Фридрих Незнанский - Шоу для богатых
— На дневном? — все-таки уточнила Ирина Ген-риховна.
— Естественно!
Теперь он уже не скрывал своего раздражения, видимо, сожалея в душе о том, что послушался совета своего товарища, который рекомендовал ему «Глорию» как одно из лучших агентств Москвы, в котором сыск ведут не прожженные хапуги из среды следователей-неудачников и бывших ментов, а профессионалы своего дела.
«Профессионалы, мать твою!.. — читалось в его глазах. — С накрашенными губами, с изысканным маникюром и в брючном костюме от Кардена».
«Идиот самонадеянный!» — мысленно прошлась по нему Ирина Генриховна, также пожалев о том, что согласилась помочь несчастному отцу, который уже не знал, куда и к кому обратиться со своей бедой, и уж хотела было заявить, что по вопросу пропажи людей надо все-таки обращаться с заявлением в милицию по месту проживания, а не в частные агентства, однако что-то сдержало ее от этого шага, и она, стараясь оставаться максимально спокойной, спросила:
— Вы действительно хотите, чтобы мы занялись исчезновением вашего сына?
Интонация, с которой были произнесены эти слова, видимо, не соответствовала тому образу «красивой бабенки в брючном костюме от Кардена», который уже вылепил для себя Крупенин. Он негромко откашлялся и столь же негромко произнес:
— Для того и пришел к вам. — Снова откашлялся, будто у него першило в горле, и добавил: — Простите, ради Бога. Издергался за эти дни, порой сам не знаю, что говорю.
— Ладно, чего уж там, — улыбнулась Ирина Ген-риховна. — Кому еще, как не матери, понять вас? У самой дочь школу заканчивает, и когда задерживается где-нибудь… В общем, малые дети — малые заботы, а когда подрастают, только руки подставляй.
— Это уж точно, — согласился с ней Крупенин, и было видно, что та пружина, которая все время держала его в сжатом состоянии, понемногу отпускает этого сильного мужика, и с ним уже можно, вроде бы, начинать работать.
— В таком случае, я могу вам задавать ТЕ вопросы, которые посчитаю нужными?
— Господи! — взмахнул руками Крупенин. — Да о чем вы говорите! Естественно!
— Хорошо, спасибо, — хмыкнула она. — В таком случае, может быть несколько неприятный для вас лично вопрос.
— Да? — насторожился он.
— Стас живет с вами или с матерью? Глаза Крупенина удивленно округлились.
— А почему, собственно, вы думаете, что…
— Да как вам сказать… — пожала она плечами. — Что-то подсказывает мне, что вы давно уже живете отдельно. Я имею в виду мать вашего сына.
— М-да, — буркнул Крупенин, — мы действительно в разводе. Уже семь лет. Но это… это ни о чем не говорит, хотя Стас и остался жить с матерью.
Замешкался было на секунду-другую, словно раздумывал, стоит ли посвящать всех и вся в секреты неудавшейся семейной жизни, однако не выдержал и уже совершенно иным тоном добавил:
— И должен вам сказать, что у меня с сыном сложились прекрасные отношения. По крайней мере, он не осуждает меня, что я ушел из дома.
«Ну, это тебе, положим, только так кажется, голубчик», — хмыкнула про себя Ирина Генриховна, однако вслух произнесла:
— И в трудные минуты, когда что-то не ладится с сыном, ваша жена обращается к вам?
Она специально не сказала «бывшая жена», хотя и это вертелось у нее на языке. И еще подумала, что он сейчас обязательно должен произнести слово «естественно», иначе психологический срез этого человека окажется незаконченным. И не ошиблась в своем предположении.
— Естественно, — утвердительно кивнул Крупенин. — Причем, не только в трудные минуты. Я… я никогда не отказывался помогать семье, хотя моя жена оказалась довольно самостоятельной женщиной.
«И то ладно», — вздохнула Ирина Генриховна, думая в то же время о своем Турецком. Как правило, сильные мужья и мужики не прощают излишнюю самостоятельность своим женам, и неизвестно, как еще сложится в дальнейшем их семейная жизнь. Сила и слабость — ягоды одного поля, точно так же, как любовь, ревность и ненависть. Поначалу любит, потом вдруг начинает ревновать, а потом… А потом на нервной почве начинаются проблемы и с потенцией, что окончательно добивает некогда сильного и уверенного в себе мужика. Да еще к тому же люди такого типа никогда не расскажут о своих проблемах, не спросят совета у жены или друга, не пойдут к врачу и уж тем более не смогут в аптеке попросить какой-нибудь «неприличный» препарат. Невольно Ирина вспомнила свой разговор с Сашей, случившийся пару лет назад. Был какой-то невероятно теплый и солнечный май, все вокруг пело о любви, да и у нее в голове постоянно крутились мысли «об этом»… Однако Турецкий, наоборот, был непривычно мрачен, озлоблен, да и что греха таить, пил гораздо больше своей нормы. Когда Ирина подсчитала, что с момента их последней близости прошел уже месяц, она решила поговорить с мужем, тем более и вечер был подходящий — в бутылке любимого коньяка оставалось гораздо меньше половины, и Саша, рассказывая ей о прошедшем дне, даже пару раз криво улыбнулся.
