Малютка - Мола Кармен

— Госпожа инспектор! — искренне обрадовался румын.

— А ты что здесь делаешь? Ты же перешел в какой-то бар в Пуэбло-Нуэво?

— Место — дрянь, ни одна живая душа туда не заходит. Бывало, я за день делал всего одну тортилью с картошкой, и то половину уносил домой. А здесь хорошо. Вам багет с помидорами, как обычно, да?

— Как обычно, Хуанито. Только без граппы, годы берут свое.

— Вы все такая же красотка, хотя все мы стареем, госпожа инспектор. Даже Месси уже не тот. Скоро начну за «Атлетико» болеть…

— Это было бы досадно, Хуанито.

Аллу пришел на десять минут позже обычного, но обещание выполнил и вручил Элене разблокированный телефон Чески.

— Двойной тариф, госпожа инспектор. В нем было две симки, и вторую вскрыть было почти невозможно.

— Но у тебя получилось?

— Пришлось попотеть.

Элена доплатила еще сто евро. А перед уходом спросила, не обнаружил ли он в телефоне чего-нибудь необычного.

— Я профессионал, госпожа инспектор. Я его разблокировал, но в содержимом не копался. Хочу, чтобы вы и дальше ко мне обращались.

— Очень хорошо, Аллу, спасибо.

На улице Баркильо, у входа в здание, где размещался отдел криминалистической аналитики, она встретилась с Сарате.

— Ты поспал?

— Совсем чуть-чуть. Не мог отделаться от мыслей о Ческе.

— Мы ее найдем, — пообещала Элена.

— Живую?

Ответить она не успела, потому что, выходя из лифта, они наткнулись на Рентеро.

— Как приятно тебя видеть, Элена. Твои документы уже оформлены, осталось их подписать — и ты снова руководитель отдела.

— Я не собираюсь возвращаться в полицию, Рентеро.

— Так и будешь собирать деньги на школы для маленьких рохинджа [5], или как они там называются? Оставь это своей матери, Элена. Твое место здесь.

— Я не передумаю.

— Тогда не получишь доступ в отдел. Не заставляй меня идти на крайние меры.

От этой угрозы Сарате потерял терпение:

— Может, вы с этим разберетесь, когда мы найдем Ческу? Сейчас все остальное неважно.

— Подумай о документах, — бросил Рентеро, заходя в лифт.

Сотрудники ОКА изумились, когда Элена и Сарате рассказали, что им удалось выяснить накануне вечером. Даже друживший с Ческой Ордуньо не знал ни о ее дочери, ни об изнасиловании в четырнадцать лет.

— Это может быть связано с ее исчезновением?

— Понятия не имею. Нам предстоит это проверить, как и многое другое, — ответила Элена.

— Что насчет ветеринара? — спросил Сарате у Ордуньо.

— Мы выяснили, что он работает на скотобойне в промзоне рядом с Куэнкой. Если нет ничего более срочного, сейчас же поеду туда и поговорю с ним.

— Возьми с собой Рейес. И хорошенько прижми этого Суэкоса.

Глаза Рейес вспыхнули, ей не терпелось действовать. Сегодня она надела черное кожаное платье, очень короткое и с глубоким декольте; этот наряд демонстрировал ее ноги и грудь больше, чем позволяли приличия.

— Пришла токсикологическая экспертиза, — сообщил Буэндиа. — В вине нашли следы барбитуратов.

Значит, Ческу усыпили. Элена повернулась к хакерше:

— Марьяхо, ты раскопала еще что-нибудь про фальшивое удостоверение личности?

— Да, в середине сентября прошлого года его использовали для регистрации на животноводческой ярмарке в Сафре.

— В Сафре? — удивился Ордуньо. — Как Ческу занесло на животноводческую ярмарку? Она же сбежала из родной деревни, своего сельского происхождения стеснялась…

— Я покопаюсь еще. Понимаю, что пока не особо облегчаю вам задачу, но уж как вышло… Еще я выяснила все, что смогла, про карточку Иоланды Самбрано, эквадорки, которая платила за квартиру на Аманиэль, хотя убедить банки сотрудничать было очень непросто. Ситуация странная: операций по карте было довольно много, все по мелочи, но несколько недель назад транзакции прекратились. А потом вот эта оплата квартиры. Единственное, что приходит в голову: ее ограбили.

— А где тогда она сама, почему карту не аннулировала?

