Анна Малышева - Город без полиции
– Я не боюсь никакой тропки, мне страшно из-за надписи на зеркале! – Таня напряженно озиралась по сторонам, пытаясь заметить какое-нибудь движение на склонах обступивших дорогу холмов. – Здесь так тихо, и, если что случится, нам никто не поможет!
– Знаешь, дорогая, – грубовато-фамильярно заметила Ольга и покровительственно улыбнулась, – если бы тебя кто-то хотел банально убить, ты бы уже была мертва, и незачем для этого дела устраивать свидание у Драконовых домов! Пристрелить можно где угодно, а тебя деликатно отозвали в сторонку от лишних глаз и ушей. Ягодки в номере – это в надежде, что тебе объяснят, где они растут, и вывезут в горы! Надпись на зеркале – тоже можно бы выражаться поконкретней, а тут так расплывчато – вроде бы тебе адресовано, а вроде бы нет! Разве так готовят убийство?! Это кто-то хочет поговорить с тобой о твоем парне, но боится засвечиваться, вынужден обходиться намеками! – заключила она с убежденностью.
– И для разговора обязательно надо ехать в такую глушь? – недоверчиво заметила девушка. – Он мог бы сделать это и в Мармари, в моем номере, раз уж украл ключ у Матильды и забрался туда! Отель был пустой, какие там лишние глаза и уши!
– У меня такое впечатление, что ты просто ничего не хочешь знать о том, как умер твой парень! – В голосе Ольги зазвучали сердитые нотки. Она резко крутанула руль, машина подпрыгнула так высоко, что у Тани громко клацнули зубы. Она испугалась, что прокусит язык, и разом замолчала. Еще несколько рывков и бешеных скачков – то, что было теперь под колесами, уже нельзя было назвать дорогой, – и джип остановился. Ольга распахнула дверцу и первой выпрыгнула на пыльную дорогу:
– Вот и часовенка! Гляди-ка, и лампадка горит! Значит, кто-то с утра здесь побывал... Ах, ну да, ведь сегодня воскресенье! Наверное, родственники тех парней заехали сюда после церкви... – Она набожно перекрестилась и обернулась к Тане, застывшей в машине: – Выйдешь или будешь ждать меня здесь? Лично я поднимусь в Драконов дом!
Таня мгновенно прикинула, каково будет остаться здесь, на пустынной дороге, в одиночестве, и быстро покинула свое убежище. Ей вовсе не улыбалось дожидаться Ольгу на обочине, рядом с этой крошечной белой часовенкой, в глубокой нише которой горела голубая лампадка и виднелись заботливо расставленные в вазочках искусственные цветы. «А если души тех парней из Мармари и итальянских девчонок все еще где-то здесь? – Она поежилась, глядя на огонек лампадки. Странно было видеть его в такой глуши, где, казалось, давным-давно не было и следа человека. – А если тот, кто писал записку на зеркале, сейчас прячется где-то рядом и только ждет, когда я останусь одна, чтобы... Чтобы что? Господи, зачем я поехала! А эта рвется в бой! Мне, наверное, тоже надо было выпить для храбрости, а то колени подкашиваются...» В горах было очень тихо, слишком тихо для Тани, горожанки до мозга костей. Это была не та милая, обитаемая тишина Мармари, в которой ухо все же могло различить какие-то звуки цивилизации – далекий шум проезжающей машины, хлопанье тента уличного кафе на резком морском ветру, пение петухов в окрестных селах... Здесь же не было ничего, кроме глубокого молчания обступивших дорогу гор. Даже ветра не было слышно, и шум камешка, покатившегося с обочины дороги вниз по склону, казался пугающе громким и заставлял вздрагивать.
– Ну, идем, – торопила ее Ольга. Она уже успела отойти от машины и указывала на крутую тропинку, цепляющуюся за поросший кустарниками скалистый склон горы. – Минут пятнадцать быстрым шагом, и я покажу тебе дом пещерного человека, или древнее святилище, или фиг знает, что еще такое, ученые не пришли к единому мнению! Точно одно – построено оно древним человеком и в таком месте, где ему пришлось для этого изрядно поломать горб!
– Только говори тише, – пугливо попросила Таня, следуя за ней. – Мне все время кажется, будто нас кто-то слушает!
– Вот еще, чего бояться! – сварливо возразила Ольга. – Я же с тобой!
– Можно подумать, ты меня защитишь, если он достанет пистолет. – Девушка принялась карабкаться в гору, не переставая озираться по сторонам. Ее не оставляло ощущение, что за ней пристально наблюдают, и она чувствовала себя мишенью. – Мы отличная цель на этой тропинке! Нас отовсюду видно, а мы должны смотреть под ноги и не увидим никого! Меня могут пристрелить, а я даже не успею понять, что случилось! Ты права, пристрелить меня могли бы где угодно... Но здесь – лучшее место!
