Николай Леонов - Потрошитель человеческих душ
— Пусть лучше будут под рукой. Я не знаю, что завтра будет важным, а что не будет.
— У тебя сложилось определенное впечатление? — насторожился генерал. — Все-таки не веришь в несчастный случай?
— Петр, мы с тобой столько лет работаем в уголовном розыске, что пора уже перестать верить очевидному. Мы повидали множество несчастных случаев, которые выглядели как убийство, и знаем множество убийств, которые мастерски замаскировывали под несчастные случаи или самоубийство. Много было и нелепостей, и случайностей. Здесь нет мотива ни для самоубийства, ни для убийства. Вот что настораживает! А несчастный случай… Он может иметь место, но это пятьдесят на пятьдесят. Придется нам обращать внимание в сводках по Москве на все несчастные случаи со смертельным исходом.
— У тебя что-то в голове! Ну-ка, Лев Иванович, расскажи, что тебе твоя интуиция подсказывает?
— А она ничего не подсказывает. Она не особенно верит в несчастный случай, и всего лишь!
Гуров не ограничился бумагами. Он все же нашел время и встретился со следователем, который выезжал на место и составлял протокол осмотра. Потом он договорился о встрече с патологоанатомом и поинтересовался его впечатлениями, которые остались после вскрытия и не вошли в официальный протокол.
Ничего нового или особенного он не услышал, кроме подтверждения чисто житейских истин. Или подсказок человека, который вскрывал тысячи трупов, или следователя, через руки которого прошли сотни таких дел. Все сомневались, что Белов выпрыгнул из окна, все сомневались, что его кто-то выбросил из окна, никому не верилось, что он мог нечаянно вывалиться. Но факт был налицо, и с этим что-то надо было делать.
Два дня прошли в размышлениях, но в голове новые идеи не появились. На третий день, когда Гуров уже после работы приехал домой, позвонил Крячко и сказал, что пару минут назад по рации услышал о сообщении. Погиб молодой человек, свалившись в четырехметровую, хорошо огороженную яму, вырытую для ремонта городского коллектора.
— Ты интересовался, вот я и звоню, — пояснил Стас. — Хочешь, я съезжу, сам на месте посмотрю, что там произошло?
— А ты почему позвонил?
— Не понял? — удивился Крячко.
— Что тебя заинтересовало в этом сообщении? Что ты необычного почувствовал? У нас за эти сутки разве не было сбитых пешеходов, несчастных случаев на стройках, на водоемах?
— А-а, вот ты о чем. Знаешь ли, ухо резануло, что котлован хорошо огорожен и к тому же освещен. Туда можно или умышленно прыгнуть, или…
— Где это? Я выезжаю!
Через час Гуров был на месте. Он стоял на краю большой ямы размером четыре на четыре метра и примерно такой же глубины. Внизу виднелись толстые трубы, какие-то гигантские вентили, деревянная опалубка или мостки. Котлован в самом деле был огорожен по всем правилам. Здесь не веревочки были натянуты, а установлен невысокий деревянный заборчик, а по углам горели красные сигнальные фонари. И бетонные блоки лежали со стороны проезжей части, чтобы какая-нибудь машина ненароком заборчик не протаранила и в яму не улетела.
Эксперт-криминалист с лупой снимал пинцетом какие-то невидимые нити с края доски забора. Было видно, что вертикальные стойки смещены, и тело лежало внизу как раз под этим местом. Резонно было предположить, что свалился парень именно здесь. Свидетелей падения, как уже выяснил Крячко, приехавший раньше Гурова, не было. Тело увидел участковый, который случайно шел мимо и, по привычке проверять порядок везде и во всем, заглянул вниз. Он же и попытался провести первый опрос прохожих.
— Что думаешь? — хмуря брови, спросил Гуров Крячко.
— Например, по малой нужде захотел, перешагнул заборчик и рухнул вниз. Или пьяный был, или обкуренный, или обколотый. Вот и потерял равновесие.
— Слишком хорошо одет для наркомана или алкаша, — проворчал Гуров. — Хотя мы с тобой это узнаем, когда следователь и эксперт закончат осмотр. Насчет твоих подозрений вскрытие подскажет.
— А что, прилично одетый человек не может быть пьяным или наркоманом? Может, он из богатой семьи, вот тебе и дорогая одежа. А наркоман он, к примеру, начинающий.
— Значит, ты категорически не хочешь произнести, что его могли умышленно толкнуть.
— Годы работы в уголовке подсказывают мне, что простое надлежит объяснять простым. И не искать всюду руку злодея. К тому же сверху мало чего видно. Спустимся, тогда и выводы будем делать.
Гуров промолчал, потому что Станислав был прав на все сто процентов.
