Фридрих Незнанский - Трое сыщиков, не считая женщины
— Ясно, — кивнул Антон. — А с кем-нибудь из авторов этих материалов генерал-лейтенант связывался?
— Не знаю. Может, не успел. Все началось недавно.
— То есть с этим нужно разбираться?
— По-моему, да. Он расскажет вам подробности. Меня командир в курс дела не вводил. Не любит Андрей Владиславович перекладывать свои проблемы на чужие плечи. — Кирилл Владимирович с виноватым видом развел руки в стороны. — Вот, пожалуй, все, что могу рассказать.
— Большое спасибо, товарищ полковник, за ценную информацию. Похоже, это будет основная версия покушения. Но не единственная. Один из бывших сослуживцев генерал-лейтенанта высказал мнение, что причиной покушения могла быть элементарная месть.
Дробышев пожал плечами:
— Ну что тут скажешь? Конечно, Андрей Владиславович очень требовательный человек — и к себе, и к другим. Не всем подчиненным нравятся такие начальники. Тем не менее, когда у одного нашего капитана, у которого с генерал-лейтенантом были напряженные отношения, возникли проблемы со здоровьем, Андрей Владиславович не моргнув глазом выделил крупную сумму на операцию и лечение.
— Не всем же он оказывал подобные благодеяния? Недовольные им все-таки были?
— Я же говорю — требовательный. Сам делает любую работу хорошо и от других требует того же.
— Понятно. Скажите, пожалуйста, а каковы его увлечения в свободное время?
— Точно не знаю. Таких явных, как, скажем, охота или рыбалка, нет. Книги любит. Старые вещи. Говорил, что сейчас в конце Дмитровского шоссе открылся блошиный рынок. Туда ездит по выходным. Если, говорил, приехать часам к шести утра, то по дешевке можно купить уникальные старинные вещи.
— Дома у него вы когда-нибудь бывали?
— Нет, у нас не принято. У нас тут действует принцип: дружба дружбой, а служба службой.
— Значит, жену его не знаете?
— Как раз знаю, — улыбнулся Дробышев. — У нас бывают праздничные или юбилейные вечера, когда сотрудники приходят со своими половинами. Так что с Наталией Викторовной я знаком не понаслышке.
— Что-нибудь про нее сказать можете?
— А что именно вы хотите узнать?
Подняв руку, Плетнев пошевелил пальцами, словно пытаясь поймать нечто эфемерное:
— Что-нибудь интересное.
Полковник рассмеялся:
— Это не разговор. Вот когда захотите узнать что-нибудь конкретное, спросите. Тогда я смогу либо подтвердить, либо опровергнуть.
— А что больше придется делать, опровергать или подтверждать?
Дробышев протянул ему на прощание руку:
— Без комментариев.
Когда Антон вышел из штаба и направлялся к своей машине, ему неожиданно позвонил Щеткин:
— Сейчас прямым ходом едем в госпиталь.
— А что случилось?
— Ночью была вторая попытка покушения на Свентицкого.
— Ого! Как они могли до него добраться?
— В том-то и дело, что не добрались. Ранили майора из вневедомственной охраны, который сидел в коридоре. Короче говоря, подъезжай к госпиталю, встретимся, все расскажу.
— Турецкий в курсе дела?
— Я не смог его найти, телефон не отвечает. Нам же нужно действовать по горячим следам. Потом ему расскажем.
О покушении на больничного охранника генерал-лейтенанта Щеткину как человеку, имеющему отношение к «Глории», сообщил Санаев. Сергей Сергеевич утром позвонил ему:
— Знайте мою доброту, дорогие частники. Другой утаил бы от вас такой жареный факт, а я поделюсь. Поскольку отношусь к вам не как к конкурентам, а считаю товарищами по оружию.
Услышав об этом, Плетнев хмыкнул:
— Ну, конечно. Самому этим заниматься не хочется, вот и оказал нам гуманитарную помощь. Надеется, когда мы разберемся, то в знак благодарности выложим ему все подробности?
— Что же делать, поделимся с товарищем, — сказал Петр. — Только нужно сперва разобраться. Еще неизвестно, удастся ли это.
Первая трудность, которую пришлось преодолеть детективам, возникла на госпитальной проходной. После вчерашнего инцидента там организовали такой мощный контроль, что детективам удалось прорваться на место преступления с неимоверными сложностями. Пришлось подключать и Санаева, и даже Меркулова.
Медсестры Ларисы в это время в больнице не было, на этой неделе она работала в ночную смену. Позвонив ей домой, выяснили, что девушка стояла спиной, ничего не видела. Услышав выстрел, оглянулась и увидела лежащего на полу Качелина и распахнутое окно, которое перед этим было закрыто.
