Нина Васина - Удавка для бессмертных
– Мышку и Психа ко мне срочно! По одному.
Вглядываясь в перепуганное личико миниатюрной Мышки, она ощутила жалость. Еву всегда раздражали эти театрально-замедленные жесты, вороватый взгляд исподлобья, неуместные улыбки, но сейчас перед ней стояла просто перепуганная женщина.
– Твои соображения.
– Нет соображений, – пожала плечами Мышка. – Он не врал про семь раз за ночь, это точно. Я не знаю, как реагирует мужской организм на такой износ.
– Ты проиграла ночью?
– Выиграла, – подняла голову Мышка. – Мы с ним помирились еще в обед, ты что?
Далила советовала Еве не брать женщин, когда та набирала рабочую группу. Она говорила, что даже если предположить, что все особи женского пола будут смотреть на Еву, не комплексуя по поводу своей внешности, то сама Ева все время будет искать в недоговорках и неопределенных взглядах раздражение и зависть, то есть постоянно напрягаться. Еве повезло: Юна смотрела на нее всегда с придыханием восхищения, а Мышка с исследовательским интересом, как на редкую бабочку. Волнуясь или обижаясь, Мышка переходила на «ты».
– Во что играла?
– Покер.
– Сколько?
– Две тысячи, – опустила Мышка глаза, и за секунду до этого Ева поняла, что та соврет. Это была не совсем ложь: если бы Ева спросила «чего», она бы ответила: «долларов», но Ева подыграла ей и не спросила.
– Брось все свои дела и займись только фальшивыми долларами, потому что помощника я тебе дать не смогу.
Пиликнул сигнал звонка с улицы. Приехали коллеги из Службы. Они упаковали тело в мешок, уложили на носилки и поделились своими познаниями в подобных делах, хотя никто и не спрашивал. Шесть человек, провожающих Физика, узнали, что: сердечные приступы у людей «нашей профессии», конечно, происходят, но если человек погибает недалеко от работы или от места жительства, то есть совсем в двух шагах, то дело по убийству в девяти случаях из десяти можно заводить и до вскрытия.
Псих, изучая лицо Евы с маниакальностью специалиста по физиогномике, сообщил, что в принципе он не считает себя категорическим гомосексуалистом, потому что иногда развлекается и с женщинами. Он опять напомнил, что где-то живет разведенная жена и воспитывает его сына. А посему считать Физика своим врагом из-за глупой записки на стенде не собирался. Ева заметила, что иногда мужчины очень болезненно реагируют на обнародование их пристрастий. На что получила смутивший ее ответ: в мужской паре он, Псих, всегда «она», и уже исходя только из этого не надо навязывать ему банальных предположений. Его отстраняют от работы? Нет? Тогда милости прошу на тестирование. Кстати, там можно будет и поговорить более обстоятельно, поскольку обстановка в ее кабинете, а еще когда она сидит, а он стоит, совсем не располагает к доверительной беседе. Теперь она одна не прошла тестирование. И если это кого-то интересует, то самые плохие показатели у Скрипача. Далее последовала лекция на тему особенностей мужского климакса. Ева схватилась за голову.
– Возьми, посмотри при мне. Это не то чтобы срочно, но для меня болезненно, – она протянула Психу заключение о Марусе.
Псих быстро прочел вывод незнакомого коллеги, хмыкая и покачивая головой. Ева смотрела на него с надеждой, но, когда он поднял на нее насмешливые глаза, надежда отступила.
– Смешно, да? – Она уговаривала себя воспринимать все, что он скажет, отстраненно.
– Ничего смешного. Страшно, вот как бы я охарактеризовал этот отчет. Итак, первое. Никогда не полагаюсь на мнение других специалистов в этой области, если это не мой друг. Мне нужно видеть объект и самому проводить обследование. Но, исходя из предоставленного материала, могу сказать с уверенностью, что моя теория о возникновении малообъяснимых аномалий в эпоху страха и неуверенности в себе и завтрашнем дне подтверждается. Если я смогу получить подробный рассказ обследуемой Муруси Л. о ее взаимоотношениях с паровозом, то это облегчит диагноз. Маруся Л. утверждает, что у нее ребенок от этого мало кому видимого объекта, движущегося регулярно по рельсам в районе одной подмосковной деревни и категорически похожего на старый поезд – паровоз, несколько вагонов, дым, звук. На вопросы доктора о своих детских страхах отвечает уклончиво, это можно принять за основу исследования. Почему меня взяли в службу безопасности, знаешь? – спросил он вдруг, не меняя интонации.
– Только то, что официально в документах.
