Фредерик Дар - Стандинг, или Правила хорошего тона в изложении главного инспектора полиции Александра-Бенуа Берюрье (Курс лекций).
Толстяк с пониманием подмаргивает.
— Согласен, цветной бэби может привести вас в шоковое состояние, но постарайтесь как можно быстрее преодолеть свое отвращение. Продублировав вас с черным, ваша дама внесла, в общем и целом, лепту в дело соединения рас. Я так думаю: когда-нибудь наступит день, когда не будет ни белых, ни черных, ни желтых, а только люди одного сероватого цвета. Все обесцветят современные средства передвижения. Можно сказать, что до последней всемирной драчки каждый сидел у себя дома и медленно томился в своем цвете. Но скоро благодаря транспорту люди будут все больше сближаться и смешиваться. Расисты пытаются затормозить мировое развитие, совокупляясь только с особями своего колера, как подбирают цвет штор к цвету обоев. И что характерно: особенно усердствуют те, кто при посещении подпольных борделей, лезут исключительно на негритянок. Им не удастся ничего затормозить. Когда вы взбиваете яйца с растительным маслом, получается майонез. Мир идет в майонез, как картофель в ботву.
Берюрье над чем-то задумывается и качает своей благородной кроной.
— Продолжим. И вот — ты отец. Теперь надо сообщить об этом деле родне и знакомым. Если у вас тройня, то этого не стоит делать: в лучшем случае о вас тиснут в газете крохотную заметку. Другое дело — четверня: вы уже имеете законное право на свою фотографию. А если у вас пятерня, я вам об этом уже говорил, ваше объявление напечатают на первой полосе все газеты мира! А поскольку это встречается не так часто, давайте посмотрим, как составить текст обычного объявления.
Дойдя до этого сложного раздела энциклопедии хороших манер, он снова берет в руки свою библию и начинает лихорадочно бегать глазами по строчкам.
— У вас есть тетради? — спрашивает он, не отрываясь от книги.
— Да, мсье! — отвечаем мы хором.
— Хоккей! Тогда пишите…
Он начинает читать, запинаясь на словах (он к этому предрасположен):
— "Господин и госпожа Рене де ля Дессант рады сообщить о рождении своей дочери Мари-Мишлен.
"1 октября 1910 г.
Ул. Риволи, дом № 105".
Он кладет книгу на стол.
— Вы, естественно, заменяете фамилию ля Десант на свою, но называть вашу малышку Мари-Мишлен вовсе не обязательно, — предупреждает Толстяк. — Что касается даты, то она, как и адрес, условна. Я думаю, что вы поняли? Но, между нами, я считаю, что текст образца немножко суховат, правда? Можно составить его поизящнее. Замрите!
Он закрывает глаза рукой и погружается в светскую медитацию.
— Я видел уведомительную открытку, в которой о своем рождении извещает пацан, — продолжает Информированный. — Он выдал примерно следующее: «Ку-ку, вот и я. Меня зовут Рири, и я сын гаспадина и гаспажи Трикар-Детэн».
Как образец, текст заслуживает внимания. Но я все же хочу высказать вам свое личное мнение. Рождение ребенка — событие радостное, следовательно, и сообщать об этом надо радостно. Без всяких сюсюканий и прочих фигли-мигли!
Он отодвигает энциклопедию в сторону.
— В качестве самого себя, если бы у меня родился мальчишка, я бы составил такую открытку.
Он сильно, как пустой тюбик зубной пасты, когда выдавливают последнюю каплю, сдавливает двумя пальцами нос. Потом гипнотическим голосом произносит:
— «Чета Берюрье в результате того, что их Ванька-Встанька регулярно посещал ложе в цирке и разучил там сложные трюки под названием „Укол авторучкой без колпачка“ и „Загон кенаря в клетку“, наконец заимела карапуза и счастлива вам сказать, что вышеупомянутого карапуза зовут Жюль-Феликс».
Он широко вздыхает и прогуливает по аудитории взгляд, облагороженный напряженной работой серого вещества.
— Вы можете это взять за образец, ребята. С такой открыткой вас никогда не обвинят в том, что вы корчите из себя пижона. Это просто, душевно и в хорошем вкусе, короче, модерново!
Он опять берет свою книгу — позвоночный столб своего курса хороших манер.
— Сстесьтьнно, есть не только те открытки, которые посылают, но также и те, которые получают. По этому случаю в книге дается такой образец ответа: «Шлем пожелания процветания младенцу и поздравления счастливым родителям».
— Я еще раз с сожалением должен заметить, что в нем не хватает теплоты.
Неотразимый ухмыляется:
— Шлем пожелания процветания младенцу! Как бы не так, Жак! На какое процветание он может надеяться, этот несчастный козленок, когда существует водородная бомба ручной работы! Его люлька на атомном арсенале! Чтобы сбылось это пожелание, надо в срочном порядке звать на помощь добрую фею Маржолену, чтобы она окропила его святой туалетной водой из цветков четырехлепесткового клевера.