— Вы подходили к окну?
— Боже упаси!
— Страшно?
— Само собой. Но не только поэтому. Нужно было срочно помочь охраннику.
— Он потерял много крови?
— Нет, пуля попала в грудь сбоку. Рана рваная. Сознание он потерял.
Доктор подтвердил, что Качелин находится в реанимации, но с ним можно общаться, только недолго. Ну, минуту, не больше.
Сыщики осмотрели место происшествия, в первую очередь их интересовало распахнутое окно: каким образом оно вдруг могло открыться?
Шпингалеты не были подпилены, как сначала предположил Плетнев. Они были просто выдвинуты: нижний — наверх, верхний — вниз. То есть двустворчатое окно не было закрыто. С внутренней стороны деревянной рамы ничего подозрительного не обнаружили. А с наружной стороны, точнее, на правой половине детективы обратили внимание на маленькую, размером с горошину, металлическую скобочку с привязанной к ней капроновой леской.
— Странно. Она здесь ни к селу ни к городу, — констатировал Плетнев.
Никелированная полукруглая скобочка была приварена к пластинке. Антон потянул ее — поддавалась. Вокруг оси крутилась, а выниматься не вынималась.
— Получается, вдавить ее можно, — сделал вывод Щеткин, — а вытащишь черта с два, держится прочно.
— Рехнуться от всего этого можно! — в сердцах вскричал Антон. — Живем в эпоху высоких технологий, создаются компьютеры, приборы ночного видения, космические ракеты! И в это же время взрослыми людьми делаются какие-то дурацкие крючочки, словно специально для облегчения работы преступников. Меня это прямо бесит.
— А тот факт, что кто-то вообще стрелял в генерал-лейтенанта и майора, тебя не бесит?
— Это тоже.
К злополучной скобочке была привязана длинная капроновая леска, ее конец валялся на земле. Плетнев предположил, что покушавшихся было как минимум двое. Когда один прицелился, другой с помощью лески открыл окно.
— Но дело в том, Антон, что предварительно кто-то все это подготовил. Я имею в виду, отодвинул шпингалеты, вогнал скобку, привязал леску. Шпингалеты можно открыть только изнутри, и то, — Петр привстал на цыпочки, тщетно пытаясь дотянуться до верхнего, — для этого нужно встать на стул.
Антон повернулся и оглядел длинный коридор. В двух местах стояли одинаковые сцепки стульев — каждая по четыре штуки. Довольно громоздкое сооружение, чтобы, не привлекая внимания, подтащить их к окну. Ближайший отдельный стул находился в середине коридора, в алькове, где располагалась дежурная медсестра. Если она отходила оттуда, то ненадолго, а чаще сидела на месте.
Плетнев сказал:
— Есть у меня одно соображение, которое я выскажу, предварительно переговорив с уборщицей.
— Мне тоже хочется с ней потолковать. Думаю, наши соображения идентичны.
По идее, рабочий день у Клавдии Терентьевны, тети Клаши, как ее называли в больнице, окончился, и она могла уйти. Но по какому-то наитию главврач просил сегодня всех задержаться, — мало ли что. Его предусмотрительность оказалась на руку сыщикам.
Вскоре к ним подошла тетя Клаша — женщина среднего возраста, светлоглазая, скуластая, с короткой стрижкой. У нее были очки в модной оправе, одета в красивый брючный костюм. Ее можно принять скорее за врача, чем за уборщицу.
— Клавдия Терентьевна, чем вы пользуетесь для мытья окон? — спросил Плетнев. — Что вам необходимо для этого?
— Известное дело — ведерко воды да тряпки.
— «Мистером Мускулом» или чем-нибудь в таком роде не пользуетесь?
— Вы уж скажете — «Мистер Мускул»! — насмешливо фыркнула женщина. — Нам так мало денег выделяют на бытовую химию, что покупаем только самое необходимое. Стиральный порошок подешевле будет. Поэтому добавляю щепотку-дру-гую в водичку.
— Значит, ведро с водой и тряпки. Больше ничего?
— А что еще? — удивилась уборщица.
— Вы же с наружной стороны тоже стекла моете. Для этого нужно открыть окно, отодвинуть верхний шпингалет. Он находится довольно высоко. Я, например, с пола не достаю.
— Так я тоже не достаю. У меня для этого табуретка имеется. Я на нее влезаю, чтобы открыть. Иначе никак.
— Она где стоит?
— В подсобке хранится, на первом этаже. Есть там кладовочка.
— То есть, чтобы помыть окно, вы несете табуретку с первого этажа? — уточнил Щеткин. — Помыв же окно, закрываете верхний шпингалет?
