Ловушка для дьявола - Осман Ричард

— Какие одолжения?

— По поводу предметов, с которыми он сталкивался, — поясняет Нина. — Ему была важна моя точка зрения.

Элизабет уточняет:

— В качестве историка?

— В качестве мудрого друга, — говорит Нина. — Калдеш не всегда интересовался моим мнением об антиквариате. Иногда… о моральной стороне дела.

— Значит, не столько оценка, сколько…

— Это были скорее вопросы, касающиеся, — она тщательно подбирает слово, — происхождения.

— На антикварных выставках много говорят о происхождении, — замечает Джойс.

— В смысле украдены предметы или нет? — спрашивает Элизабет.

— Украдены ли они? — кивает Нина. — Не слишком ли хороши, чтобы быть подлинными? Как они очутились в Англии? Он знал, что может обратиться ко мне в любой момент, когда ему что-то казалось неправильным. Как это выглядит с точки зрения законов? Это одна из областей моей компетенции. Он доверял мне. Доверял всему, что́ бы я ни сказала.

— И как часто ему что-то казалось не совсем правильным?

Нина улыбается:

— Мои родители оба были торговцами, Элизабет. Причем неудачливыми. Слишком честными. Мир антиквариата и древностей не всегда безупречно чист. Мои родители знали это, я знаю, и Калдеш знает тоже.

— Знал, — поправляет Элизабет.

— Господи, да, — произносит Нина. — Бедный Калдеш. Извините.

— О чем вы говорили в тот день, когда он умер?

— Откуда вы знаете, что мы говорили?

— Мы тоже не всегда бываем безупречно чисты, — признаётся Джойс.

— Но я клянусь вам, что мы друзья, — добавляет Элизабет. — И клянусь, что мы не полиция.

— Тогда кто же вы такие?

— Мы — Клуб убийств по четвергам, — отвечает Джойс. — Но сейчас нет времени вдаваться в подробности, потому что нам надо успеть на поезд в 16:15.

Нина выдыхает:

— Калдеш спросил, как у меня дела, и мы немного поболтали. Я торопилась, о чем теперь жалею, поскольку он сразу сказал, что у него проблема, с которой я, возможно, могла бы ему помочь.

— Проблема? — переспрашивает Элизабет. — Именно так и сказал?

Нина на мгновение задумывается:

— Дилемма, если быть точной. Дилемма. Ему нужен был совет.

— Есть какие-нибудь соображения о том, в чем именно могла заключаться дилемма?

Нина качает головой.

— А если попробовать угадать?

— Обычно бывало так: некто принес вещь и Калдеш знает, что она украдена. Стоит ли ему все-таки ее покупать?

— Нет, — говорит Джойс.

— Некто принес ценную вещь, но понятия не имеет о ее ценности. Должен ли Калдеш ему это сообщить?

— Да, — кивает Джойс.

— Или некто попросил Калдеша продать что-то или оставить на хранение, не афишируя.

Джойс говорит:

— Отмывание денег. Как раз об этом мы знаем всё.

— Неужели? — удивляется Нина.

— И что же вам подсказывают инстинкты в этот раз? — интересуется Элизабет.

— Он никогда прежде не говорил таким тоном, — отвечает Нина. — Значит, что бы там ни было, это серьезно.

— Или ценно, — добавляет Элизабет.

— Или ценно, — соглашается Нина. — Но если вам нужна моя интуиция, то я бы сказала, что он был чем-то напуган и взволнован.

— Как Алан, когда видит корову, — подсказывает Джойс.

— Возможно. Это было скорее похоже на «Во что я вляпался?», чем на «Ты ни за что не догадаешься, что я только что купил».

Элизабет кивает:

— Это очень полезное наблюдение, Нина. Интересно, вы когда-нибудь принимали героин?

— Прошу прощения?

— Героин? Вы когда-нибудь его принимали? Я заметила в ваших волосах фиолетовую прядь. Возможно, вам нравится вести неформальный образ жизни?

— Ваша подруга — само очарование, — обращается Нина к Джойс.

— Она ничего не понимает в моде, — пожимает плечами та.

Нина спрашивает:

— Вы думаете, здесь замешан героин?

— Мы думаем, что мужчина по имени Доминик Холт оставил сверток с героином в магазине Калдеша утром в день его смерти, — отвечает Элизабет.

