Алексис Лекей - Червонная дама
— Хотите это обсудить? — предложила она. — Иногда достаточно поговорить, глядишь, и родится здравая идея.
— У вас есть какие-то соображения? — спросил Мартен.
— Возможно. Если вы пожелаете их выслушать…
— Буду счастлив. Когда вы будете свободны?
— Например, сейчас.
За этим заявлением последовала короткая пауза.
— Это я так сказала, — чуть торопливо добавила она. — Можно завтра или послезавтра.
— Нет уж, сейчас так сейчас, — повинуясь какому-то импульсу, произнес Мартен. — Где встречаемся?
— Вы уже ужинали?
— Нет, — ответил Мартен. — Вот только сниму с огня свои яйца всмятку, и я в вашем полном распоряжении.
Она засмеялась. Они договорились встретиться в небольшом итальянском ресторанчике в XVII округе. Нажимая на отбой, Мартен задумался, правильно ли поступил. В предложении психологини ему послышался какой-то подтекст. Или он ему только почудился? Он не очень хорошо понимал, как обстоят дела с Мириам. Хотя нет, как раз это он понимал очень хорошо. И инициатива принадлежала ей. Но у него была еще Марион. Последний раз они говорили по телефону неделю назад. Она была далеко. Он ждал ее возвращения, но уже начинал в ней сомневаться. Может быть, садясь в самолет, она дала ему понять, что их роман окончен? Но даже если он продолжится, как будут развиваться их отношения? Она была хорошенькой, живой и умной и часто его дразнила. Она ему очень нравилась, но он понимал: она — не Мириам. Он улыбнулся. А собственно, в чем проблема? Он никому не давал клятвы верности. Поживем — увидим.
Когда он вошел в ресторан, Лоретта уже сидела за столиком на двоих. Перед ней стоял бокал красного вина и корзинка с соломкой, которую она жевала. Ее личная драма заключалась в том, что при виде еды удержаться она не могла.
Несмотря на поздний час, народу в ресторане было битком. Он сел напротив нее, и она протянула ему руку через узкий стол.
Очки она сняла. На лицо нанесла макияж. Чуткий нос Мартена уловил даже аромат духов, впрочем не слишком настойчивый. В вырезе декольте у нее покачивалась на золотой цепочке камея. Расшитый жилет тесно облегал пышные формы.
— Извините, что заставила вас тащиться в такую даль, — сказала она, — но я жутко боюсь водить в темноте. Поэтому сегодня приглашаю я.
К ним подошел официант, наполнил бокалы и принял заказ. По дружескому тону, с каким он обращался к Лоретте, Мартен догадался, что она здесь частый гость. Официант покосился на Мартена, окинув его оценивающим взглядом. Видимо, психологиня имела обыкновение приводить сюда мужчин.
— Да, я здесь часто бываю, — сказала она, словно прочитав его мысли. — Я живу тут рядом. Если хотите, после ужина зайдем ко мне на чашку травяного чая.
Она сопроводила свое приглашение неуверенной улыбкой.
Ну вот, приехали, подумал он. А вслух сказал:
— С удовольствием. Правда, я ненавижу травяные чаи.
Ее улыбка стала откровенней.
— Значит, придумаем что-нибудь еще.
Они немного помолчали. Жребий брошен, мелькнуло у Мартена. Она сделала предложение — он его принял. Ну, может, и не принял, но и не отверг. Теперь, если он согласится зайти к ней, но откажется ложиться с ней в койку, то поведет себя крайне непоследовательно. Ладно, Марион далеко, а Мириам выходит замуж, но разве это причина, чтобы вот так по-глупому нарушать один из своих принципов — не спать с коллегами? Он, никогда не смешивавший работу и постель, вдруг без колебаний сдал свои позиции…
— Что-то вы неразговорчивы, — заметила она. — Можно спросить, о чем вы думаете?
Он не удержался от вздоха и сейчас же пожалел об этом.
— Да вот размышляю… — начал он. — А, черт с ним. Скажу все, как есть. Я думаю, что между нами сегодня кое-что произойдет, и спрашиваю себя, хорошо ли это.
— В каком смысле — хорошо? — заинтересованно спросила она без малейшей иронии в голосе. — Вы имеете в виду, разумно?
— Я влюблен… Ну, полагаю, что влюблен в женщину, которая сейчас в отъезде. А нам с вами еще работать. И мне не хотелось бы, чтобы то, что между нами произойдет — или то, что не произойдет, — в будущем омрачило наши отношения.
— Как вы все усложняете! — воскликнула она. — Вы, случайно, не собираетесь привязать меня к кровати и стегать до крови?
— Простите, не понял.
