Убийство по расписанию. Завещание для всех желающих - Макеев Алексей Викторович

Еремин не поверил ни единому слову, сказанному Шаниным, только что он мог поделать? Тот находился в Москве, а сам следователь – в Новосибирске. На расстоянии да по телефону на свидетеля не особо повлияешь.

Почему не поверил? Да потому, что убили Сушко. Можно было предположить, что начальнику службы безопасности ведущего банка города кто-то начал угрожать расправой, поэтому он и решил срочно переехать в столицу, подальше от опасности. Обратиться к другу, на постоянной основе проживающему в Москве, да еще имеющему немалый вес и солидные связи, это, конечно же, ход умный. А вот дальнейшее его поведение совершенно логике не подчинялось.

Допустим, ты получил отказ по всем направлениям, а угроза твоей жизни никуда не делась. Что, по логике вещей, ты должен предпринять дальше? Все равно уехать, пусть и без протекции.

Деньги, как выяснил Еремин, у Сушко водились, причем немалые, даже по столичным меркам. На кой ляд с такими средствами сдалась протекция? Продать квартиру в Новосибирске можно и потом. На жилье в Москве у Сушко хватало с лихвой. Что же касаемо работы, то с таким послужным списком он без нее не остался бы, это как пить дать. Пусть не начальником охраны, но рядовым устроился бы. Пенсия, плюс зарплата, как-нибудь прожил бы. В любом случае это лучше, чем то, что произошло.

С женой Сушко Еремин в итоге встретился. Пользы он от этого не получил, но совесть свою успокоил. Про опасность и угрозы супруга Сушко не слышала, насчет переезда в Москву – тем более. Муж ни разу подобный разговор не заводил. По его поведению не было заметно, чтобы он собирался кардинально менять жизнь. Сама она работала врачом в городской клинической больнице, получала хорошую зарплату и даже не помышляла о том, чтобы переехать в столицу.

Остальные следственно-разыскные мероприятия принесли еще меньше пользы. Аноним, который звонил в единую службу спасения, так и не был найден. Номер, с которого поступил вызов, принадлежал новосибирскому пенсионеру, который три года как умер. Звонков с него больше не было. Сотрудник сотовой компании объяснил следователю, что такое иной раз происходит тогда, когда сим-карта повреждена физически.

Следствие зашло в тупик. Пару недель начальство снимало с подчиненных стружку за недобросовестную работу. Потом пришло распоряжение переквалифицировать убийство на несчастный случай и сдать дело в архив. Так Еремин и сделал.

Выслушав доклад следователя, полковник, в свою очередь, рассказал ему о происшествии на Дорогомиловском мосту и причинах, вынудивших его лететь в Новосибирск. Еремин посочувствовал гостю. Один глухарь, это еще куда ни шло, но два – уже явный перебор.

Но Гуров не отчаивался. С момента убийства Сушко обстоятельства изменились, появились новые факты. Их-то он и собирался использовать.

Спать они с Ереминым легли ближе к полуночи, встали в семь, наскоро перекусили и поехали в отдел. Там Еремин передал Гурову все адреса и телефоны, после чего каждый отправился по своим делам.

С супругой Сушко Гуров хотел встретиться в первую очередь. Он созвонился с ней и получил разрешение на визит, но никак не ранее половины двенадцатого. До этого времени у нее были назначены процедуры, отложить которые она не могла. Сыщику пришлось менять свои планы, связываться с новым начальником охраны банка, назначать встречу всему личному составу этой службы и ехать в данное заведение.

Встреча с сотрудниками службы безопасности проходила в комнате отдыха, расположенной на первом этаже. Лев Иванович полагал, что это помещение находится под наблюдением начальника охраны, сомневался в том, что кто-то из работников станет в таких условиях особо откровенничать, но решил пока свои условия не ставить. Будет необходимость, он встретится с заинтересовавшим его свидетелем вне стен банка. А пока пойдет и так.

Это мероприятие дало результат далеко не сразу.

