Эд Макбейн - Убийство в запертой комнате
Он чуял ненависть за милю и мог безошибочно определить, будет ли человек, на которого он взглянул, строить отношения с ним, Артуром Брауном, исключительно по расовому признаку. Артур Браун был негром. И очень нетерпеливым человеком. Он давно уже пришел к выводу, что сочетание его цвета кожи с фамилией[18] — черт его знает, было это случайностью или нашелся остряк-плантатор, который нарочно дал ее предку Артура, — лишь утяжеляло и без того нелегкое бремя цветного человека. С нетерпением ждал он привычного оскорбления или наглого замечания — и, как правило, долго ждать не приходилось. Хотя, конечно, исключения тоже бывали. Сейчас, выкладывая кобуру с револьвером на стол, Браун ждал, что же произойдет на сей раз. Однако на лице Вирджинии Додж он не мог прочитать ровным счетом ничего. И Брауну не терпелось выяснить, как у этой дамочки обстоит дело с ненавистью.
Вирджиния между тем затолкала револьвер Брауна в ящик.
— А теперь двигай, — распорядилась она. — В тот конец комнаты.
— Разреши хоть лейтенанту доложиться, — попросил Браун.
— Лейтенант! — крикнула Вирджиния. — Подойдите сюда.
Бернс подошел.
— Он хочет доложиться вам. А я послушаю. На всякий случай.
— Как дела? — спросил Бернс.
— Никак, — ответил Браун. — И вообще вряд ли что-нибудь из этого выйдет.
— Почему?
— Когда я ушел из швейной мастерской, то заглянул в кондитерскую купить пачку сигарет и разговорился с хозяином. Он сказал, что в районе много ограблений. В основном грабят швейные ателье.
— Интересно…
— Но он сказал, что скоро это кончится. И объяснил почему.
— Почему же?
— Потому что — я передаю его слова — сейчас в задней комнате швейного ателье на этой улице засел легавый и ждет, когда появится налетчик. Вот что сообщил мне хозяин кондитерской.
— Ясно.
— Раз он об этом знает, то и все остальные торговцы на этой 'улице тоже в курсе. Л коли так, то знают об этом и все их покупатели. Значит, можно биться об заклад, что и грабителю все известно. Номер не прошел, Пит. Придется придумывать что-нибудь другое.
— Дела, — протянул Бернс.
— У вас все? — сказала Вирджиния.
— Все.
— Тогда попрошу в тот конец.
Бернс отошел от стола. Браун не двигался.
— Ты меня слышал?
— Как не слышать.
— Тогда шевелись.
— А к чему тебе пушка и нитроглицерин? — спросил Браун. — Зачем ты сюда пожаловала?
— Я пришла убить Стива Кареллу.
— Бутылкой нитроглицерина?
— Я застрелю его. А нитроглицерин — это для страховки.
Браун понимающе кивнул и спросил:
— Нитроглицерин настоящий?
— Вполне.
— Как докажешь?
— Никак. Хотя, конечно, если кому-то очень хочется, могу и доказать, — сказала Вйрджиния с улыбкой.
— Спасибо, обойдусь, — улыбнулся в ответ Браун. — Это я просто так поинтересовался. Значит, ты задумала убить Стива? Что он тебе такого сделал? Оштрафовал за превышение скорости?
— Не смешно, — пробормотала Вирджиния, и улыбка исчезла с ее лица.
— Я и не собирался шутить. А это что за девица — твоя напарница?
— Нет, я работаю в одиночку, — ответила Вирджиния, и Брауну показалось, что глаза ее на мгновение заволокло дымкой. — Это арестованная.
— Все мы тут арестованные, — сказал Браун и снова улыбнулся, но Вирджиния оставалась серьезной.
К столу подошел Хэл Уиллис.
— Послушайте, — сказал он. — Мисколо в плохом состоянии. Нужно обязательно позвать врача.
— Нет, — отрезала Вирджиния.
— Господи, да он же помирает! Слушай, тебе ведь нужен Карелла, а не Мисколо. Что толку, если помрет ни в чем не повинный…
— Никаких врачей, — упорствовала Вирджиния.
— Почему? — спросил Бернс, подходя к столу. Не задумываясь, четверо полицейских расположились так, словно шел допрос задержанного. Хоуз, Бернс и Браун оказались перед столом, за которым сидела Вирджиния, Хэл Уиллис стоял справа, не спуская глаз с бутылки, Вирджиния сжимала в правой руке револьвер.
— А что,если я все-таки позвоню по телефону и вызову врача? — поинтересовался Хоуз.
— Тогда я тебя пристрелю.
— А не боишься, что нитроглицерин взорвется? — задал очередной вопрос Уиллис.
— Нет.
— Признайся, тебе стало немножко не по себе, когда сюда зашел Мерчисон? — спросил Хоуз.
— Заткнись, рыжий. Ты мне уже осточертел.
— Настолько, что ты готова меня пристрелить?
— Вот именно.
