Фридрих Незнанский - Прощение славянки
3. Из 13 московских Алин Сорокиных:
9 – имели безусловное алиби;
2 – находились за границей, одна полгода, вторая три с половиной, причем последняя работала в ЮНЕСКО;
1 – умерла две недели назад от перитонита;
1 – пока не была найдена.
Из 4-х волжских Алин Сорокиных:
1 – имела алиби;
1 – находилась в командировке на Байкале, с ней уже разговаривали по телефону, правда, ее алиби было пока подтверждено только косвенно;
1 – сидела в Волжском СИЗО последние пять месяцев по подозрению в мошенничестве;
1 – алиби не имела, утверждала, что несколько часов бегала по лесу, а потом отсыпалась почти сутки. Эта Сорокина была мастером спорта, занималась легкой атлетикой, плаванием и велосипедным спортом и готовилась к соревнованиям не то по триатлону, не то по чему-то еще более эктремальному.
Но самое интересное! Именно эта Алина Сорокина около месяца назад потеряла портмоне с документами, в том числе и паспорт. Заявление в милицию Сорокина подала сразу и теперь ждала новых документов. Ей было 27 лет. Ее фотографию показали смоляковским торговкам, и они ее не опознали. Но главное, она была природной брюнеткой, что противоречило выводам экспертов. Дама, с которой Смоляков, по всей видимости, имел половой контакт, была блондинкой.
Вывод Поремского, а вслед за ним и Меркулова был прост. Если ошибки не случилось и все алиби зафиксированы точно, то женщина из поезда украла документы у Сорокиной, либо кто-то украл их для нее. Учитывая, что поездка Смолякова вряд ли планировалась за месяц и вообще могла оказаться спонтанной (то есть акция Веснина была неожиданной для его предполагаемых противников), то женщина из поезда была человеком, нанятым со стороны.
То есть профессиональным убийцей, со всеми соответствующими навыками.
Следующий раз Гордеев приехал в Матросскую Тишину по просьбе своего подзащитного. Капустин потребовал немедленной встречи с адвокатом.
– Я хочу вам рассказать, как все было на самом деле, – без обиняков сказал волжский опер.
– Слава богу! Давно пора вообще-то. – Гордеев пока что не понимал, почему Капустин изменил свою линию поведения.
– Я действительно украл этот костюм.
– Так. Я слушаю… Капустин рассказал, что приезжал в Москву по
поручению замначальника отдела уголовного розыска майора Жбанова. Это не было официальной командировкой, и в то же время смысл поездки был прост. Жбанов объяснил Капустину, что волжская уголовка должна проконтролировать первоначальные следственные действия, конкретно – криминалистический анализ, который проводился в Москве, несмотря на то что делом занимается Волжское УФСБ. А может быть, и вопреки этому. Не секрет, что между шефами УФСБ и УВД Волжска давний конфликт и соперничество. Возможно, эта команда последовала от начальника УВД генерал-майора Макаркина, возможно, подсуетились его непосредственные подчиненные, наверняка Капустин этого не знал. Задача в таких случая проста – найти какой-нибудь ляп конкурентов и держать его как козырный туз в рукаве до поры до времени. Но возникла проблема. Женский костюм произвел на Капустина неизгладимое впечатление. Нет, он не фетишист и не псих. Но у него есть девушка и совершенно нет денег, известно, какая зарплата у опера. Костюм ей безусловно подходил, и Капустин его стащил у криминалистов, правда допустив оплошность – не думал, что экспертиза по нему еще не проводилась и он потребуется.
Вот так просто и так непоправимо глупо.
Гордеев слушал и давил улыбку на своем лице. С чем только не приходится сталкиваться в его работе. Нет, пожалуй, мосты строить все же скучнее будет.
– Хорошо, давайте расставим точки над «и». Как найти вашу девушку? Дайте мне ее телефон.
Капустин покачал головой:
– Нет.
– Андрей, вы с ума сошли? Это ваш шанс. Я не говорю, что можно все исправить – скорей всего, работу вы потеряете, но зато срок можете получить условный, если, конечно, добровольно вернете вещ-док. Это будет квалифицироваться как служебная халатность, со всеми вытекающими послаблениями.
– Да я же не против вернуть. Костюм у меня дома лежит.
– Вы шутите?
– Ничуть.
– Так что, у вас дома даже обыск не проводился?!
– Выходит, что так. Я думал, его быстро найдут, но раз мне все время задают этот вопрос, я делаю вывод, что он все еще там.
Гордеев спохватился:
– Подождите! Так вы его даже не отдали своей девушке? Почему, позвольте полюбопытствовать?
