшивой, как у этой девушки-подростка?
– Теперь? Хорошо. Это впечатляющая новость.
Пам рассмеялась, очевидно, из-за несоответствия между словами и выражением лица Сакс.
– Послушай, Амелия. Мы не вступаем в брак. Просто этому пора случиться. Я так считаю. Он так считает. Это правильно. Мы полностью совместимы. Он знает меня, знает насквозь. Иногда мне даже не нужно ничего говорить, он чувствует, что я думаю. И он очень славный, понимаешь?
– Слишком уж быстро, милая, ты не находишь?
Вся оживленность Пам мгновенно исчезла. Сакс вспомнила, что мать, бившая девочку и запиравшая ее на несколько часов в чулан, тоже называла ее «милая», и Пам возненавидела это ласковое обращение. Сакс пожалела, что употребила его, но она была взволнована и забыла, что это слово под запретом.
Она сделала новую попытку:
– Пам, он замечательный парень. Так считаем и я, и Линкольн.
Это было правдой. Но Сакс не могла остановиться.
– Только не думаешь ли ты, что лучше подождать? Зачем торопиться? Просто встречайтесь, развлекайтесь. Спите вместе… Поезжайте в путешествие.
«Трусиха», – обругала себя Сакс, дав последние два совета, потому что ее целью было несколько отдалить Сета и Пам друг от друга. Она говорила не то, что хотела.
– Интересно, что ты это предложила.
«Интересно? – подумала Сакс. – Если она не беременна… О нет». Челюсти ее сжались, и следующие слова Пам подтвердили ее страхи.
– Мы хотим устроить каникулы на год. Путешествовать.
– На год? – Теперь Сакс просто тянула время. Она могла бы сказать «Как дела у команды “Янки”?» Или: «Я слышала, мокрый снег прекратится через день-другой».
Пам продолжала гнуть свое.
– Сету надоело быть внештатным корреспондентом. Он очень талантлив. Но в Нью-Йорке его не ценят. Сет не жалуется, но я вижу, что он расстроен. В рекламных агентствах, для которых он работает, проблемы с бюджетом. Поэтому они не могут взять его в штат. Он хочет повидать мир. Он честолюбив. Здесь очень трудно.
– Да, конечно, в Нью-Йорке всегда было нелегко пробиться.
Голос Пам стал тверже.
– Он старался. Не думай, что сидел сложа руки.
– Я не говорю…
– Он станет писать путевые очерки. Я буду помогать ему. Мне всегда хотелось путешествовать, мы говорили об этом.
Да, говорили. Только Сакс всегда думала, что она и Пам будут вместе исследовать Европу или Азию. Старшая сестра и младшая сестра. У нее была мечта объездить те места Германии, из которых происходили ее предки.
– Но колледж… Судя по статистике, оставив учебу, вернуться назад очень трудно.
– Почему? Что такое статистика? Ерунда.
Что ж, у Сакс не было никаких цифр. Она это выдумала.
– Мил… Пам, я рада за вас обоих. Только, ну, ты должна понять. Это большая неожиданность. Поспешность, как я сказала. Ты не так уж долго его знаешь.
– Год.
Верно. В определенном смысле. Они познакомились в прошлом декабре, недолгое время встречались. Потом Сет поехал в Англию стажироваться в рекламном агентстве, планирующем открыть филиал в Нью-Йорке. Они с Пам вступили в ряды тех, кто поддерживает отношения с помощью эсэмэсок, Твиттера и электронной почты. Однако компания решила, что выходить на рынок США рискованно, месяц назад Сет вернулся и снова стал работать внештатно. Нормальные встречи возобновились.
– Ну и что, если это слишком поспешно? – В голосе Пам снова послышалось раздражение. Характер у нее всегда был вспыльчивым – при ее воспитании иного ждать не приходилось. Но она пошла на попятную. – Послушай, Амелия. Сейчас самое время это сделать. Когда мы в этом возрасте. Позднее? А если мы поженимся и у нас появятся дети?
«Пожалуйста, не продолжай».
– Тогда уже будет невозможно бродить пешком по Европе.
– А как быть с деньгами? Работать там нельзя.
– Это не проблема. Сет будет продавать свои очерки. К тому же он какое-то время откладывал деньги, и его родители очень богаты. Они смогут нас выручить.
Сакс вспомнила, что его мать адвокат, а отец работал в инвестиционном банке.
– И у нас есть блог. Я смогу вести дневник событий.
Сет несколько лет назад создал сайт, через который люди могли отправлять финансовую помощь на различные социальные и политические нужды, преимущественно с левым уклоном – избирательные права женщин, поддержка искусства, контроль над вооружением. Пам теперь занималась работой на этом сайте даже больше, чем он. Да, он казался популярным, хотя Сакс полагала, что они получают в виде пожертвований не больше тысячи долларов в год.
