Кунио Каминаси - Допрос безутешной вдовы
– Бегу! – Зачем мне все эти заочные пересказы: ведь не зря учит мудрый Ганин: лучше один раз увидеть и пощупать, чем сто раз услышать и остаться ни с чем.
К гостинице я подлетел через три минуты, успев попросить оставшегося в полном недоумении Нисио подослать туда на всякий случай еще парочку свободных ребят. Центральным входом я, разумеется, не воспользовался, а быстро прошел через здание стоянки мимо брошенного на произвол судьбы отарского «крауна» и подобрался к лобби через боковой выход у лифтов. Я оглядел как лобби, так и отделенное от него цветочным барьером кафе и вдруг увидел, что из-за дальнего столика поднимается недавний «пыльный» русист из Читосэ и направляется к выходу, оставляя за тем же столиком знакомый изящный силуэт сидящей спиной ко мне Ирины Катаямы. Вспоминать имя-отчество этого неприглядного сибирского гостя Саппоро я даже не пытался: он в Читосэ представился, но я пропустил это представление мимо ушей, потому что в тот момент мои мозги и некоторые другие части тела были заняты мыслями о моей давней знакомой Наташе Китадзиме и ее хорошем знакомом Олеге Валерьевиче, чьи имя-отчество я теперь долго не забуду.
Решение нужно было принимать срочное: Мураками нигде видно не было, «наружный» сержант нервно мял грязными от типографской краски пальцами свою несчастную газету, стреляя глазами то на оставшуюся Ирину, то на ее уходящего, как осенняя натура за окнами, неожиданного визитера, и зрения его на меня уже не хватало. Орать ему через весь зал, чтобы он спокойно отправлялся пасти «пыльного» и что с Ириной я его прикрою, было бы с моей стороны, по крайней мере, опрометчиво, а бежать за русистом самому – невозможно, поскольку расстояние от меня до центральных дверей, к которым он направлялся, составляло никак не менее сотни метров, и за то время, как я их преодолею, Ирина успеет оглянуться несколько раз. Меня успокоила только мысль о том, что я знаю, в какой гостинице искать этого русского: названный Наташей отель «Альфа» отсюда в двух остановках метро или пятнадцати минутах семенящей рысцы, так что деться он в ближайшие часы никуда не должен. Вряд ли в таком дрянном костюме и при таком помятом жизнью лице он пойдет сейчас кутить в какой-нибудь ресторанчик в развеселом квартале Сусукино, находящемся, впрочем, как раз на полпути от «Гранд-отеля» к «Альфе».
Я нажал на сотовом кнопочку перенабора последнего беспокоившего меня номера, и после одного только гудка из трубки раздался звонкий шепот ниигатской капитанши:
– Вы уже здесь, Минамото-сан?
– Я – да, а вот вы где?
– Я в телефонной кабинке слева от центрального входа… Вернее, если вы внутри, то справа… Справа от входа… Вы за этим русским никого не послали?
Я пригляделся к трем полутемным, укрытым раскидистыми пальмами в толстенных кадках телефонным кабинкам со стеклянными дверками и не без труда в крайней левой из них разглядел Мураками, державшую у левого уха трубку телефонного автомата и прижимавшую к правому свой мобильный.
– Некого посылать. У «наружки» приказ пасти только Ирину. – Я покосился на продолжающего изучать прессу паренька. – Да и ни к чему это…
– Уверены? – недоверчиво спросила Аюми.
– Мы же знаем, где он остановился.
– Хорошо. Что будем делать?
– Пройдите по коридору налево, до выхода на Привокзальную улицу. Там слева, перед выходом, кафе «Старбакс», зайдите в него, а я обойду гостиницу вокруг, чтобы в лобби не светиться, и к вам присоединюсь. Понятно?
Она не удостоила меня ответом, а лохматой каштановой мышкой выскользнула из кабинки и по стеночке поковыляла на своих двоих по широкому коридору в заданном мной направлении. Мне же пришлось дать полный назад, еще раз полюбоваться на отарский «краун», обогнуть здание гостиницы по дальнему маршруту, поскольку ближний пролегал как раз мимо широченных окон гостиничного кафе, у одного из которых продолжала сидеть Ирина.
Свободных мест в «Старбаксе» оказалось неожиданно мало для банального понедельничного вечера. Бездельничающая молодежь и одинокие сорокалетние дамы, отработавшие в офисах первый рабочий день недели, делали вид, что наслаждаются экзотическими для Японии смесями кофе, какао, сливок, молока и прочих чуждых японскому желудку ингредиентов. Мураками успела, правда, запрятаться в дальний уголок, где оккупировала единственный остававшийся свободным четырехместный столик. Когда я, запыхавшийся и несколько выбитый из колеи, подошел к ней, она стрельнула своими острыми глазками поверх моей головы, нацелившись на длинное светящееся меню над раздаточной стойкой, что заставило меня изменить курс на девяносто градусов и купить два картонных стакана «кофе мокко», чтобы хоть чем-то оправдать наше с ней присутствие в данном заведении.
