Филип Рок - Грязный Гарри
— Да.
— Доставь деньги и через некоторое время сообщи. Если есть вопросы, сейчас самое время спросить.
— Только один.
— О чем?
— Где ваш скотч?
Шеф выглядел озадаченным.
— Верхний ящик… я полагаю.
Гарри обошел стол, выдвинул ящик и вынул моток липкой ленты. Он задрал свою правую штанину, достал из кармана куртки шестидюймовый черный пружинный нож и крепко прикрутил его к икре.
Лицо шефа искривила гримаса.
— Отвратительно, что офицер полиции в нашем городе знает, как используется такого рода оружие.
Гарри ухмыльнулся.
— Я вырос в суровых кварталах.
Он опустил штанину, потопал ногой, чтобы убедиться, что нож держится прочно, взял чемодан и вышел из офиса. Сейчас он смахивал на коммивояжера по продаже щеток, перетаскивающий товар от двери к двери.
— Его должно здорово беспокоить наличие при нем этих двух сотен тысяч долларов, — заметил кто-то.
— Может быть, — согласился шеф. — Но я бы не хотел быть тем человеком, который осмелится попробовать наложить лапу на чемодан.
Он был совсем один. Жесткий холодный ветер дул с залива и заставлял плясать стоявшие в гавани хрупкие белые лодочки. Они прыгали в разные стороны на своих швартовах, напоминая резиновых уточек в ванне малыша. Гарри поднял воротник пальто и уселся на скамейку, обозревая затон для яхт. Чемодан он положил между ног и иногда на него поглядывал. Пожилой человек и маленький мальчик прошли мимо. Старик держал ребенка за руку. Ребенок выглядел мрачным и враждебным.
— Вон там — кэч, Альберт… видишь… вот тот, белый.
— Они все белые, — буркнул мальчик. — Все лодки — белые.
— Правильно. Альберт. Только у кэча надстройка голубая. — Видишь, который я имею в виду? Я показываю прямо на него.
— Я хочу домой, — захныкал мальчик. — Хочу есть.
Они шли дальше. Старик со вкусом пользовался прекрасными мгновениями, которые предоставляло эта прогулка. Мальчишка тащился за ним. Когда они ушли, длинная набережная с фонарями опустела.
Гарри взглянул на часы. Без десяти девять. Он раскурил сигару, поднял чемодан и потащился в конец причалов. Здесь была телефонная будка: большой пластиковый пузырь, прикрепленный к стальному столбу. Гарри уселся на скамью на расстоянии одного прыжка. Потом полез в куртку и нажал на боковую стенку приколотой там коробочки.
— Я жду, — произнес он. — Надеюсь, черт побери, что ты меня слышишь, Чико. Надеюсь, черт возьми, что ты здесь. Ты не проспишь, Чико. Верно?
В трех кварталах оттуда Чико Гонсалес улыбался, слушая слабо жужжащий голос Гарри. Машину он поставил перед киоском, торгующим жареными цыплятами.
— Больше говорить не могу, Чико. Подходит рыбак. По крайней мере, он выглядит, как рыбак. У него удочки… но что это, черт возьми, доказывает?
— Это верно, Гарри, — сказал сам себе Чико. — Никому не доверяй.
Рыбак действительно оказался рыбаком. Он даже не заметил Гарри, проходя мимо, а затем не обращал на него внимания, занятый торжественным процессом выбора крючков, наживления приманки, установки грузила и подергивания поплавка, перед тем, как забросить снасть в темную воду.
Девять.
Дзинь…Дзинь…
Гарри схватил трубку, прежде чем телефон прозвонил снова.
— Слушаю.
В трубке — тишина, хотя Гарри мог различить тяжелое дыхание. Наконец зазвучал спокойный, дружелюбный голос:
— Чемодан у вас?
— Рядом со мной.
— Как вас зовут, мистер?
— Кэллаген.
— Просто Кэллаген?
— Гарри Фрэнсис.
— Тебе нравиться это имя: Гарри Фрэнсис Кэллаген?
— Я к нему привык.
На миг воцарилась тишина. Затем человек снова заговорил:
— У меня нет имени. Как ты думаешь, это лучше? Ты бы не хотел, чтобы у тебя не было имени?
Гарри начал потеть. Господи, — думал он, — ну давай же приступай к делу.
— Я не знаю, — сказал он твердо. — Я никогда об этом не думал.
— Кто ты? Я имею в виду, чем ты занимаешься.
— Я — полицейский.
Установилась мертвая тишина. Когда человек заговорил снова, голос стал грубым и жестким. Гарри ощутил в нем ненависть. Она была почти осязаема.
— Отлично, коп. Будь внимателен. Я не повторяю дважды. Вот как все будет. Я немного погоняю тебя по городу, чтобы убедиться, что ты один. Позвоню четыре раза. Ты не отвечаешь — я вешаю трубку и конец игре. Значит, так ей на роду написано. Девушка умрет.
— С ней все в порядке?
— Ты тупица. Ты знаешь об этом, коп? Ты тупица, свинячий ублюдок. С ней все в порядке? К какого рода тупости можно отнести этот вопрос?
Гарри отчаянно старался говорить спокойно.
— Мы не платим за трупы.
