Александра Маринина - Тот, кто знает
Еще через две недели выяснилось, что Грановская ее на роль не утвердила, но темпераментная актриса с яркой внешностью оказалась нужна другому режиссеру, который осенью «запускался» с детективным сериалом, тем самым, от которого когда-то отказалась Наташа и который временно вообще прикрыли в связи с отсутствием денег. Теперь деньги нашлись, нашлась и большая, одна из главных, и очень интересная роль для Иры. Рекомендация Эльзы Сергеевны Грановской имела при этом немаловажное значение.
– Натулечка, неужели это происходит со мной? – с изумлением повторяла Ира, сидя на диване и разглядывая разложенные на журнальном столике два контракта. – Я сама себе не верю. Сначала съемки у Ткача, потом через месяц сериал. До этого за четыре года всего одна роль, а тут сразу две, и подряд! Я буду работать, Натулечка! И никакой не секретаршей! Я буду сниматься!
К съемкам у Ткача Ира готовилась со всей серьезностью. Она уже не приезжала к Наташе каждый день, усиленно занялась своей фигурой, сидела на диете, ходила на шейпинг, работала со сценарием. Наташа с облегчением перевела дух: кажется, Ирка и на этот раз справилась, выскочила из депрессии, не успев слишком глубоко в нее залезть.
Но передышка оказалась недолгой. Как-то теплым светлым июньским вечером Андрей взял Наташу за руку и очень серьезно сказал:
– Наталья, мне надо с тобой поговорить. Скажи-ка мне, только честно, Иринкина история с Бахтиным была единственным, чего я о тебе не знаю?
– Это так важно? – удивилась Наташа.
– Это очень важно. Видишь ли, есть кое-что, чего я тебе не рассказывал, но совесть меня не мучила, потому что я полагал, что каждый человек имеет право на свою темную комнату и на свой скелет в шкафу. Ты такое право имеешь, и я обязан его уважать. Но в то же самое время такое право есть и у меня. Мы храним друг от друга свои тайны, так сказать, на взаимной основе. Однако если у тебя больше нет темной комнаты, то и мне не пристало иметь свою. Ты понимаешь, о чем я?
– Смутно, – осторожно ответила Наташа, чувствуя неприятный холодок внутри. – Ты хочешь покаяться передо мной в каких-то грехах?
– Ну, смотря как это расценивать. Может показаться, что это грех, а может, и нет. Все зависит от точки зрения. Но я должен с тобой об этом поговорить.
– Погоди, – остановила его Наташа. – Это про женщин?
– Что ты, – расхохотался Андрей. – Ни в коем разе.
– У тебя внебрачный ребенок?
– Да бог с тобой, Наташенька, дорогая моя! Я бы никогда не стал от тебя этого скрывать.
– Тогда подожди с признаниями. У меня есть еще одна комната, чуланчик такой, где живет позорная тайна. Давай-ка я сперва расскажу тебе о ней, а потом выслушаю твои признания в грехах. Это будет честнее.
Она собралась с духом. Надо, наконец, рассказать Андрею.
– Андрюша, когда я училась в институте, у нас был профессор…
– Мащенко, – подсказал Андрей, не дожидаясь, пока она закончит фразу.
– Откуда ты знаешь? – встрепенулась Наташа.
– Догадался. Не нужно мне ничего рассказывать, милая, не мучай себя.
– Но я хочу, чтобы ты знал.
– Я и так знаю.
– Ты?! Откуда? Кто тебе сказал?
– Частично Виктор Федорович Мащенко, об остальном я сам догадался. Выслушай меня, Наталья.
Она слушала, не отрывая глаз от лица Андрея, который все время, пока говорил, крепко держал ее за руку. В восемьдесят шестом году он познакомился с Виктором Федоровичем и Елизаветой Петровной. У жены Мащенко были проблемы со здоровьем, Андрей ее проконсультировал, а потом и прооперировал. Чета Мащенко вела себя в точности так же, как все благодарные больные: цветы, коньяк, со вкусом выбранные сувениры, поздравления со всеми праздниками. А в конце восемьдесят седьмого года, едва разрешили частное предпринимательство, Виктор Федорович появился с весьма неожиданным предложением.
– Вы знакомы с Натальей Вороновой, – утвердительно заявил он, – более того, вы очень тепло к ней относитесь. Я не ошибся?
– Я люблю ее, – просто сказал Андрей. – И что из этого?
– Наталья Александровна очень талантливый человек, я хорошо ее знаю, она у меня училась. Сейчас появилась реальная возможность помочь ей. Она окончила сценарное отделение, а потом, насколько мне известно, высшие режиссерские курсы. То есть она вполне может самостоятельно снимать кино. Такое, какое захочет, а не такое, какое ей велят. Как вы считаете, Андрей Константинович, стоит такое дело определенных жертв?
– Смотря каких, – аккуратно ответил Ганелин.
– Как вы смотрите на то, чтобы оставить медицинскую практику и заняться частным бизнесом?
