Андрей Кивинов - Дублер
– Что дает мне знание адресов этих левых конторок?
– Да, в общем-то, ничего. Ну, придешь ты, спросишь, где фирма «Туз». Откроет тебе какой-нибудь полуспившийся обормот и скажет, что про «Туз» знает только из игры в «очко» или «секу». Начнешь напрягать – заявит, что паспорт год назад потерял или сперли в очереди. И гуляй дальше. Для регистрации фирмы одного паспорта вполне достаточно. Не исключено, конечно, что человек в курсе, но вряд ли добровольно скажет.
«В курсе, в курсе, – подумал Валера. – Олежка только и успел три адреса навестить. Моментально отсемафорили, кому надо. Да и вряд ли хорошо подготовленную аферу будут проворачивать с левыми паспортами. Хотя, с другой стороны, чем меньше свидетелей, тем лучше… Так или иначе, а придется мне навестить конторки, и не просто навестить, а шорох поднять, чтобы засуетились людишки, задергались, вышли на меня. Пускай думают, что знаю я не только про адреса… А я уж постараюсь встретить гостей».
Телефон в кабинете за дверью разрывался. Валентин Андреевич прервал разговор и ушел на рабочее место. Любимов тоже задерживаться не собирался – он дежурил сегодня в вечер, да и отвлекать Орловского не хотелось, тем более все, что можно, Валера выяснил. Он прошел следом за Орловским, показал на часы. Начальник службы безопасности зажал трубку ладонью:
– Пока, Валера. Если еще какая помощь нужна – без проблем. И держи меня в курсе, обязательно.
– Спасибо, Валентин, пока.
«Туз», «Король», «Дама», «Валет». Делайте ставки, господа, делайте ставки.
ГЛАВА 3
Вернувшись в отдел, Любимов первым делом объявил, что Степанов до ареста рассказал ему одну интересную историю и передал весьма интересные бумажки. И теперь Валера собирается сделать кое-кому предъяву, даже разбить интерфейс. Разумеется, Любимов объявил об этом не по громкой связи и не всему отделу, а четверым, возможно, заинтересованным в этой информации лицам. Операм и Бородину. Интерес появился только на лице Абдулова, он предложил помощь и попытался выяснить, какого характера и на кого у Валеры имеются сведения. Валера от помощи отказался, сказав, что сначала все проверит сам. У Дубова и Караваева глаза не загорелись. Бородин же посоветовал, прежде чем куда-то соваться, подумать хорошенько и поставить его в известность.
Пару дней назад Валера дозвонился до судмедэксперта, производившего вскрытие Степанова. Тот сухо зачитал заключение о смерти, отметив ее естественные причины.
– Да какое сердце?! Парню тридцать три! – закричал в трубку опер.
Медик помолчал немного и произнес:
– У вашего коллеги организм изношен, как у шестидесятилетнего мужика. Нервы, нервы… Сосуды ни к черту. Поверьте, мне очень жаль.
– Что, неужели больше ничего?
– Надо ждать результатов гистологии. При его состоянии здоровья остановку сердца могло вызвать даже легкое пищевое отравление.
– А внешние повреждения?
– Никаких.
Валера повесил трубку. Тяжело представить, что медик в этой истории – лицо заинтересованное. Слишком рискованно и глупо ставить неправильный диагноз. Другое дело, когда дружбана-братана разнесет гранатой. Тут можно рискнуть – за интерес, само собой. Острая сердечная недостаточность. Нет сердца. Остро недостает. И много чего еще недостает. Вам не нравится? Нет, нет, что вы! Недостаточность так недостаточность, большое спасибо.
Вечернее дежурство прошло спокойно – пара грабежей, штук шесть краж и одно изнасилование. Сложнее всего было с изнасилованием – пришлось долго убеждать потерпевшую, что все приключилось по любви, по обоюдному согласию. В конце концов жертва покаялась что так оно и было.
Утром Валера отправился в первый адрес. Начал по восходящей, с «Валета». Перед этим навестил жилконтору, где узнал, что в двухкомнатной квартире прописаны гражданин и гражданка Косых, эсквайры, в смысле супруги. Косых-мужу двадцать восемь, Косых-жене двадцать четыре. Никаких «Валетов», просто квартира. Прежде чем нажать кнопочку звонка и устроить бомбометание, Валера по привычке прижал ухо к замочной скважине с мерзкой целью подслушать чужие разговоры. Никаких вывесок на покрашенной серой краской двери, конечно, не имелось, а номер квартиры был написан черным фломастером.
Кто-то из Косых в настоящую секунду присутствовал дома – Валера уловил беззаботный девичий смех на фоне нежной мелодии «Балаган-лимитед».
«Ты скажи, чо те надо…»
«Мне денег надо. Буду рад любой сумме». Валера выпрямился и нажал кнопку.
Смех резко оборвался, «Балаган» поперхнулся. Незваный гость, как известно, хуже милиции. После минутного ожидания вхолостую Валера повторил просьбу открыть более настойчивым и долгим нажатием кнопки и веселым стуком ботинка по двери. «Ну, какой-то детский сад, ей-Богу, делают из людей дураков».
