Андрей Константинов - Ребус. Расшифровка
– Терпила кричит: «Они меня вдвоем ударили одним кулаком в женском туалете!» – процитировал второй, после чего оба снова схватились за животики.
– А ему не кажется, что его место возле параши?! – крикнул в ответ Валера.
Парочка юмор оценила, и у нее вновь начался приступ хохота.
Улыбаясь, Валера косо глянул налево – туда, где к заведению «Дэ Фэ» тихо подъехала машина с мигалками и государевыми «000» на номерах с флажком. Задорный опустил в ближайшую урну только что позаимствованный в кафе журнальчик и снова шагнул внутрь. Вслед за ним из припаркованной неподалеку машины в заведение выдвинулись Полина с Лямкой. А экипаж Каргина, услышав об остановочке, географически безупречно встал на прикол в районе Манежной площади.
Не так часто милицейские разведчики заводят объекты в дорогие рестораны и кафе. Если снимать фильм, тогда конечно – все фигуранты едут в шикарные кабинеты, а на плечах у них в эти самые кабинеты заваливаются наши. А если таскать «груз» в реальной жизни, то здесь, увы, все больше сворачивают с центральных районов в спальные, а там по дворам, по дворам… И уж еще реже «грузчики» могут присесть в дорогом кафе рядом за столик. По очень многим причинам, и частенько даже вовсе не материальным, а скорее визуальным. Как вы себе представляете старшего лейтенанта, заточенного под многочасовое сидение в прокуренном салоне автомашины «Жигули», который вроде как естественно заказывает в «Невском Паласе» пирожное рублей эдак за четыреста? В данном случае Станиславский воскликнул бы: «Не верю!» А ранее судимый фрукт в дорогом прикиде прошепчет: «Да, нездоровая канитель!»
«Дэ Фэ» Полина знала. Вечерами здесь был махровый тусер, а днем и в выходные – хороший кофе и грамотная фоновая музыка. Плюс в обоих случаях соответствующий неслабый ценник. Ольховская не была готова к тому, чтобы сегодня идти в приличное заведение, а посему среди модных посетителей в своем скромном рабочем наряде почувствовала себя слегка неуютно. Судя по растерянному выражению лица Лямки, в его душе палитра чувств была на порядок сложнее и разнообразнее.
Ребята заняли свободный столик, коих в этот час было еще довольно много. При этом Иван сел спиной к Задорному, который взгромоздился на высокий стул за стойкой в самом закутке бара. Он заказал себе какой-то вычурный зеленый чай и сейчас с интересом разглядывал, как в стеклянном чайнике разворачиваются китайские листья. И все. Более он ни с кем не контачил. По всему было видно, что Задорный никого не ждет, но с другой стороны – не просто же так он именно сюда завалился чайку пить?
Между тем очень достойно несущее себя лицо и тело, выйдя из «вольво» с мигалками, также прошествовало в кафе и удобно уселось в углу за столик, с которого халдей тут же смахнул табличку «Reserve». За соседним столом устроился телохранитель. А как вы хотели? Иные тела без охраны ни туда и ни сюда!
Тело заказало большие красивые вишневые пироги, а пока пироги пеклись, в «Дэ Фэ» вошел его будущий собеседник. На вошедшего Полина обратила внимание сразу. Да что там Полина – даже Лямка и тот спиной обратил. А обратили, потому что это было уже не просто Тело – вошла Фигура. По ней, правда, сразу было видно и слышно, что фигура, скажем так, не совсем государственная.
Нестеров срисовал этих оригинальных персонажей первым, но он был на улице. Бригадир не знал в лицо ни первого, ни второго, но ему вдруг сделалось любопытно и профессионально интересно. Потому как значок-флажочек на лацкане свидетельствовал, что Тело принадлежало к депутатскому корпусу, а по Фигуре было видно, что – вор. Да еще с большой буквы. Не просто вор, а вот так – ВОР. Лицо у него было угловатое, волос седой, но ухоженный, а костюм шикарный, но помятый. Ему бы дать прозвище Угловатый, да не нашего поля нынче был объект. Окончательно ВОР поставил точку тем, что, изгибаясь, почесал большим пальцем левой руки где-то у середины позвоночника. Затем бросил крепкому недалекому провожатому: «Свободен», – и присел к государственному Телу. Они не обнялись, не обменялись рукопожатиями, но было видно, что не посторонние люди, то есть опыт неформальных отношений друг с другом имеют.
Пока Валера-Задорный снимал с языка китайскую чаинку, а Полина косо наблюдала за манэрами ярких персонажей, Нестеров принял нестандартное и отчасти ребяческое решение. Он позвонил Ладонину, офис которого был шагах в полста от места и располагался все на той же Караванной.
– Игорь, будь другом – выйди на улицу, – заместо «здрасьте» предложил Нестеров.