– Плохо смотрю, – резко сказал Андрей.
Но Виктор Федорович был убедителен. Частный бизнес сейчас, пока еще мало кто сообразил, что к чему, и развернулся в полную мощь, может принести очень высокие доходы, если застолбить правильно выбранную нишу. Есть люди, вполне компетентные и обладающие большими связями и возможностями, которые помогут начать дело и защитят от желающих погреть на нем руки, будь то тихий чиновничий рэкет или громкий бандитский, со стрельбой и страшилками. А рэкет обязательно появится и пышно расцветет, без этого на первых порах становления частного капитала обойтись невозможно. Так вот, уважаемый Андрей Константинович может не беспокоиться, как только такая неприятность начнет назревать, он будет от нее надежно защищен. Его не станут вовлекать ни в какие сомнительные сделки, ему не придется отмывать чужие «грязные» деньги. От него вообще ничего не требуется, кроме одного: зарабатывать капитал. Ведь это даст ему возможность оказать спонсорскую помощь талантливому человеку, который к тому же ему не безразличен. У самого Виктора Федоровича никаких корыстных целей при этом нет, ему ничего не нужно. Он просто благодарен доктору, удачно прооперировавшему его жену, и хочет быть полезным. А помощь и поддержку со стороны силовых структур он гарантирует.
– Как вы узнали про меня и Воронову? – спросил тогда Андрей.
– Я видел вас несколько раз вместе в Доме кино. Меня удивило, что Наталья Александровна ходит на все просмотры не с мужем, и я поинтересовался, кем является ее спутник. Нашлись любители все обо всех знать, они меня и просветили. И знаете, Андрей Константинович, я искренне порадовался, что два человека, которые мне глубоко симпатичны, оказались вместе. Вот и я подумал: раз вы так хорошо к ней относитесь, а я так хорошо отношусь к вам обоим, то просто грех не использовать имеющиеся у меня возможности.
Андрей попросил время подумать. С болью вспоминал, как Наташа делилась с ним замыслами и сетовала на то, что никому они не интересны, никто не ставит ее заявки в план, что сегодня выделяют средства только на документальные фильмы о борьбе с алкоголизмом, перестройке и новом мышлении, а человеческие чувства никого не интересуют. И решился.
Виктор Федорович ни в чем не обманул. Андрею помогли с юридическим и организационным оформлением фирмы «Центромедтехника», порекомендовали толкового и опытного бухгалтера, дали координаты людей, с которыми в любое время можно было проконсультироваться по любым вопросам. Способствовали установлению контактов с зарубежными фирмами-партнерами. Проверяли контрагентов на надежность. А впоследствии, когда предсказание Виктора Федоровича насчет рэкета сбылось, организовали надежную «крышу».
С такой поддержкой дело у Ганелина пошло с фантастической скоростью. Прошло не так уж много времени, и он смог профинансировать первый фильм Наташи – «Законы стаи». Потом и второй – «Что такое хорошо и что такое плохо». За все это время сам Виктор Федорович обратился к Андрею с просьбой только один раз, когда устраивал на работу бывшую жену своего сына. Они общались регулярно, Мащенко интересовался, нет ли проблем и не нужна ли еще какая помощь, и, кроме трудоустройства Веры Алексеевны, никогда ни о чем Ганелина не просил.
Андрей вырос в России, а не на Марсе и не верил в чистосердечные благодеяния со стороны незнакомых людей. Он долго выжидал, когда же Мащенко, наконец, откроет карты и потребует в обмен на помощь и поддержку чего-нибудь криминального. Ганелин с самого начала предполагал, что все это делается «не за просто так» и не за его прекрасные глаза, но ради того, чтобы помочь Наташе подняться и снять такое кино, какое ей хочется, готов был на любые жертвы. Однако ни Виктор Федорович, ни его супруга, ни кто бы то ни было от их имени к нему ни с какими требованиями не обращались.
Тогда Андрей перебрал список своих пациентов, знакомых и друзей и обнаружил среди них нескольких человек, имеющих доступ к самой разной информации, в том числе и комитетской. Через пару месяцев ему стало понятно, что скорее всего его никогда ни о чем не попросят, потому что сам он на фиг никому не нужен. Нужна Наталья Воронова. И не только она одна. В ходе реализации политики Горбачева произошли грандиозные кадровые перемены, в результате которых КГБ утратил значительные позиции, позволяющие влиять на умы и души населения. Было принято решение выбрать из числа наиболее способных и талантливых деятелей искусства тех, кому целесообразно сегодня оказать помощь, чтобы потом, буде такая надобность случится, в обмен на эту помощь потребовать лояльности. Духовные лидеры в нашей стране всегда были людьми искусства, чаще всего – литераторами или режиссерами. И надо заранее позаботиться о том, чтобы таких лидеров, пропагандирующих «правильные идеи», в нужный момент можно было выдвинуть из проверенных рядов.