— Без понятия.

— У нас есть ордер на обыск ее дома? — спросил Сарате.

Ордуньо взглядом переадресовал вопрос Буэндиа, который обещал этим заняться.

— Пока нет. Нам достался судья Орсина, самый консервативный. Говорит, у нас недостаточно оснований для проникновения в дом.

— Женщина исчезла, и, как выясняется, она снимала квартиру, откуда похитили Ческу. Это что, не основание? Что еще ему надо?! — сорвалась Элена.

— Я приложу к запросу токсикологический анализ вина из бокала. Может, это его убедит.

— Так и сделай. И сегодня же, Буэндиа.

Элена встала и жестом подозвала Сарате. Они ушли в кабинет, где инспектор работала, пока не уволилась из отдела.

— У меня телефон Чески, его удалось разблокировать. Я просмотрела только сообщения в день, когда она пропала.

Сарате серьезно кивнул.

— Ты ничего не хочешь мне сказать?

— Нет. Но похоже, ты хочешь спросить. Давай, выкладывай, что ты раскопала.

— Послушай, Сарате, у меня хватило такта не затрагивать эту тему при всех на совещании. Но сейчас я хочу узнать, что между вами происходило.

— Это личное, сама знаешь.

— Личным оно было, пока не выяснилось, что последнее сообщение Ческа написала тебе. — Элена, глядя в телефон, процитировала: — Девять сорок три: «Не придешь? Мудила». Ты ее бросил, Сарате?

— Не бросал я ее.

Элена уткнулась в телефон, ища другие сообщения.

— Девять ноль две: «Приходи домой, выпьем за начало нашей новой совместной жизни». Девять восемнадцать: «Что молчишь?» Девять тридцать одна: «Ты где?»

— Я был с друзьями, а она настаивала, чтобы я отменил свои планы и провел вечер с ней, — раздраженно ответил Сарате. — Не знаю, почему я вообще об этом говорю. Это личное, Элена, к расследованию не относится.

— Вы собирались съехаться?

— Она хотела, я нет.

— Она предлагала выпить за вашу новую жизнь. Или Ческа рехнулась, или я чего-то не понимаю.

— Она и правда была немного того.

— Прекрати нести чушь. Она тебя ждала, а поскольку ты не приходил и на сообщения не отвечал, пошла прогуляться и развеяться. И пропала. В случившемся есть и твоя вина, не находишь?

— Это я виноват, что ее похитили?! Иди ты к черту.

Сарате вылетел из кабинета, хлопнув дверью. Элена сделала глубокий вдох. Она разозлилась, но понимала, что потом пожалеет об этой ссоре и о своих необдуманных словах. Не следовало заходить так далеко.

Постучав, в дверь заглянул Буэндиа.

— Все в порядке, Элена?

— Да, все нормально, спасибо.

Недоверчиво кивнув, судмедэксперт удалился. Разумеется, весь отдел слышал, что они с Сарате поругались. Элена уже укоряла себя за несдержанность, и тут зазвонил мобильный. Мать — она, как акула, чувствовала кровь. Звонила именно в тот момент, когда Элена была особенно уязвимой.

— Да, мам, слушаю… Да, извини, больше не буду называть тебя мамой, не будем об этом, пожалуйста.

Мать сообщила, что на следующей неделе в Берлине состоится благотворительный ужин под патронажем Йенса Веймара, и Элена должна туда поехать.

— Это какое число?

— Четырнадцатое. Лететь надо тринадцатого.

Элена молчала. Она плохо спала ночью, от усталости стучало в висках. На столе лежал телефон Чески с сообщениями, отправленными Сарате и оставшимися без ответа.

— Ты здесь, дочка?

— Да-да. Я поеду с тобой. И поужинаю с этим немцем. Можешь попросить секретаршу фонда купить мне билет и забронировать номер в отеле? Да, в том же, где будешь жить ты.

Она вздохнула. Правильно ли было идти на поводу у матери? Кто знает! В любом случае надо было не размышлять, а действовать. Аллу сказал, что в телефоне Чески было две сим-карты. Значит, пора изучить содержимое второй карты. Что-то подсказывало Элене, что она стояла на пороге таинственного темного мира, что увиденное ей не понравится. Ей уже мерещились картины секса Чески и Сарате, которые навсегда застрянут у нее в памяти. Но реальность превзошла все опасения. Элена вышла из кабинета и направилась к Сарате.