— Тогда с какой стати нам с вами злиться друг на друга? Знаете, у меня было несколько мужей и очень много любовников, и я со всеми ними продолжаю регулярно общаться. В том числе с одним из коллег — мы с ним часто обсуждаем текущие дела. Если вы откажетесь со мной переспать, меня это огорчит, потому что мне этого хочется, но мое эго от этого нисколько не пострадает, вы уж мне поверьте. Этого вам достаточно или вы потребуете расписку?
Он рассмеялся — сначала немного принужденно, затем почти весело. Но в глубине души он был жестоко разочарован. «Очень много любовников» — вот что его смутило. Ему вдруг показалось, что он выступает в плотной толпе других мужчин, что, разумеется, было преувеличением, но все же никак не льстило его самолюбию.
— Забавно… — сказала она. — Я всегда вас немного побаивалась. А теперь мне кажется, что и вы меня чуть-чуть боялись.
— Это правда. Меня пугает ваша работа. Вы же знаете, для полицейского нет страшнее угрозы, чем попасть в лапы к психологу. По доброй воле к вам никто не обращается — только в крайнем случае. Если следствие заходит в тупик и ты готов хвататься за любую соломинку. Или если начинаешь слетать с катушек и получаешь письменный приказ от начальства немедленно проконсультироваться у психолога — иначе следующим будет приказ об отстранении от должности.
— Я вас понимаю, — сказала она и взяла из корзинки еще соломки. — В ваших глазах я самое настоящее пугало, хотя в этом нет ничего личного.
— Вот именно. Очень аппетитное пугало.
Она подняла бокал, и они чокнулись, глядя друг другу в глаза.
— Теперь, когда мы выяснили отношения, я хотела бы изложить вам свои соображения. Они вас еще интересуют?
Он склонил голову.
— У меня все не шел из головы этот арбалет. Маленький арбалет, если я ничего не перепутала. И я попыталась поставить себя на место убийцы.
— Я тоже пытался. Но у меня ничего не получилось.
— Я убеждена — остановите меня, если думаете, что я ошибаюсь, — что избранный способ действия представлялся ему самым эффективным и рациональным. Иначе он нашел бы другой.
— Пока что я с вами полностью согласен, — сказал он и отпил вина.
— Вместе с тем я думаю — заметьте, я ничего не понимаю в оружии, — что это довольно рискованный и ненадежный способ убийства, даже если ваша цель — беззащитная женщина. Посреди многолюдного города, в час пик… Нет, он не искал легких путей.
— И снова полностью с вами согласен.
— Из ваших отчетов следует, что он тщательно спланировал убийство и подготовил себе пути отхода.
— Именно. Учел каждую деталь.
— Следовательно, выбор арбалета для него не случаен. Просто мы пока не знаем причины, по которой он остановил на нем свой выбор. Но если арбалет, с его точки зрения, идеальное оружие, то это может означать две вещи. Либо раньше он уже использовал его, причем успешно, например во время охоты, то есть умеет мастерски с ним обращаться. В этом случае мы остаемся в рациональном поле. Либо арбалет имеет для него символическое или даже мифическое значение. Пример — древнеримские авгуры, которые совершали жертвоприношения, пользуясь ножами определенного типа.
— Что-то я за вами не поспеваю, — сухо перебил ее Мартен. — Теперь вы готовы утверждать, что мы имеем дело с психопатом? Но, насколько мне известно, даже у психопата должен быть мотив! Пусть даже в виде стремления подчинять жертвы своей воле.
— Ну да, вот это-то и странно. Я не улавливаю в этом убийстве ни малейшего сексуального подтекста, даже косвенного. Об этом я вам уже говорила. А сейчас… Сейчас я просто пытаюсь дать вам понять, что в его сознании… ну, мне так представляется… Для него «арбалет» и «убийство» — синонимы. Если вам станет известно об убийстве, совершенном при помощи похожего оружия, пусть даже очень давно, десять, пятнадцать или двадцать лет назад, на вашем месте я бы пригляделась к нему внимательнее.
— Все, что нам удалось отыскать, — это нераскрытое убийство подростка, совершенное полтора десятка лет назад. Стрела из арбалета попала ему в голову и пронзила мозг. Я как раз жду документы по этому делу.
— Очень хорошо, — сказала она и положила на стол салфетку. — Меня уже тошнит от разговора об убийствах. И я не хочу десерта. А вы?
Ее квартира напоминала ее рабочий кабинет, только была значительно больше. Обставленная со вкусом, правда, разномастной мебелью, она изобиловала книгами и психологическими журналами на разных языках. На всем лежал тонкий слой пыли. Ведение домашнего хозяйства явно не относилось к числу ее приоритетов. Мартен невольно сравнил эту квартиру с жильем Мириам, просторным, удобным и безупречно чистым, и с жильем Марион — маленьким и тесноватым, но также сверкающим чистотой.