— Замолчи! Просто заткнись и слушай. Девка дышит. Она будет дышать до трех утра. Заруби это себе на носу, коп. Просто держи это в своих поросячьих мозгах. Ты будешь делать то, что я тебе скажу. Если только я заподозрю, что за тобой тащиться кто-то из твоих поганых дружков — девке конец. Ты поговоришь с кем то — девка умрет. Если ты будешь на столько нахален и наклонишься, чтобы погладить Богом проклятую собаку — девка умрет. Усек?
— Я понял.
— Это хорошо. Это очень хорошо. Теперь слушай меня. Я буду за тобой следить. Не все время, но ты не будешь знать, когда и где. Никаких автомобилей. Пешком. Бегом… ползком, но ты будешь на перекрестке улиц Скотта и Бей стрит через десять минут. Заправочная. Четыре звонка. Или забудь это дело. Понял?
— Да.
— Эй, коп… Я надеюсь, что ты не тупица.
Последовал мягкий щелчок, затем отбой. Гарри швырнул трубку, схватил чемодан и побежал.
— Угол Скотта и Бей стрит, Чико!
Он мог только молиться, чтобы Чико его услышал. Он бежал во всю прыть, вводя в транс гуляющих по бульвару. Гавань осталась позади, теперь Гарри бежал в направлении Скотт стрит. Пересекая Джефферсон стрит, он толкнул прохожего, и тот в ярости проорал, чтобы он смотрел на то, что и как он делает.
До перекрестка Скотта и Бей стрит Гарри добрался ровно за десять минут. Когда он подбегал к яркому круга света у станции техобслуживания, дыхание у него уже срывалось. Телефонная будка была в дальнем конце асфальтовой дорожки и телефон принялся трезвонить, едва Гарри к нему приблизился.
— Кэллаген! — прохрипел Гарри.
— Спортплощадка в Фестоне. В конце лагуны. Пятнадцать минут.
Щелк.
Гарри повернулся и побежал.
— Эй! Что за спешка, парень? — крикнул ему вслед служащий станции.
Гарри его не слышал. Все заглушали удары пульсирующей в висках крови. Чемодан оттягивал руку, словно в нем была тонна булыжников. Двести тысяч долларов. Он бы с радостью зашвырнул их к чертям собачьим за десять центов. Каждый мускул и нерв в правой руке взывал к отдыху. Но отдыха не предвиделось. Пот кипящим потоком сбегал со лба, жег глаза. Когда он добежал до развалившейся, размалеванной непристойностями телефонной будки у спортивной площадки Фестона, тот прозвонил три раза. Гарри схватил трубку до четвертого звонка.
— Кэллаген!
Слова срывались, как сгустки боли.
— Как себя чувствуешь, коп?
— Прекрасно.
— Ты уже при смерти, жирная свинья. А теперь продолжай бежать. Аквапарк. Восточный конец тоннеля Форт Мейсона. Двадцать минут.
Щелк.
Гарри перебросил чемодан в левую руку и побежал по Бей стрит к мрачному Форт Мейсону.
— Чико, — кричал он на бегу. — Ты… не сможешь… меня услышать… в тоннеле. Выбирайся на набережную… на Ларкин стрит.
Гарри проклинал Сида Клейнмана за то, что тот не смог дать ему аппарат двухсторонней связи. Он бежал в темноте, разговаривая с ветром. Женщина, торопившаяся миновать мрачные пустыри на Бей стрит, в ужасе шарахнулась, увидев бежавшего прямо на неё Гарри, с искаженным от боли лицом, разговаривающего сам с собой. Он перебросил чемодан обратно в правую руку. Мускулы запротестовали, и он чуть его не выронил. Гарри до боли стиснул пальцы и удержал ручку, продолжая бежать. Теперь дала о себе знать левая нога: стала открываться едва затянувшаяся рана. Он пытался облегчить нагрузку на ногу и теперь ковылял, словно инвалид. Его легкие разрывались. Убийца был прав: он себя чувствовал при смерти.
Вход в тоннель Форт Мейсона зиял перед ним. Длинный, темный, заброшенный тоннель. Пробегая под фонарем, Гарри быстро взглянул на часы. У него в запасе было десять минут.
— О, Боже!
Тело больше не могло выносить этой гонки. Перед входом в тоннель он перешел на шаг, наслаждаясь холодным ветром из Аквапарка в дальнем конце тоннеля. Ветер высушил пот на лице, но зато превратил мокрую рубашку в ледяной панцирь. Холод пробрал его до костей и Гарри застучал зубами.
— Беги, беги, подонок…беги.
Он снова стиснул пальцы на кожаной ручке и пустился трусцой. Чемодан бил при каждом шаге бил по ноге. Он больше не нес его, а волок, словно тяжеленное ядро на цепи. На стенах туннеля были установлены слабые лампы, тусклый свет высвечивал желтые квадраты на бетонном полу. Между этими квадратами не было ничего, кроме плотной тени. Тоннель плавно менял направление, и когда Гарри преодолевал дугу поворота, он заметил движение в одной из черных дыр. Фигуры шевелились на краю светового барьера, расходились веером, перегораживая дорогу. Четверо крупных неуклюжих юнцов слегка раскачивались, поджидая его…
![Филип Рок - Грязный Гарри [другой перевод]](/uploads/posts/books/243304/243304.jpg)