Наконец в глазке мелькнула тень, и настороженный мужской баритон задал наводящий вопрос: «Кто?»
«Это он, это он, наш любимый Элтон Джон». Валера почтальона изображать не стал.
– Газовая служба. Откройте, на этаже угечка.
(Мозгов.)
– Да, конечно, секунду.
Легковерность Косых немного удивила Валеру – двадцать восемь лет, а до сих пор в утечку газа верит.
Дверь открылась, на пороге краснел тщедушный мужчина в халате со следами губной помады на смущенном лице.
Валера по-приятельски улыбнулся, упер ствол пистолета в переносицу хозяина и гневной рукой втолкнул мужика в коридор.
– В чем, в чем…
– Засохни! Кто в квартире?! Быстро, бля! – Валера захлопнул двери.
– Никого, я один. Подождите, не стреляйте, я прошу..
– Я не подаю. Милиция. Ты Косых?
– Да, да. – Мужчина побледнел, и помада расцвела на его щеке алой розочкой.
– Тебя что, по-немецки спросить? Вер ист ин хаус? Я говорю, дома кто?
– Милиция? Никого. Я же…
– Понял, иди-ка сюда. Марш в комнату!
– Вы должны объяснить, по какому праву…
– Сейчас объясню. Сядь на койку. – Валера указал пистолетом на разобранную, разворошенную кровать. – Только дернись.
Не опуская оружия, он толкнул дверь во вторую комнату. Пусто.
– Лоджия есть?
– Да, вон.
Валера переместился к окну, глянул на лоджию. Никого.
– Ну-ка, в койку, лицом вниз, руки за спину.
Косых нехотя повернулся. Валера щелкнул браслетами.
– Помаду вытри.
Затем вернулся в коридор, распахнул по очереди двери кладовой, ванной и сортира. «Если обыск, то с грохотом, если радио, то „Максимум“!» На кухне тоже никто не прятался. Люблю загадки. Сейчас разгадаем.
Любимо вернулся в комнату. На столике возле кровати стояли початая бутылка «Шампанского», два хрустальных фужера, магнитофон. Опер добавил громкость, плеснул в фужер вина.
«Ты скажи, чо те надо?..»
– Где баба-то, Косых? Или ты с мужиком сосался и «шампунь» жрал?
– Пока вы не объясните, в чем…
Валера резко поставил фужер, развернулся и дернул дверцу стоявшего за спиной платяного шкафа.
– Здра-а-а-вствуйте. А вот и прекрасная половинка человечества. Позвольте ручку, я помогу вам.
«Прекрасной половинке» было лет пятнадцать-шестнадцать. До супруги Косых она явно не дотягивала по возрасту. К тому же супруга вряд ли бы залезла в шкаф. Из одежки на ней имелись трусики-бикини и, собственно, все. Перебор косметики на полудетской мордашке говорил об отсутствии вкуса и эстетического воспитания, а голубой цвет волос указывал на определенный род занятий.
– Выходим, выходим, Мальвина. – Валера поманил крошку стволом пистолета.
– А чо ты, блин, в натуре?! – Крошка оказалась не пугливой овечкой, а особой, имеющей чувство собственного достоинства. – Чо надо?! Мент, да?! Я щас позвоню, у меня дядя, знаешь…
– Заткнись, дура! – прошипел Косых, повернув голову. – Я те позвоню… Сядь и не вякай.
«Ага. Это я удачно зашел. – Валера давно уже понял, что господин Косых в отсутствие госпожи Косых решил предаться греховной похоти с малолетней грешницей. – Поэтому и дверь газовщику открыл, и девочку успокаивает. Что ж, очень приятно работать в такой обстановке. Да, что бы мы без женщин делали? Просто ничего!»
Девочка натянула футболку и джинсы, села в кресло.
– Что вам надо? – Косых тоже понимал, лезть на рожон не в его интересах, поэтому голоса не повышал.
– Всего ничего. – Валера убрал пистолет в кобуру и упал во второе кресло. – Моя фамилия Любимов. От слова «любить». Старший оперуполномоченный криминальной милиции. Я правильно угадал, что вы и есть Косых Борис Аркадьевич, прописанный на данной жилплощадке?
– Да, это я.
– А где у нас прописанная на той же площадке Косых Вера Анатольевна?
– Не знаю… На работе, наверное. Так кто вам нужен?! Я или она?
– Оба!!! А вы, девушка, пока потрудитесь найти свои документы. Надеюсь, вы не в федеральном розыске? Что ж, Аркадьевич, ты можешь мне не верить, но я искренне сожалею, что застал тебя в такую неудачную минуту. И как мужчина мужчину я тебя очень хорошо понимаю. Да, один раз живем, хочется всего попробовать. Но как лицо, стоящее на страже интересов государства, должен тебе заметить, что, ха-ха, совокупление с лицом, не достигшим половой зрелости…