— Ох, Калдеш… — вздыхает Нина, слегка откидываясь на спинку стула.

— Приходится признать это, — кивает Элизабет.

— На следующее утро, — продолжает Джойс, — другой мужчина является, чтобы забрать посылку, но Калдеша не застает.

Нина изумляется:

— Калдеш украл героин? Но он не был таким глупцом. Простите, но это невозможно. Невозможно!

— И все же его застрелили, — напоминает Элизабет. — После того как он побеседовал с вами и, возможно, договорился о встрече. Пропавший героин до сих пор не найден.

— Все это действительно выглядит слегка подозрительно, — качает головой Джойс.

— Он не договаривался с вами о встрече? — прямо спрашивает Элизабет.

— Нет, — отвечает Нина. — Кажется, сказал «увидимся», и ничего более.

— И он не упоминал в ходе разговора о героине?

— О героине? Конечно, нет, — отвечает Нина. — Он знал, какой была бы моя реакция.

— А у вас не возникло бы соблазна подзаработать немного денег? — спрашивает Джойс.

— Никто бы вас не осудил, — уверяет Элизабет. — Вы стали первым человеком, которому он позвонил, так что никто больше об этом бы не догадался.

— Кажется, вы сказали, что не имеете отношения к полиции? — напоминает Нина.

Раздается тихий стук в дверь, и Нина приглашает посетителя войти. В комнату заходит слегка сутулый, лысеющий мужчина, которому, судя по виду, может быть как сорок пять, так и семьдесят. Его манера входить, как и стук в дверь, несет в себе извиняющийся оттенок.

— Простите, — говорит он. — Вызывали меня, миледи?

Нина представляет его:

— Это профессор Меллор. Он… как бы ты выразился, Джонджо?

— Кто-то вроде твоего начальника? — подсказывает Джонджо.

— Рада познакомиться с вами, профессор Меллор, — говорит Джойс, привставая с места. — Я Джойс, а это Элизабет, которая тоже в некотором роде мой начальник.

Профессор Меллор кивает Элизабет, получает кивок в ответ, после чего садится.

— У нас тут что-то вроде еженедельных «летучек», — поясняет Нина. — По насущным вопросам. Делимся друг с другом тревогами. Надеюсь, вас не расстроит, что я поделилась своими тревогами с Джонджо? Он консультирует некоторые местные аукционные дома.

— В основном военные, — добавляет Джонджо.

— Выходит, знали не только вы? — спрашивает Элизабет.

— Я просто подумала, что он сможет помочь, — отвечает Нина.

— Это впечатляет, — говорит Джонджо. — Если забыть про убийство, то очень увлекательно. Не знаю, уместно ли такое слово? Вы друзья покойного джентльмена?

— Мы расследуем обстоятельства его смерти, — отвечает Элизабет.

Она задается вопросом: притворны ли простодушные манеры Джонджо? Хорошо бы, если так.

— Нина была последней, кто разговаривал с Калдешем, — говорит Джойс.

Элизабет добавляет:

— Насколько нам известно.

— Насколько вам известно, — кивает Джонджо, после чего вынимает из кармана апельсин и принимается его чистить. — В том-то и загвоздка. Даже если увидишь миллион белых лебедей, все равно нельзя утверждать, что все лебеди белые. Но, увидев всего одного черного лебедя, мы можем с абсолютной уверенностью сказать, что не все лебеди белые.

— На днях лебедь погнался за Аланом, — вспоминает Джойс.

— Дольку апельсина? — спрашивает Джонджо, предлагая угощение всем желающим.

Джойс берет одну.

— Витамин С — самый важный витамин после витамина D, — говорит она.

— Вы многое знаете о торговле наркотиками, Нина? — спрашивает Элизабет. — Или, может, вы, профессор Меллор? Сталкивались вы с чем-то подобным в своей работе? Со шкатулками, полными героина, и всяким таким?

— Речь идет о посылке с героином? — уточняет Джонджо. — Я еще более заинтригован.

— Вы наверняка слышали о компаниях, использующих антиквариат в качестве прикрытия, — говорит Нина.

— Те, что ввозят вещи, которые нельзя ввозить, — добавляет Джонджо.

— Но это намного превышает доходы Калдеша. Он арендовал небольшой муниципальный гаражный бокс где-то в Файрхэвене. Там можно было бы хранить что-нибудь из «неучтенки», но, я уверена, он этим не занимался.