Андрей Кивинов - Дублер
Обзор книги Андрей Кивинов - Дублер
Андрей Кивинов
Дублер
Все изложенное ниже является чистейшей выдумкой и не имеет никакого отношения к реальным событиям и лицам, хотя выдумывать было на удивление легко…
ПРОЛОГ
Июль, 1992 год
Олег поднялся со стула, механически, почти рефлекторно хлопнул себя по нагрудному карману рубашки, проверяя, на месте ли удостоверение, взял со стола брошенную связку ключей. Взглянул на часы. Семь вечера.
Еще тридцать минут назад он с грязной совестью мог отчалить из родной гавани, но задержался, разбираясь с просроченным материалом. И все же сегодня, по его меркам, он уходил рано – обычно приходилось зависать как минимум до восьми. Ничего не поделать: лето – период отпусков. Все хотят солнца, моря, чистого воздуха и расслабухи. Народа в отделении остается как в райкоме, из которого все ушли на фронт. А граждан воров и бандитов не волнует ментовский график отпусков, они, подлецы, бомбят как зимой, так и летом. Заявления сыплются, потерпевшие обивают пороги, начальство топает ногами, в общем, волей-неволей взопреешь, бегая по территории и отписываясь в душном кабинете.
Сегодня Олег плюнул и решил уйти пораньше. Светка напрягает с магазинами, уже ругаться начала – и, к слову сказать, вполне справедливо: у тебя, родное сердце, есть семья или нет?
Дернув на всякий случай створку сейфа и убедившись, что она закрыта, Олег взял с подоконника пакет с книгой и шагнул к двери. Увы, спокойно отвалить не дали, на пороге возник запыхавшийся от быстрой ходьбы или бега опер Валерка Любимов, молодой парень, пришедший в розыск не больше месяца назад, после средней школы милиции.
– Олег, ты уже?
– А что такое?
– Да посоветоваться бы.
Олег недовольно хмыкнул, достал сигарету и бросил пакет на стол.
– Только по-быстрому, старик. У меня сегодня активный отдых.
– Хорошо. – Любимов тоже закурил и опустился на скрипучий, рассохшийся стул. – Просто не хотелось бы погорячиться.
Олег согласно кивнул и уселся прямо на стол, давая понять, что на длительные разговоры-базары не настроен. Валерка приходил советоваться по несколько раз на дню, что вполне естественно – никакой диплом, будь он хоть трижды красным, не обеспечит стопроцентными рецептами успеха. Времени на раскачку тоже не дано, зарабатывать шишки и синяки приходится по ходу дела. К тому же Валера был неофициально «прикреплен» к Олегу, поэтому последнему приходилось выполнять роль мастера производственного обучения.
Сам Олег не считал себя профи высшего разряда, поскольку пришел на службу всего год назад, причем из гражданского учреждения – с судостроительного завода, где трубил после окончания института в должности инженера. Тем не менее на сегодняшний день он уже достаточно хорошо представлял себе карту подводных камней и рифов оперативной работы и мог подсказать новичку, каким именно курсом следовать и куда лучше даже не соваться. Хотя все рифы все равно не изучить, плавай хоть год, хоть десяток.
Валера на работе номер отбыть не пытался, старт взял резвый, что тоже вполне объяснило – надо завоевывать авторитет и положение. Это нормально, хуже, когда человека ничего не интересует и он спокойно сидит в кабинете, выходя оттуда лишь в дни получения денежного содержания.
– Ну, что у тебя? – еще раз спросил Олег.
– У меня три материала было, ну, вернее, два я уже в следствие отправил, один еще на руках. Все «глухие». Грабежи в подъездах. Ну, ты помнишь…
– Что, есть идеи?
– Понимаешь, все потерпевшие с рынка возвращались, с Поля Дураков. Все при деньгах. Покупать ничего не покупали, но «бабками» светили. И способ один в один – плохой человек заходит следом в подъезд, тормозит, в глаза фонарем светит, чтобы «терпила» лица не разобрал, «перо» к горлу и кошелек потрошит.
Олег кивнул. Он знал про эту серию, тем более что «Поле Дураков» – пустырь возле пересечения двух крупных проспектов – находилось на его территории. После легализации ларечного движения пустырь моментально превратился в барахолку, пока еще не очень большую по размерам, но доставляющую немало хлопот, ибо там, где хоть чуть-чуть начинает пахнуть денежками, сразу появляются чуткие носы, принадлежащие отнюдь не ангелам.
– Может, «гоп-стопов» и больше было, – продолжал Валера, – не все заявляют. Я вот подумал… может, подставочку сделаем, а?
– Под цветы?
– Ну чего ты? Что-то ведь надо делать… Я попрошу человека, он посветит «бабками», отвалит, зайдет в подъезд, те его опустят, а мы их на выходе тормознем, с поличным. Ну? Поможешь?
