Николай Леонов - Улики горят синим пламенем
Расходились все молча и в подавленном состоянии.
* * *За оставшееся до двенадцати часов время полковникам нужно было оформить, подшить и убрать в дальний ящик сейфа все дела по пропавшим автовладельцам. Меньше всего сыщики предполагали, что к этим материалам им придется вернуться в самом скором времени. Заниматься конторской работой не хотелось никому. Гуров сел к телефону.
Он принялся звонить начальнику МУРа Голованову. Когда-то тот был его учеником. Его лучшим учеником, как иногда с улыбкой говорил Гуров. Голованов был лет на десять моложе, но уже достиг генеральских звезд. Несмотря на это, он продолжал относиться к бывшему наставнику с большим уважением и обращался исключительно на «вы». Голованов оказался на месте. Гуров назвался, и их сразу же соединили.
– Алло, Виктор? Гуров говорит.
– Лев Иванович? Давненько не пересекались! Чем могу?
Гуров в двух словах объяснил, что интересуется делом по исчезновению журналиста Дорохова.
– Им майор Базылев занимается, – ответил начальник МУРа. – Может, помните, высокий такой, рыжий. Толковый мужик. А что, забрать дело хотите? Не отдадим.
– Да нет, наоборот, – успокоил его Гуров. – Помочь хочу. Есть кое-какая информация. Так я сейчас подъеду? Или Станислава подошлю.
Так он сказал, потому что увидел, как Крячко жестами выражает непреоборимое желание немедленно отправиться на Петровку, 38 за материалами дела. Станислав готов был ехать куда угодно и когда угодно, лишь бы не заниматься «канцелярией», как он это называл. Гуров отнесся к этому с пониманием.
Крячко тут же умчался, и сыщик в одиночестве принялся ворочать пухлые папки. Некоторые из них уже успели немного запылиться.
После ухода Станислава не прошло и пяти минут, как дверь в кабинет распахнулась.
– Что, галоши забыл? – не поднимая головы, спросил Гуров.
Он не сомневался, что это вернулся Крячко.
Но в дверях стоял подполковник Капец.
– П-п-почему галоши? – несколько растерялся он.
Гуров поднял на него взгляд и нахмурился:
– Тебе чего?
Капец расплылся в омерзительной улыбке:
– Ну, зачем же так нелюбезно? Нам же теперь вместе работать. Сотрудничать. Будем чаще видеться. А где же полковник Крячко?
– Это ты у своей наружки поинтересуйся! – рявкнул Гуров. – В рапорте у них посмотри, там должно быть все отмечено. Вали отсюда, не мешай!
Морда Капца сразу скисла и скукожилась. Он попятился, зацепился за порог и захлопнул за собой дверь.
Теперь Гуров мог наконец сосредоточиться на ненавистном занятии. Постепенно он так втянулся в него, что не заметил, как пролетело время. Ему показалось, что он только-только выпроводил Капца, как дверь распахнулась снова.
– Слушай, ты уже совсем задолбал! – обрушился на вошедшего Гуров.
– Я? Когда? – Крячко, а это был он, застыл в легком недоумении.
– Тьфу, я думал, ты – Капец! – выругался Гуров.
Крячко почесал затылок:
– А что, разве похож? Тогда надо срочно делать пластическую операцию.
Гуров с тихой яростью отбросил очередную пыльную папку и уставился на друга.
– Ну, что у нас плохого? Колись, не тяни!
Крячко с видом триумфатора прошелся по кабинету. Шествие получилось скромным – в два шага. Потом сел за свой стол и приступил к рассказу:
– Базылев – это такой рыжий майор, повыше тебя ростом. Я его помню по МУРу. Он недавно из Чечни вернулся. Блатная шелупонь его как огня боится и зовет Рыжим Чудовищем. А еще Стоматологом. Он иногда любит особо тупым и упрямым на допросе пару-тройку зубов напильником обточить. Ребята из его группы поработали неплохо, но пока вопросов у них больше, чем ответов. Короче, расклад такой: на окраине Оленьего Бора найдены четыре машины. Белый «Мицубиси Лансер» Дорохова и три черных «БМВ». «Лансер» нетронутый, зато все «бээмвухи» прострелены – в решето. Восстановлению не подлежат. Думаю, это те самые тачки, за которыми мы вчера гонялись. Прохожие услышали выстрелы, вызвали наряд милиции. Те приехали и – вот – обнаружили.
– Трупы нашли?
– Нет. В салоне «Лансера» Дорохова на полу и сиденье следы крови. Группу устанавливают. На полу машины найден молоток, тоже в крови.
– А следы, отпечатки?
– Возле машины Дорохова сильно натоптано. Выделили только две пары следов кроссовок. Размер маленький. То ли женские, то ли подростковые. Отпечатков по всем машинам собрали много, отправили на экспертизу. Как только идентифицируют, обещали ознакомить с результатами.
Гуров поднялся:
– Ну ладно, а теперь я тебя обрадую. Заходил Капец, ждет нас с нетерпением. Пошли искать свою новую работу.