– Не успел. Мы поссорились.
– Вот тебе и на! Выходит, все зря? Капустин хладнокровно пожал плечами:
– В жизни так бывает.
– Это точно, – машинально ответил Гордеев и подумал, что для вполне молодого человека Капустин говорит удивительно зрелые и мудрые вещи. Впрочем, наверно, работа в уголовке этому способствует. – Вы по-прежнему не курите?
– Да. Только теперь еще и не сплю почти, – хмыкнул Капустин.
– Это бывает. Привыкнете.
– Вот уж не хотелось бы.
– Я не в том смысле, – поправился Гордеев. – Надеюсь, к камере привыкать вам не придется. Я о том, что, когда резко курить бросаешь, всякая ерунда с сосудами происходит, но потом все в норму возвращается. Ну да вы крепкий мужик, справитесь… Так, а что все-таки у вас с девушкой стряслось?
– Поссорились.
– Не сильно? Капустин, как обычно, пожал плечами. Гордеев
уже изучил его манеру «закрываться» и сразу понял, что сейчас именно такой случай. Ну поссорились так поссорились. В конце концов, он, Гордеев, адвокат и совсем не обязан восстанавливать всю картину происшедшего в целом, он обязан только максимально защитить интересы своего клиента. А все, что нужно для этого, у него теперь есть.
Значит, снова в Волжск? А что, не он один такой.
Отправляясь завтракать в гостиничный ресторан, Турецкий поинтересовался у портье, кто живет в соседнем номере. Портье заволновался, не мешают ли соседи такому уважаемому клиенту?
– Ни в коем случае, – сказал Турецкий, – просто там обитает симпатичная женщина, хотелось бы узнать, кто это.
Портье понимающе кивнул и заглянул в компьютер. Потом виновато развел руками: была симпатичная соседка, но… выехала.
– На нет и суда нет, – заметил помощник генерального прокурора.
Завтрак состоял из омлета с ветчиной и помидорами, двух чашек крепчайшего кофе, а также свежего номера «Волжского умника». Судя по всему, предвыборные баталии все крепчали.
На сей раз Гордеев приехал в Волжск с совсем другими эмоциями, точнее, с одной доминирующей – это было чувство победителя. Костюм-вещ-док лежал дома у Капустина, надо было его только забрать. Конечно, можно было позвонить из Москвы отцу Капустина, но Гордеев решил все сделать собственноручно.
Теперь Волжск ему понравился. Город жил своей неторопливой летней жизнью, веселыми отражениями витрин, многочисленными запахами и ароматами. Улицы и проспекты, площади и памятники, засиженные голубями, мосты через реку, кафе и бары, аборигены и туристы – теперь все доставляло адвокату наслаждение. Действительно, что может быть лучше старого русского города? Конечно, при условии, что сам ты живешь в Москве и все у тебя более-менее нормально.
Капустин-старший встретил Гордеева как члена семьи, только что хлеба-соли не было. Они уже были знакомы – в предыдущий приезд адвоката разговаривали в кафе рядом с домом Капустиных. Теперь Гордеев посетил и квартиру. Капустины жили втроем – мать, отец и сын. Мать сейчас лежала в больнице, проходила какое-то обследование, причем она оказалась в больнице еще до того, как с ее сыном случилось это несчастье, так что и по сей день ничего не знала – муж ее берег и одновременно надеялся на лучшее. Точнее, на Гордеева. Кто знает, может, когда она будет дома, у Андрея уже все повернется к лучшему?
Такой же высокий, как сын, худощавый, с короткой стрижкой, Капустин-старший все время чуть клонился вперед, будто он намеревался отвесить поклон. Еще обращало на себя внимание, как близко посажены его глаза. Еще немного, и он казался бы косоглазым. Лишних вопросов он не задавал – Гордеев только по приезде сказал, зачем он в Волжске, – и Капустин-старший без лишних слов отдал костюм. Причем Гордеев так и не понял, знал ли он вообще о том, что костюм-вещдок находится у него дома. Капустин открыл платяной шкаф, подвигал разную одежду, висящую на плечиках, и извлек костюм, упакованный в пластиковый пакет.
– Это?
– Сейчас посмотрим… Без сомнения, это был он – черный женский
брючный костюм с торговой маркой «Хьюго Босс», сорок четвертого размера. Более того, Гордеев нашел на пластиковой упаковке нетронутую печать московских криминалистов. Еще лучше! Вещдок в целости и сохранности.
– Юрий Петрович, это ему поможет? – немного дрожащим голосом сказал Капустин-старший.