– За мной что – пришли? – удивился Ладонин.
– Господь с тобой! Просто есть маленькое дело.
– Нет проблем. А ты, кстати, откуда знаешь, что я сейчас в офисе?
– Да по машине вижу.
– Ах да, извини. Забыл, что имею дело с профессионалом, – ухмыльнулся Ладонин. – Мне как, одному выйти или с подмогой?
– Да одному, всех делов на пару минут.
– Тогда жди, – ответил Игорь, отключил связь и почти сразу, в одной рубашке, вышел на улицу: «Говори, разведка».
Нестеров быстро объяснил, что ему страшно надо узнать про двух фруктов, трущих в «Дэ Фэ». Мол, он их не знает, а вот Ладонин наверняка должен знать. Ну и так далее. Игорь Михайлович поморщился, недовольно вздохнул: «Сергеич, ты меня толкаешь блатных корешей легавке сдавать?», но безропотно зашагал в кафе, на ходу бросив: «Ведь наверняка обманул. А?!» Нестеров не ответил и лукаво исчез за спиной.
Войдя в кафе, Ладонин сразу же натолкнулся на фигуру с благородной сединой. Натолкнулся взглядом, которого после этого не отвел, но встречный осознал. Второе тело Игорь узнал мгновенно – это был всем известный депутат. Пусть и не Госдумы, а питерского ЗАКСа, но очень известный. Такой, что если вы включили Пятый канал и в течение часа не увидели его с речью, то значит, вы включили какой-то другой, не питерский канал. Ладонин про себя мотнул головой и присел за столик. Лишь теперь он обнаружил напряженно воркующих Лямина и Полину, и, оценив масштабность блудняка, в который его втравил Нестеров, со вздохом ребят «не узнал». Край его взгляда инстинктивно скользнул и по Валере Россомахину, однако парочка в углу была ярче, и к тому же целью была именно она.
Подошла официанточка, Ладонин механически заказал эспрессо и разозлился, так как сегодня свою норму кофе он уже выдул. К тому же Игорь вспомнил, что оставил бумажник в офисе. Вглядевшись более пристально, собеседника депутата он узнал тоже. Да и на самом деле, кто бы его из таких, как Ладонин, не узнал? Это был Ребус. А Ребус был вором. Вором грозным и сибирским. Давно в народе бродила молва о его исключительном пристрастии к старорежимным привычкам. Нехорошие то были привычки, ибо Ребус убивал людей. Поэтому люди его боялись.
Более того, Ладонин один раз лично с ним общался, хотя Ребус, возможно, этого и не помнил. Это было давно. Тогда, когда заборы вокруг «Крестов», где временно чалился его старший брат, «были высокими». Игорь нелегально пришел в изолятор к Ладоге, которого по такому случаю вывели в гараж. Туда же в какой-то момент заглянул и Ребус. (Уж по какому такому делу, и тогда, и сейчас неведомо.) Однако Игорь запомнил, как после келейного разговора при, если можно так сказать, расставании Ребус сунул Ладоге мешочек из полиэтилена с чем-то черным.
– Это чего? – спросил Ладога.
– Кайф.
– Благодарю, мне не надо, – отказался Ладога.
– А это что – не тюряга? – удивился Ребус.
– Тюряга, – согласился Ладога.
– Времена! – по-познеровски произнес Ребус, и больше Игорь о нем вокруг себя не слышал. А сейчас вот вспомнил, глотнул кофе и звякнул охраннику, чтобы тот зашел расплатиться. Через пару минут фактически одновременно с охраной Игоря в «Дэ Фэ» вошел неведомый подручный Ребуса и передал своему хозяину портфель. Тот вынул бумажку с государственной шапкой в углу, протянул ее депутату и стал туманно обволакивать взглядом углубившегося в чтение собеседника.
– Вот здесь верю! Вор! – в данном случае воскликнул бы Станиславский.
От знакомых лиц в «Дэ Фэ» и так уже свербило в глазах, а тут еще появился и Утюг. Да не один, а с Севером. Именно тот самый Утюг, который так отлично балагурил при задержании братвы в далеком прошлом в Царском Селе.[10] Утюг не менялся десятилетиями – он, как и в ту суровую годину, был накачан, загорел и добр.
– Ба, Игорек! – Утюг и Север мгновенно оказались за ладонинским столиком. – А на кого хозяйство покинул? Гляди – расташшут.
– Всё не расташшут.
– Да как два пальца… Слушай, а мы с Северычем вчера наконец «Пургу» посетили. Знаешь?
– Угу, – мотнул головой Игорь, поймав на себе заинтересованный взгляд Полины.
– Короче, «Пурга», она и на Фонтанке «Пурга». Прикинь, потерял паспорт, оказывается. Но я тогда не знал. Потом продолжаем в «Тинькофе», знаешь?
– Нет! Откуда? – заржал Игорь.