Они дождались, когда закончат составлять протокол и когда эксперт сложит все в свой объемистый серебристый чемоданчик. Только потом, получив разрешающий кивок, сыщики из Главка спустились вниз по шаткой деревянной лестнице. Внизу было очень грязно из-за протечек воды в момент разбора прогнивших труб.
Парень оказался симпатичным, насколько это можно было определить после того, как его обезобразила смерть. На вид около тридцати или чуть меньше. Темные, слегка вьющиеся волосы слиплись от запекшейся крови, а сама голова была не очень естественно вывернута. Во время падения он ударился головой о край большой трубы. Видимо, смерть наступила не столько от травмы черепа, сколько от множественных переломов шейных позвонков. И наступила мгновенно, потому что глаза трупа были приоткрыты, и в них еще сохранилось выражение напряжения и страха. Руки и ноги разбросаны безвольно, и это понятно, раз он летел с такой высоты.
Гуров наклонился к лицу покойника, но запаха алкоголя не уловил. Зато увидел, что лицо тщательно и очень аккуратно выбрито, виски аккуратно подстрижены, видимо, стрижка салонная, хотя точно сказать нельзя по слипшимся от крови волосам. Одежда не дешевая, не с рынка. И часы на руке дорогие, и бумажник был, Гуров слышал, как описывалось содержимое. Не ограбление.
Пришлось вылезать, потому что тело нужно увозить, и группу задерживать тоже не стоило. У них вся ночь впереди, а новый вызов может последовать в любую минуту.
— Так что там при нем интересного нашли? — спросил Гуров следователя.
— Вы про ценности? — задумчиво переспросила немолодая грузная женщина-следователь. — Наверное, все в наличии. Больше ста долларов, три с лишним тысячи рублями, две банковские пластиковые карточки, дорогой айфон. Да и нет впечатления, что у него по карманам кто-то шарил. Как упал, так и остался лежать нетронутым. Наверное, все же несчастный случай.
— А странных, неуместных вещей не было?
— А что сейчас считать неуместным или странным, когда парни глаза подводят и когда гигиенической губной помадой оба пола пользуются? Разве что платок.
— Какой платок?
— Сеня! Покажи платок! — обернулась к эксперту следователь.
Эксперт, уже взявшийся за ручку машины, остановился и кивнул Гурову головой, чтобы тот залез в дежурную «Газель». Там он на сиденье раскрыл чемоданчик и извлек прозрачный полиэтиленовый пакетик. В пакетике лежал белый батистовый носовой платок, явно не мужской, судя по способу обработки краев. И на нем было несколько пятнышек крови.
— Это его? — поинтересовался Гуров.
— Пока ничего сказать нельзя, — ответил эксперт. — Лежал в трех шагах от тела. В грязь не втоптан, не скомкан. А анализ крови сделаем в лаборатории, его это кровь или не его.
Гуров взял из рук эксперта пинцет, осторожно вытащил платок из пакетика и расправил белый квадратный кусок ткани. Да, носовой платок с фабричной обработкой краев.
— Ткань тонкая, края обработаны оверлоком. Платок явно женский, у мужских все проще, там подворачивают ткань и прострачивают. Не находите, а?
— Да, согласен, платок явно женский. Думаете, что его толкнула женщина?
— Может, и не толкнула, может, и сам упал, но в таком случае парень незадолго перед трагедией разговаривал с женщиной, может, ссорился с ней. И платок был в момент падения все еще в его руке.
Гуров поблагодарил эксперта и вышел из машины. Крячко разговаривал с участковым и подъехавшим оперативником, но, увидев, что Лев освободился, сразу подошел к нему.
— Надо его личность устанавливать и от нее плясать, — начал он. — Все может оказаться гораздо прозаичнее, потому что люди часто в состоянии аффекта падают, стукаются лбами, попадают под машины. А он ведь с кем-то недавно встречался, разговаривал, проблемы какие-то решал.
— Да, только пусть этим занимаются в МУРе и прокуратуре. Завтра ты поедешь в клиническую больницу, где лежал с инсультом Белов, а я с Афанасьевым и Угрюмовым пройдусь еще раз по квартирам. И с его дочерью хочется поговорить.
— Добро, договорились, — кивнул Крячко. — Я телефончик участкового и опера записал. Так что с этим попозже разберемся.
Часам к десяти вечера Гуров обошел с помощниками восемь квартир в подъезде, где жил бывший актер Белов. Отзывались о погибшем все в основном тепло. Многие его помнили еще молодым или уж как минимум здоровым. Был он человеком улыбчивым, приветливым, любил детей и всегда останавливался, если кто-то из соседей с ребятишками у подъезда гулял.