– Спасибо. – Она приняла из моих рук огненный стакан с курчавой шапкой белоснежных взбитых сливок, присыпанных шоколадной корицей. – Ой, горячий какой!…
– Что случилось? – Я поставил свой стакан на стол, поскольку пить такой горячий кофе не привык.
– Все случайно получилось. – Мураками бесстрашно отхлебнула обжигающий напиток, вследствие чего на верхней губе у нее образовались беленькие, в коричневую крапинку усики, которые, надо признаться, ей удивительно шли.
– А именно? – Я протянул ей пакетик бумажных салфеток. – Что получилось?
– Я пошла к вам, в управление, Инагаки-куна и Хасегаву-куна поздравить. – Она похлопала по висящей на спинке стула сумке и только после этого стерла с губы свои сливочно-коричные усы. – Вышла в коридор, и тут ее дверь открылась, прямо передо мной, она вышла и к лифтам пошла. То есть туда же, куда и я…
– Вы в Ниигате с ней встречались?
– Нет, в лицо она меня не знает, поэтому я с ней на лифте поехала. Как из лифта мы вышли, она в кафе направилась, а я в телефонную кабинку залезла – оттуда все прекрасно видно…
– Да уж… Зато вас там разглядеть было проблематично. – Я отдал дань ее маскировочно-камуфляжным способностям.
– Стараемся…
– И?
– Сначала она села за столик одна, а Владимир Николаевич подошел через пару минут…
– Владимир Николаевич?
– Да, Владимир Николаевич. Вы что, забыли уже, Минамото-сан? Нас же сегодня в Читосэ с ним познакомили!
– Да там нас много с кем знакомили… – Вот это память у умненькой Аюми! – Разве всех упомнишь!…
– Всех – нет, а вот Владимира Николаевича я запомнила сразу. – Она опять, на этот раз осторожно, чтобы не проводить при помощи моих салфеток повторных эпиляционных операций на верхней губе, отхлебнула свою «мокку».
– Чем же он вам так приглянулся?
– Да видом своим… Уж больно на наших убогих клерков похож… Пыльный какой-то…
– Что вы говорите… – Нет, она определенно не просто продолжала мне нравиться, а продолжала нравиться все больше и больше. По крайней мере, за словом в карман своих широченных штанин она не полезет, а для меня в женщине это – после экстерьера, разумеется, – второе дело. – Согласен с вами, Мураками-сан, вид у него действительно пыльный…
– Ну вот… – она проглотила и «мокку», и мой непрямой комплимент. – Он к ней подсел, просидели они не больше пяти минут. Конец беседы вы уже застали…
– Он что-нибудь ей передал?
– По-моему, нет. Я хорошо видела их обоих… Если бы он ей или она ему что-либо передала, я бы увидела.
– Что они делали?
– Кофе пили. Как только он пришел, она сразу же заказала кофе. Два кофе… Им тут же его подали, он как-то сразу залпом свой выпил… Даже сливки наливать не стал. – Она покосилась на свой наполовину опустошенный картонный стаканчик, по внутренним стенкам которого сползала коричневая пена.
– Да уж, за счет дамы мог бы и сливок себе плеснуть… – Я автоматически глянул на свой стаканчик с «моккой», все еще прикрытый шапкой взбитых сливок.
– Точно, за счет дамы, потому что ни платить за него, ни даже денег ей предлагать, насколько я смогла разглядеть, он не стал… То есть типичный джентльмен…
– Что бы это все могло значить, по-вашему? – Я подул на свой наконец-то соизволивший остыть якобы европейский коктейль из кофе, какао и сливок с корицей и отважился отхлебнуть глоток.
– Как что! – Мураками протянула мне мой пакетик с салфетками и детским указательным пальчиком показала мне под нос. – Ведь вся эта группа русских со мной на одном самолете летела…
– Вы с ними в самолете что, общались? – Я поспешил ликвидировать теперь уже свои сливочные усы.
– Нет, слышала, конечно, что они русские, но не разговаривала. Не в этом дело…
– Не в этом, а в том, что этот Владимир Николаевич тоже прилетел из Ниигаты, как приплыла оттуда наша с вами Ирина, да?
– Именно! – Она ткнула все тем же младенческим перстиком в воздух перед собой.
– А что, ваша «наружка» их ниигатских контактов не зафиксировала, что ли?
– Не было такой информации. Но я же сказала, мы там за ней не круглосуточно смотрели…