Он аристократически покашливает в кулак.
— Я не понимаю, как в таком учебнике, утвержденном дворянством, духовенством и охотничьим обществом небесного свода, могут приводить такие вычурные образцы поздравлений. «Шлем поздравления счастливым родителям!» хмыкает Толстый.
Он тычет в нас своим повелевающим перстом:
— Записывайте!
Мы ложимся на тетради, высунув от старания языки.
— Пример открытки-ответа, — энергично произносит он.
"Мои шалунишки!
Итак, насколько я понимаю, ваша дудка сыграла с вами шутку? В конце концов, лучше это, чем сломанная нога! Надеюсь, что ваш малый будет таким же писаным красавцем, как его мамон, и не таким зачюханным, как его папон! Если у вас возникнет идея повторить и сделать ему сестренку, дайте мне знать, подготовительные работы беру на себя!"
Он потирает свою трудовую мозоль.
— Вы чувствуете, что это гораздо мягче?
Мы отвечаем в один голос: «О! Да, мсье!»
Его понесло.
— В жизни, друзья мои, — философствует он, — нужно использовать любую возможность, чтобы показать свое расположение к людям. Пусть это будет просто маленькая шутка над одним или над другим. Неприятности в жизни происходят оттого, что люди мало смеются. Они сами делают для себя плохую погоду. Присмотритесь к ним! На улице, в ресторане, в киношке: везде видны одни постные рожи, как на поминках. Почему они, бедолаги, так зажаты и всем недовольны? Почему они таскают свое тело, как будто оно уже стало тухлятиной, изъеденной червями, а? Почему они не радуются солнцу, вину, пока они еще держатся на своих двоих? Временами, когда я всматриваюсь в эти угрюмые, как при запорах, рожи, я спрашиваю себя: «На какой доход живут ассенизаторы?»
А может, все от нервов? Может, они мало потребляют артишоков? Но наверняка во всем этом кроется какой-то порок! А сейчас давайте завершим этот первый урок разговором о крещении.
Он открывает двойные скобки.
— Если среди вас есть мужчины-некатолики, я им разрешаю смотать удочки, так как это особый раздел правил хорошего тона. Примите к сведению, что мне было бы интересно иметь конфиденциальную информацию относительно рамадана у арабов и обрезания у евреев.
Он не скрывает своего удовлетворения от того, что все остались на своих местах.
— Прекрасно. Я продолжаю. Крестные отцы и крестные матери — это люди, которых выбирают родители для того, чтобы те в случае необходимости могли их заменить при своих детях. Так говорится в моей книге. Следовательно, они имеют полное право давать им оплеухи или коленом под зад. Но у них также есть перед ними определенные обязанности, и среди них — я опять цитирую из книги — обязанность идти навстречу их потребностям! Но! люди забывают об одной вещи: крестный и крестница или крестник и крестная не имеют права жениться друг на друге без особого разрешения церкви.
Толстяк облокачивается на стол, подпирает подбородок руками и озабоченно хмурит лоб.
— Вывод: не нужно выбирать слишком молодых крестных отца и мать! Мужики, я сошлюсь на собственный пример. Свою крестную я помню, как будто это было вчера. Мамашина племянница. У нее зад был, как чердачная дверь, а груди, как два буя, так что она могла спокойно бросаться в воду, не боясь утонуть. А я, хоть и был в ту пору совсем пацаном, уже питал слабость к толстым бабам. Так вот, когда крестная приходила к нам в гости, я всегда забирался к ней на колени. Оттуда декольте было видно, как на ладони. Эх! Скажу я вам, старики, если бы вы только видели эту пару буев! Однажды я не утерпел и запустил между грудей свою ручонку и завопил, что туда забралась муха и что я хочу поймать эту нахалку. Вранье, конечно! Про меня говорили, что для своего возраста я был мальчиком очень услужливым и все такое прочее! Еще бы! Крестная кудахтала, что ей щекотно, но мне все же думается, что прогулка моей ручонки в ее лифчике доставляла ей определенное удовольствие! В какой-то момент я закричал: «Поймал! Поймал!» Это я ухватил ее за сосок. Такой мягкий, скажу я вам! Несмотря на свои шесть или семь годков, во мне было что-то такое, что сулило моей крестной, когда я стану повзрослее, весьма приятные мгновения. Хотя я уже тогда мог бы сделать ей маленький подарочек. Только жизнь, вы знаете, — есть жизнь! Мои предки поссорились с ней из-за наследства. Вся каша заварилась из-за настенных часов моего деда, после того как он отбросил копыта. Такие симпатичные ходики, разукрашенные от руки и с маятником, инкрустированным более или менее драгоценными камнями. В конечном итоге эти антикварные часы заграбастала себе крестная. А может, у нее дома не было часов! Я не хочу ее оправдывать, но ведь так могло быть, разве нет?