— Турецкий, в чем дело, — резко перебила его Ира, — что с тобой происходит? Ты мной не интересуешься уже месяц, ну ты понимаешь, о чем я говорю!
От неожиданности «важняк» растерялся.
— Ира, ну что ты говоришь, я очень тебя люблю, но понимаешь. Я ведь уже не тот пацан, который был готов в любой момент. Работа такая. Я вот тут с ребятами разговаривал, у всех такие же проблемы.
— Мне наплевать на всех! — и тут Ирину осенило, — упаковка с огоньком!
Она вспомнила, как пару месяцев назад разговаривала со своей одногруппницей Татьяной, у мужа которой одно время вообще ничего не получалось. Татьяна плакалась, что Славка жутко психует, постоянно срывается, да и вообще они разводиться собираются. Ирина уже стала присматривать подруге нового жениха, и тут Татьяна спустя какое-то время огорошила, мол, они со Славкой только что в Турции отдыхали, провели второй медовый месяц. А все благодаря левитре. Это уникальный препарат, захлебывалась от восторга счастливая Танюшка, надежный. Действует сразу, да с таким эффектом, что, мол, Славка и в молодости такого не вытворял, тараторила радостным голосом подруга. Еще и с алкоголем совместим, что на отдыхе ну просто необходимо. А купить его в аптеке вообще элементарно: спросить упаковку с огоньком.
Все это Ирина, смущаясь, рассказала оторопелому Турецкому. Он сначала отнекивался, но пару дней спустя Ирина увидела приметную коробочку в сумке у любимого. Да-а-а, вот уж действительно, такого огня у них не бывало давно.
От воспоминаний Ирина даже раскраснелась и поспешила скинуть ненужные сейчас мысли. В общем-то, с этим клиентом все было понятно, и пора было завершать разговор.
— Ну так что, вы еще не раздумали поручать нам это дело? Или все-таки оставите в милиции заявление?
При слове «милиция», которое, видимо, у него ассоциировалось со словами «участковый», «адвокат», «суд» и «судья», зрачки Крупенина потемнели и он хрипло произнес:
— Я, кажется, уже извинился перед вами, так что не будем возвращаться к прошлому.
— Хорошо, — согласилась с ним Ирина Генри-ховна, — не будем, так не будем. Но в таком случае…
— Да, но ведь я еще ничего не рассказал вам о сыне, — вскинулся Крупенин. — А вы сами только что сказали, что вам необходимо знать буквально все, что касается моего Стаса. Или… или вам уже…
Теперь уже в его голосе звучали нотки откровенной растерянности, непонимания и обиды. Он, мол, уже готов раскрыться, а его в этот момент «фэйсом» о «тэйбл». Нехорошо как-то получается.
«Нехорошо, — согласилась с ним Ирина Генри-ховна, — однако не только тебе, служивый, время дорого, но и нам, грешным. А посему…»
— Прошу вас, не обижайтесь, ради Бога, и поймите меня правильно. Я сама мать уже взрослой дочери и могу вас заверить, что лучше меня никто не знает всех тех проблем, в которые она сейчас окунулась. И поэтому нашим сотрудникам будет необходимо переговорить сначала с матерью Стаса и уже после этого, если, конечно, появится необходимость, еще раз встретиться с вами.
Все-таки он был умным человеком и кажется понял ее.
— Да, конечно, — согласился Крупенин. — Признаться, я не подумал об этом. — И тут же: — Вам, видимо, потребуется телефон жены?
— Обязательно. Кстати, она в курсе того, что вы решили обратиться в наше агентство?
— Пока что нет, — замялся Крупенин, — но… но я прямо сейчас могу позвонить ей. Тем более, что она буквально умоляла меня предпринять что-нибудь для поиска Стаса.
«А сам-то ты, голубчик, так бы и не додумался до этого», — с нарастающей неприязнью не столько к данному посетителю, сколько к мужьям-дуракам вообще подумала Ирина Генриховна, и снова вынуждена была скрыть свои чувства.
— Спасибо. Думаю, будет лучше, если я сама позвоню вашей жене. Все-таки две женщины, две матери…