Однако Ольга не разделила ее тревоги и невозмутимо продолжала подниматься по узкой крутой тропе, беспечно отбрасывая в сторону попадавшиеся под ноги камушки и мурлыча под нос какую-то популярную мелодию, странно звучавшую в торжественной горной тишине. Таня, смирившись, молча следовала за ней, и вскоре они достигли цели, остановившись на узкой площадке, нависшей над обрывом.
– Это и есть Драконов дом? – Таня настороженно разглядывала сооружение из дикого камня, обтесанного в виде плиток, с круглым входом, без признаков окон и печной трубы, вообще без привычных признаков человеческого жилья. Больше всего это смахивало на эскимосскую иглу или юрту степного кочевника. Сооружение выглядело очень древним, очень неуютным и очень неинтересным.
– Ты что, разочарована? – Ольга перевела дух и достала сигареты. – Звучит круче, чем выглядит, верно? Выше есть еще, но там то же самое! Что ж, полезай!
– Как, туда?! – Таня отпрянула, словно ее собирались втолкнуть в Драконов дом силой.
– А куда тебя пригласили? —Ольга картинно выпустила струйку дыма и взглянула на часы. – Ну давай же, тебя ждут! Написали же, чтобы мы ехали немедленно!
И поскольку девушка медлила, Ольга воскликнула в сердцах:
– Стоило сюда лезть, чтобы в последнюю минуту спасовать?! Ну хочешь, я с тобой? Я вообще уверена, что там никого уже нет, мы слишком долго копались, да еще та рыжая нас задержала... На зеркале ведь было сказано – ехать немедленно!
Таня приложила палец к губам, делая знак замолчать, и ее спутница недоуменно притихла. С минуту девушка прислушивалась, а затем, тряхнув волосами, упавшими ей на глаза, решительно сказала:
– Ладно, я пойду.
Ей придала смелость не эмоциональная речь Ольги, а мирная тишина, окружавшая их в этих горах. Теперь Таня и в ней начинала различать кое-какие звуки, самые простые и безобидные. То было щебетанье серой птички, скачущей по ветвям кустарника кумари, и шелест высохшей за лето травы, которой касался едва ощутимый ветер, и где-то далеко в низине – блеянье овечьего стада и звяканье колокольчиков... Среди этих звуков не было только звуков чужого человеческого присутствия, и она ничуть не удивилась, когда забралась в Драконов дом и, осмотрев его, выглянула наружу:
– Ты права, здесь никого нет. Да и не было с конца лета, кажется.
– Посмотри получше! – Ольга присоединилась к ней, и вдвоем они тщательно обшарили рукотворную пещеру, заглядывая во все углы и рассматривая своды. Результатов не было никаких – несколько окурков и пустых пивных банок, оставленных туристами, никак не могли сойти за какое-нибудь послание. Таня выбралась из пещеры и отряхнула штаны от пыли и приставших колючек. Настроение у нее, как ни странно, внезапно поднялось. «Можно подумать, я в самом деле ничего не хочу знать о Паше! А может, надпись на зеркале относилась не ко мне и красовалась там еще до нашего приезда? Мало ли, для кого она была сделана, ведь там, оказывается, живут русские!»
Ольга была подавлена неудачей куда больше и за все время, пока они спускались к джипу, не проронила ни слова, что-то напряженно обдумывая. Наконец, поравнявшись с часовенкой, она изрекла свой вердикт:
– Знаешь, ты что-то не так поняла. Если бы я сама видела ту надпись... Мы могли просто поехать не туда!
– Я еще не разучилась читать по-русски, – обиделась Таня. – А может, нам надо было подняться выше, к другим Драконовым домам? Ты говорила, есть еще?
– Туда можно забраться только с альпинистским снаряжением, а раз мы не подготовились и он это видел, какой смысл нас туда посылать? Ладно, едем домой, – с досадой проговорила она, взглянув на часы. – Лучше бы ты послушала меня и согласилась на острова! Теперь-то ехать поздно, дело к вечеру, на море будет свежо... Давай быстренько нарвем кумари и... Кстати, у тебя есть какой-нибудь пакет под ягоды? Таня? Тань?
Ты слышала ее вопрос, слышала и оклики, но не отвечала – губы у нее внезапно лишились всякой чувствительности, словно их обкололи местной анестезией. Таня не смогла бы вымолвить ни слова, такими чужими и непослушными они вдруг стали. Она не сводила глаз с маленькой белой часовенки на обочине, с голубой лампадки, по-прежнему кротко мерцавшей в глубине ниши, и с крохотного блестящего предмета, слегка покачивающегося рядом с ней.
– Таня? – Уже громче и тревожней окликнула Ольга, перехватив ее застывший взгляд, в котором ясно читался ужас. – Куда ты смотришь?