Восьмым по счету в комнату вошел охранник лет шестидесяти с сердитым взглядом и с порога начал предъявлять претензии:

– Вот вам делать нечего, думаете, и у остальных забот нет? А у меня, между прочим, законный выходной. Две недели без продыху, за всех лентяев поработать успел. Еле выбил себе выходной, а тут вы! Думал, на дачку сгоняю, землю хоть вскопаю, жена совсем одна замоталась. Ан нет, шиш тебе, господин Бирюков. Пусть жена одна сеет-пашет, а ты изволь столичных тузов ублажать.

– Стоп-стоп, притормозите-ка, гражданин Бирюков, – поспешил остановить его Гуров. – Возможно, вам и кажется, что процедура сбора информации является лишь пустой тратой времени, но поверьте моему опыту. Восемьдесят процентов преступлений раскрыты именно благодаря качественному опросу друзей и коллег жертвы.

– И кто же у нас жертва на этот раз? – Бирюков слегка стушевался.

– Жертва все та же. Гражданин Сушко, ваш бывший начальник, – ответил Гуров.

– Вот те на! Опять Колькины кости ворошить станете? И когда вам только надоест? – возмутился Бирюков. – Вы бы хоть определились, убили его, или там несчастный случай приключился. А то у вас мнение меняется, как настроение у беременной бабы.

– В данный момент наша задача как раз и состоит в том, чтобы поставить точку в этом вопросе, – заявил Гуров. – Вы, судя по всему, можете нам в этом помочь.

– Это по каким же именно признакам вы так рассудили? Третий глаз открылся, мысли мои читаете, или так, бросок наугад? – Бирюков явно не собирался переходить на миролюбивый лад.

– Хотя бы потому, что бывшего начальника вы Колькой величаете, – ответил Гуров. – Раз он для вас Колька, значит, наверняка был не только вашим строгим начальником.

– Как знать. Может, я его терпеть не мог, да при жизни показать это боялся? Все-таки начальник, в его руках моя карьера. А тут такая возможность появилась. Помер человек, ругай теперь его, называй как вздумается, тыкай, Колькой обзывай.

– Сильно в этом сомневаюсь, – сказал Гуров и улыбнулся. – Раз уж вы сами про потерю времени заговорили, то давайте перейдем к делу. Я задаю вопросы, вы на них отвечаете. Идет?

– Что с вами поделаешь. Давайте попробуем, – согласился Бирюков.

Вопросы Гуров задавал разные. Некоторые из них напрямую относились к делу, другие служили лишь наводкой. Бирюков отвечал четко, не задумывался. Десяти минут хватило, чтобы сыщик нащупал то, что искал.

С Николаем Сушко Бирюков дружил с тех самых пор, как тот перебрался в Новосибирск. Помотало его по городам и весям прилично. Сам родом из Томска, успел поработать и в Воронеже, и в Самаре, и в Ростове. Даже в Москве какое-то время обосноваться пытался, да что-то там не срослось.

Из столицы он в Новосибирск и приехал, устроился в банк, где Бирюков к тому времени отпахал уже лет пять. Поставили Сушко заместителем начальника службы безопасности, но как-то так сложилось, что с Бирюковым у него сразу завязалась дружба. Может, потому, что Бирюков сам не так давно приехал из захудалой деревушки в большой город. Или же причина состояла в том, что он никогда перед начальством не лебезил, благоговения не испытывал и страха не имел.

После того как Сушко получил должность начальника, их дружба не закончилась. Как и прежде, они с Бирюковым мотались на рыбалку, за грибами, иной раз просто сидели в баре за кружкой пива.

В начале или в середине лета Сушко обмолвился, что получил весточку от друга, которому в какой-то степени обязан своим положением. Этот звонок его и удивил, и взбудоражил. Много лет тот молчал и вдруг объявился. Николаю совершенно непонятно было, зачем ему это понадобилось. Он рассказал Сушко о кончине одной общей знакомой, попрощался с ним и больше не звонил.

Потом, где-то в начале августа, во время посиделок в баре Николай выпил больше обычного и вдруг заявил приятелю, что понял, зачем тогда ему друг звонил. Он сказал это и вроде как испугался, быстро так тему перевел, чтобы Бирюков вопросы задавать не начал. Потом Сушко домой засобирался, залпом кружку допил и ушел.

Бирюков про эти случаи и не вспомнил бы, если бы не полковник со своими вопросами. Связать их со смертью друга он не догадался. Да и как можно было сообразить, если между этими событиями столько времени прошло?