* * *Под сводную оперативно-следственную группу выделили вновь пристроенное крыло. Отделочные работы еще не везде закончились, сильно воняло краской и побелкой. Для размещения сотрудников группы предназначались три кабинета. Об этом свидетельствовали наспех приколоченные к дверям таблички.
Самый большой из трех кабинетов занял, как и полагается, начальник. Второй, поменьше, полагался его заместителю, подполковнику Капцу. В самую маленькую комнату загнали всех оперов и следователей. Здесь их всех и собрали на первое совещание.
Народу собралось прилично – человек пятнадцать. Многих из них Гуров знал лично. Толковых сыщиков и следователей среди них было всего двое или трое. Какой же начальник отдаст, пускай и на время, хорошего специалиста? Чем они будут заниматься, Гуров представлял себе довольно смутно. Похоже, остальные пребывали в том же неведении.
Ровно в двенадцать – хоть часы проверяй – дверь открылась, и перед трудовым коллективом появился новый начальник. Был он высок ростом, дороден телом. Капец трусцой семенил за шефом.
Генерал, не здороваясь, с гримасой величайшего отвращения шумно потянул носом воздух, пропитанный табачным дымом. Словно харкнуть собрался в своих новых подчиненных. Но не харкнул, а вместо этого заявил:
– Сильно много курите, товарищи оперативный и следственный состав. Отныне и навсегда курить, а также пить, есть и справлять прочие надобности будем во внерабочее время.
Потом затих и прислушался. Ничего так и не дождавшись, подытожил:
– Вопросов не имеется, тема закрыта. Переходим дальше. Что это висит?
Его палец замер, указывая в направлении висевшего на стене портрета экс-президента, утратившего к тому времени свою легитимность.
Ответа снова не последовало, поэтому Задумов вынужден был ответить сам себе:
– Форменное безобразие! Почему он у вас тут болтается? Почему до сих пор не повешен новый президент? Ах, не было указаний? Так вот, считайте это моим приказом за номером раз! Старого президента снять, нового повесить!
Капец приподнялся на цыпочки и подобострастно зашипел в начальственное ухо:
– А старого куда девать? Не на помойку же выбрасывать! Он ведь тоже при делах.
Задумов задумался, потом ткнул большим пальцем себе за спину, на противоположную стену:
– Его пока можно взад.
– Это уже два приказа, господин генерал, – поправил Гуров. – С какого прикажете начинать?
Лицо генерала вдруг стало приобретать нежно-фиолетовый оттенок. Вероятно, он так краснел. От гнева.
– Что еще за господин?! – загремел он. – Наши деды и отцы в Гражданскую войну господ били, да, видно, не всех добили! Так что обращайтесь ко мне «товарищ генерал».
Слово «товарищ» генерал произнес раскатисто, с особым нажимом на последнюю букву: «Товарищ-щ-щ». Прямо-таки прошипел в лицо Гурову.
Тот брезгливо поморщился.
– У меня дефект по линии уха-горла-носа. Шипящих не выговариваю, кричащих не слышу, а хамящих на дух не переношу. Поэтому попрошу вас обращаться ко мне «господин полковник». Считайте, что я из недобитых.
– С такими дефектами на пенсию надо идти, – влез Капец.
Гурову его нытье надоело.
– А преступления кто раскрывать будет? Ты, что ли? – рявкнул он на Капца. – Не забывай, дармоед, что паровоз тянем мы, опера! А ты и твои коллеги на нашем поезде катаетесь. И в свисток свистите. Как блохи на собаке.
Капец от растерянности не смог вымолвить ни слова, будто совершенно утратил дар речи.
Генерал Задумов не понял.
– При чем тут блохи? Блохи в свисток не свистят! Кончайте дискуссию, вы мне мешаете! – прервал он спорящих. – Я сейчас буду кончать, а это самый важный момент. В смысле организации процесса. Так вот, каждое утро и каждый вечер мы будем встречаться здесь, за общим столом. Будем отчитываться в проделанной работе и сообща принимать решения. Предпримем мозговой, так сказать, таран.
– Мозгами лучше не таранить, они для другого предназначены, – заметил Гуров.
– Особенно запеченные, в горшочке, – не удержался от реплики Крячко.
Теперь Задумов заметил и Станислава. И не замедлил обрушить на его голову пламенную речь:
– Вы, товарищ, с милиции или сатирик в цирке? Так держите себя в рамке и не надо показывать меня дураком! Этого не требуется. Речь идет о том, чтобы работать головным, так сказать, умом! Для этого существуем мы с товарищем Капцом. И мозги у нас не в горшочке, а где им полагается. А вы грубо стараетесь нас всех перебить! Знаете, чего вам не хватает? Интеллигентности! Об этом как раз говорил наш великий писатель Солженицын – слишком все умные стали. А в чем разница? В дисциплине! Поэтому нам умных не надо, нам надо исполнительных.