– Я угадывал, отчего и с какого момента человек начинает отстраняться от реальности. Проводил своего рода следствие по фактам детских воспоминаний, особенностям поведения и находил спрятанные места. По конкретному случаю могу сказать, что особенно запомнилось: рожденных нежеланных детей обычно представляли как последствия изнасилования волком, медведем, инопланетянином, речным змеем, домовым и так далее, в соответствии с русским фольклором и особенностями, так сказать, национальных бедствий. Фантазии зарубежных жительниц по этому поводу мало отличаются от фантазий русских матерей-одиночек, с той разницей, что женщиной чаще овладевала река или дерево. Паровоза не было, это точно. Одно могу сказать с уверенностью: излечиваемость подобных перерожденных фантазий крайне затруднена, и самый лучший способ спасти ребенка от давления свихнувшейся матери – это изоляция. Кстати, года четыре назад в Калифорнии был подобный случай, когда мать, в полной уверенности, что в ее сына вселился дьявол, несколько раз пыталась убить ребенка. Она наносила себе увечья, уверяя, что это сделал младенец, еще не умеющий ходить. Излечение было настолько нестандартным, насколько и действенным. Ей продемострировали процесс «изгнания дьявола», после чего ребенка изолировали – по сценарию изгнания он унесся очищенный к богу. Женщина абсолютно вылечилась, родила здоровую дочь и почти не вспоминает о сыне.
– А что с мальчиком? – вздохнула Ева.
– Не понял.
– Я спрашиваю, знает ли кто-нибудь, что произошло с мальчиком?
– Лечили женщину, отчет посвящен ей.
Ева поднимает правую руку и показывает Психу ладонь, осторожно отодрав лейкопластырь. Псих подходит ближе, осматривает руку и удивленно смотрит на Еву.
– В таком месте трудно обжечься: углубление. За что схватилась?
– Провела ладонью над головой спящего сына Маруси.
– А-а-а! – обрадовался Псих. – Подошли к главному! При чем здесь вообще ребенок? Я занесу тебе завтра журналы, там подробно описывается, как человек самостоятельно, пользуясь только самовнушением, способен себя истребить. Если твоя подруга не в силах тебе помочь профессионально, я найду лучшего психоаналитика в Москве, поскольку, как ты сама знаешь, лечить коллег по структуре не имею права. Только обследования.
– Она в силах.
– Ладно, расскажи все своими словами. Как только ты споткнешься, задумаешься или не сможешь подобрать нужного слова, я отмечу и проанализирую. Одно условие. Ты говоришь не про свою няню. Ты говоришь про себя, про свои проблемы. Итак?
– Три… четыре года назад я вывезла из турецкого публичного дома мальчика-подростка. Это было… по договоренности, вроде сделки. Обмен. Некоторые компрометирующие бумаги поменяла на мальчика. Два с половиной года назад я усыновила близнецов. Дети моей бывшей сослуживицы, умершей при родах. – Ева, задумавшись, подняла глаза на Психа и чуть улыбнулась его изумлению. – Дети маленькие, с кормлением были проблемы, мой старший сын нашел женщину, у которой только что умер младенец, привел в дом, она стала нашей няней.
В этом месте Псих нащупал стул и сел, поводя головой, словно не веря своим ушам. А Ева встала и нервно прошлась по кабинету:
– Ты так не смотри, я не совсем сумасшедшая. Я поинтересовалсь, почему у нее умер ребенок. И мне рассказали совершенно потрясающую историю про деревню Рыжики, где по рельсам ездит паровоз, от которого можно запросто забеременеть. Я не буду все пересказывать, потому что сразу начинаю нервно подхихикивать, но это был красивый фантастический бред. Далила по этому бреду написала статью в «Психологию», по-моему, номер третий за прошлый год. Так или иначе, мы прожили все вместе счастливые годы, мои близнецы подросли и окрепли, а Муся родила от этого… паровоза еще одного сыночка. Я особенно не вникала в выяснение подробностей зачатия, ну погуляла женщина, а мужика называть не хочет. А теперь оказывается, что ребенок обладает дьявольской силой, обжег мне во сне ладонь, ну и ты все сам прочел. Она ушла.
– Это же определенно клиника! – задумчиво протянул Псих.
– Что, так плохо?
– Не то слово! Занесем нашу беседу в счет тестирования. Один вопрос: не хотелось ли тебе завести собственного ребенка?
– С такой работой, да? Привести детей в этот мир, в то, в чем мы живем?
– Клиника! Почему с чужими детьми можно работать на такой работе, а со своими нельзя?!
– Потому что я просто помогаю им выжить, понимаешь? У меня нет комплексов родной матери, я не давала им жизнь! И раз уж кто-то другой побеспокоился об этом, вытолкнул их в наш мир, не спрашивая, не оценив свои силы, не смог, не выжил!.. я постараюсь помочь. Не более того. Я, может быть, потому и взяла няню с улицы, поверив мальчику-подростку, что брала не своим, родным! Повезло. Мне вообще в жизни везло.