– Идея хорошая… Для комиксов про Пинкертона. Место «стрелки» изменить нельзя. Мы будем провожать твоего человека, а в это время опустят кого-нибудь другого. Там, на рынке, с деньгами каждый второй, на то это и рынок. А за каждым при всем нашем большом желании не проследишь.
– Что ж теперь, материалы штамповать? Мне шеф уже тонко намекнул, не много ли у меня за месяц «глухарьков». Обидно, можно подумать, я их раскрыть не хочу. И, блин, все, как специально, на моей земле… Давай хоть пару дней попасем.
Олег покачал головой. Валерку он прекрасно понимал, парню действительно не прет, но пасти грабителя, надеясь только на удачу, – пустая трата времени. Один шанс из миллиона. Тем более в Питере, в «спальном» районе.
Не вижу смысла. Это от безысходности. Если б конкретно знать, что за «терпилой» пойдут, а так… И потом, вдруг что с подставочкой твоей случится? Обидится человечек и скажет на следствии или в суде, что менты, мол, его попросили деньгами светануть, обещали подстраховать. И все, гуляйте, ребята, с Богом, а вы, доблестные оперы, идите-ка на их место за провокацию.
– Да ерунда это все. Сказал бы честно, что не хочешь.
– Не бухти. Думаешь, я подставочек не делал, когда пришел в ментуру? И на «хвост» всяким уродам садился, тоже хотел с поличным брать. От безысходности. Подставки – последнее дело, я тебе скажу. Это для постовой службы хорошо, а ты опер… Ногами много не находишь. Разок-другой, может, и повезет, а потом?.. Попробуй еще помозговать. Людишек подергай с рынка, не может быть, чтобы никто про ограбления не знал. Я своих подтяну, есть у меня парочка наркош, может, что и слышали. Хорошо бы прихватить кого на кражонке или травке, тогда все выведали бы… Ну а упремся, тогда попробуем попасти. Все, будь, я отваливаю.
Олег встал со стула, протянул Валерке руку.
– Ты еще остаешься?
– Я дежурю в вечер.
– Ну, удачи.
Оперы вышли в коридор. Валерка направился в свой кабинет, Олег – в дежурную часть доложиться, что его рабочий день успешно завершен.
– Любимова не видел? – спросил дежурный, заметив Олега.
– К себе пошел, у меня сидел.
– Там заявочка прошла, он в вечер.
– Надеюсь, не покойничек?
– Не, грабеж в подъезде, мелочь…
– Ну так как жить-то будем, милый? По любви или по расчету, а?
Валера с напускной строгостью посмотрел на сидящего перед ним паренька.
Тот пожал плечами и снова уставился в пол.
– Какой-то ты нерешительный, Никитушка. Может, ты не понял чего? Так я объяснить могу, повторить помедленнее. У тебя что в школе по алгебре было? Наверное, сплошные проблемы. Семнадцать плюс пять сколько будет?
– Двадцать два.
– Правильно. Но если попадешь под амнистию – то поменьше. Понял, о чем толкую? Тебе семнадцать, на пятерочку за травку ты смело можешь надеяться, так что…
– Это не моя трава.
– Да какая, в принципе, разница? Найдена эта гадость в твоем карманчике, а кто тебе ее туда положил, волнует нас постольку поскольку. Хоть Диего Марадонна, тот вроде тоже грешен. Я ж тебе еще в прошлый раз все по полочкам разложил. И три дня дал, чтобы ты про грабежи поспрошал аккуратненько. Поспрошал, кстати?
Никита едва заметно кивнул.
– Ну и?
– Никто не знает, – виновато выдавил наркоман.
– Или плохо спрашивал. Никогда не поверю, чтобы на Поле Дураков, где, как в большой деревне, все про всех знают, никто не догадывался чьих рук эти «гоп-стопы». Тем паче разговоры наверняка идут.
– Нет, тишина. Правда, клянусь вам, никто не знает.
Никита встрепенулся, оторвавшись от созерцания пола и посмотрев прямо в глаза Валере.
Валере показалось, что Никита сейчас не лжет, просто он действительно ничего не смог узнать. Валера не очень-то и рассчитывал на его помощь – Никита не дурак, хоть и малолетка. Понимает, что за десять грамм анаши, изъятой к тому же в первый раз, никто пять лет не даст. Так, пожурят да выгонят. А сболтнешь лишнее в ментовке – без языка останешься. Оторвут вместе с башкой.
Ничего особенного Никита из себя не представлял. Бросив школу, паренек болтался по микрорайону, курил травку, возможно, ею же и приторговывал, сходил с ума на дискотеках в местном Доме культуры, сшибал мелкие деньги у школьников… Прихватили его на рынке постовые, которые и обнаружили в его кармане ту самую травку. Валерка попросил, чтобы материал отписали ему – он хватался за любую информацию, связанную с рынком, а точнее, с рыночными грабежами. Материал он штамповать не стал, хотя «палки» отделению были нужны позарез, но «поднять» серию грабежей – это гораздо солиднее, чем упечь мелкого наркошу, которого еще и поймал не сам.