— И не боишься, что бутылка взорвется? — вставил Браун.
— Или опять кто-то поднимется с первого этажа?
— Ты здорово рискуешь, Вирджиния!
— Знаю, черт бы вас всех побрал! Но если кто-нибудь из вас сделает еще шаг, я взорву бутылку.
— Как же тогда Карелла? Нас ты взорвешь, а он останется в живых. Ведь тебе нужен Карелла, верно?
— Да, но…
— Какой тогда смысл взрывать нитроглицерин?
— И зачем привлекать внимание выстрелом?
— Ты не можешь перестрелять всех нас, верно? Слишком уж велик риск…
— Назад! — крикнула она. — Все назад!
— Чего ты боишься, Вирджиния?
— Ты вооружена, а мы нет.
— Ты умеешь стрелять?
— А может, боишься?
Хоуз подошел к столу слева, он оказался совсем рядом с Вирджинией.
— Назад! — крикнула она еще раз.
Уиллис, стоявший справа, сделал шаг к столу, и Вирджиния, обернувшись, наставила на него револьвер. В это мгновение Хоуз оказался между ней и бутылкой. Вирджиния стала подниматься со стула. Уиллис заметил, что ее рука далеко от бутылки и что ей трудно будет удержать равновесие. Он с силой ударил ее левой ногой по лодыжке. В тот же миг Хоуз бросился на Вирджинию и сбил ее с ног. Она полетела вправо и очутилась на полу. Правый кулак ее разжался, револьвер выпал, и к нему ринулся Хоуз.
Но револьвер запрыгал по полу, завертелся и, наконец, остановился. Уиллис протянул к нему руку, и Хоуз вздохнул с облегчением: неужели они наконец избавились от этой мерзавки?
В этот самый момент Уиллис взвыл от боли, потому что трехдюймовый кинжал из стали, обтянутой кожей, вонзился ему в руку.
Глава 13
Вытянутую ногу Анжелики Гомес прикрывала черная юбка. Юбка плотно облегала бедро, закрывала колено и заканчивалась над красивой икрой. Тонкую лодыжку опоясывал черный лакированный ремешок, ниже алела туфля с острым каблуком, похожим на стилет. Этот стилет и пригвоздил к полу руку Хэла Уиллиса.
Анжелика отдернула ногу, присела на корточки и подняла револьвер. Не подымаясь, она окинула огненным взором комнату и крикнула лейтенанту Бернсу, протянувшему руку к бутылке с нитроглицерином:
— Не трогать!
Бернс застыл на месте.
— Прочь от стола! — скомандовала она. — Назад! Все назад!
И все они отодвинулись, отступили, ретировались перед лицом новой угрозы, которая оказалась пострашнее предыдущей. Анжелика Гомес один раз уже пустила в ход бритву, и, судя по всему, ее жертва скончалась. Теперь она очутилась меж двух огней: с одной стороны закон, с другой — уличная банда, одержимая жаждой мести. Спокойствие, близкое к исступлению, читалось на ее лице. Анжелика Гомес поставила на карту свою голову, и горе тому, кто окажется у нее на пути.
Она встала, крепко сжимая в руке револьвер, и сказала:
— Я ухожу отсюда,и не вздумайте меня останавливать.
Вирджиния Додж тоже поднялась с пола. Она повернулась к Анжелике и сказала с улыбкой:
— Умница! Давай сюда револьвер.
Сначала Анжелика просто не поняла, что от нее требуют. Потом удивленно посмотрела на Вирджинию и спросила:
— Ты что, рехнулась? Я ухожу. Сейчас же.
— И уходи на здоровье. Только сначала отдай мне револьвер. Я прикрою тебя, чтобы ты могла спокойно уйти.
— Зачем я буду отдавать тебе револьвер? — удивилась Анжелика.
— Господи, неужели ты переметнулась на их сторону? Они же хотят упрятать тебя в тюрьму! Давай сюда револьвер.
— Еще чего! Я просила тебя по-хорошему: «Отпусти меня». Ты сказала: «Нет». А теперь ты просишь револьвер? Видать, совсем сошла с ума.
— Ладно, объясню тебе по порядку. Если ты заберешь револьвер с собой, они схватят меня, как только ты выйдешь из комнаты. А это значит, что они сразу же поставят на ноги всех полицейских в округе и тебя опять сцапают. А если ты оставишь мне револьвер, я тебя прикрою. Они у меня будут сидеть тихо, как мышки. Никуда не позвонят, ничего не передадут по рации, и ты будешь на свободе.
Анжелика задумалась.
— Давай револьвер, не бойся, — сказала Вирджиния и сделала шаг в сторону пуэрториканки. Та стояла, изогнувшись, словно тигрица, готовая к прыжку. Ноги широко расставлены, в дрожащей руке револьвер. Вирджиния сделала еще шаг.
— Давай его сюда, — повторила она.
— Ты прикроешь меня, да? — спросила Анжелика. — Ты их задержишь?
— Да.