– Но… куда вы собираетесь? В какие страны? Это не опасно?
– Пока что не знаем. Это одна из составляющих приключения.
Стремясь потянуть время, Сакс спросила:
– А что говорят Оливетти?
После того как Сакс ее спасла, девочку отдали приемным родителям, которых Амелия проверяла, словно телохранителей президента. Приемные родители были чудесными, но в восемнадцать лет, в прошлом году, Пам захотела жить самостоятельно и – с помощью Райма и Сакс – поступила в колледж и устроилась на работу с неполным рабочим днем. Однако оставалась близка с приемными отцом и матерью.
– Они одобряют.
Ну конечно, Оливетти были профессиональными родителями: у них не было связи с Пам до того, как девочку поместили к ним. Они не выбивали ногой дверь, не спасали ее от Собирателя Костей и от злобной собаки, стремящейся ее загрызть. Не вступали в перестрелку с отчимом Пам, собравшимся ее задушить.
И помимо этого Сакс тратила больше времени, чем вечно занятые приемные родители, отводя Пам в школу и встречая ее после занятий, отвозя на приемы к врачу и на сеансы психологической помощи. Использовала связи, сохранившиеся со времен работы манекенщицей, чтобы устроить ее в костюмерную на Бродвее. А теперь, как не могла не отметить Сакс, о своих планах путешествовать девушка в первую очередь рассказала приемным родителям.
«Продолжай, я заслуживаю того, чтобы все это услышать», – подумала Сакс. Но Пам не считала так. Она резко сказала:
– Во всяком случае, мы так решили. – Затем ее тон стал вдруг легкомысленным, однако Сакс видела, что это напускное. – Мы уедем на год. На два от силы.
«Теперь уже на два?»
– Пам, – начала Сакс. – Я не знаю, что сказать.
– Знаешь, знаешь. Говори.
Служа в полиции, Сакс никогда не колебалась. И не могла колебаться, будучи старшей сестрой. Или суррогатной матерью. Или кем она была в жизни этой девушки.
– Пам, время сжимать кулаки.
Девушка знала это выражение отца Сакс. Прищурясь, она посмотрела в глаза Амелии. Сакс ответила ей осторожным и твердым взглядом.
– Год путешествовать с кем-то – ты хоть соображаешь? – Сакс произнесла это ровным голосом, стараясь сохранить в нем нежность.
Но девушка ответила так, словно Сакс распахнула окно комнаты и впустила в нее ливень или ветер с мокрым снегом.
– Мы знаем друг друга, – вызывающе произнесла она. – Это главное. Ты что, не слышала меня?
– Но по-настоящему знаете? На это уходят годы.
– Мы подходим друг другу, – возразила Пам. – Это очевидно.
– Ты встречалась с его родными?
– Разговаривала с его матерью. Она очень добрая.
– Разговаривала?
– Да, – огрызнулась Пам. – Разговаривала. И его отец знает обо мне все.
– Но не встречалась с ними? – Сакс словно почувствовала ее резкое охлаждение.
– Дело касается меня и Сета. Не его родителей. И этот допрос мне надоел.
– Пам! – Сакс подалась вперед и потянулась к руке девушки. Ее рука сама собой отдернулась. – Пам, рассказывала ты ему о том, что случилось с тобой?
– Рассказывала. И ему это безразлично.
– Все? Ты рассказала ему все?
Пам молча опустила взгляд. Потом вызывающе заявила:
– В этом нет нужды… Нет, не все. Я сказала ему, что моя мать сошла с ума и совершила несколько преступлений. Сет знает, что она в тюрьме и никогда оттуда не выйдет. Его это нисколько не волнует.
Тогда он герой сериала «Ходячие мертвецы», подумала Сакс.
– А где ты росла? Как росла? Ты рассказывала ему что-нибудь об этом?
– Нет. Но это все в прошлом. С этим покончено.
– Пам, не думаю, что это можно замалчивать. Он должен знать. Твоя мать причинила много вреда…
– Я что, тоже сумасшедшая? Как моя мать? Ты считаешь меня такой?
Это замечание уязвило Сакс, но она постаралась сохранить непринужденный тон.
– Оставь, ты нормальнее всех вашингтонских политиков. – Амелия улыбнулась.
Пам не ответила на ее улыбку.
– Со мной все в порядке! – Она повысила голос.
– Конечно! Просто я беспокоюсь о тебе.
– Нет. Ты говоришь, что я слишком глупая, незрелая для принятия самостоятельных решений.
Сакс начала сердиться. Это вызывающее поведение ей не нравилось.
