Николай Леонов - Почерк палача
А капитана Суворова с должности старшего группы сняли, не сработался с людьми. И тогда Гуров коллеге тоже сочувствовал, даже ходил за него в кадры ходатайствовать.
Лишь примерно лет через пять тот же Орлов ему сказал:
– Ты разуй свои голубые зырики, сыщик. Суворов – только фамилия громкая, нутро-то с гнильцой. В каждом деле он сразу за цветок хватается и рвет с пользой и без пользы, лишь бы цвет ему достался. Если дело путаное, результат не ясен, он старается его соседу спихнуть, а чтобы самому упереться да осилить, разговора и не ведется. Ты упрямый, как осел, я, случается, тебя убить готов. Но ты до конца стоишь, за себя отвечаешь, да и частенько, – тут молодой Орлов замялся, пересилил себя и закончил: – Прав бываешь. Излишне часто, скажу, мало кто твою правоту терпеть станет.
Столь подробно Гуров, впрочем, былое не вспоминал, мелькнуло старой кинопленкой и улетело. А вот что Суворов лишь обмолвился, что Крещеный убит выстрелом под лопатку, а в кармане у него оказался «тэтэшник», поразило Гурова. Он беспечно сказал:
– Пойду взгляну, – и зашагал к Гойде, Крячко и врачу.
– Пулю вы не найдете, пустые хлопоты! – горячился врач. – Но по входному отверстию, главное, по дыре в грудине, уверен, стреляли из «макарова», возможно, из другой «девятки». Возможно, больше, но никак не меньше.
Рядом с трупом на полотенце лежал «ТТ», глушитель, перочинный нож, ключи, другие мелочи.
– Тщательным образом лично упакуй пистолет и глушитель, – прошептал на ухо другу Гуров. – Лично отвези в лабораторию. Обаяние свое, которое ты неизвестно на кого тратишь, посади на пороге и сиди, пока они каждый миллиметр не изучат.
– Лев Иванович, там пальцы невооруженным глазом…
– Ты понял, что я тебе сказал? – перебил Гуров. – Я твою папаху съем, если это пистолет Крещеного.
– Все понял, однако папаху ты ешь свою, – ответил Станислав.
– Свою жалко, – сказал Гуров и отошел к Грише Котову, стоявшему с группой механиков Рощина. Гриша призывно махал рукой.
– Здравствуйте, господа, – сказал, подходя, Гуров. Кто-то хихикнул, но полковник посмотрел так холодно, что вмиг стало тихо. – Кто тонет? Чего подполковник Котов руками размахивает, словно ему в последней шлюпке места не хватило?
Механики-работяги переглянулись и уставились на Гришу, не веря, что носатый вежливый еврей аж подполковник милиции. Гуров понял, какой эффект произвели его слова, и добавил:
– Подполковник Котов награжден боевым орденом и тремя медалями. И пулей в бок, когда он меня закрывал.
Терпение у людей кончилось, и Рощин как главный сказал:
– Господин полковник, имейте край.
– Гриша, раздевайся! – приказал Гуров.
Котов хотел спрятаться за механиков, но ребята его выталкивали. И тут, не бахвальства ради, а защищаясь, Котов подвернул одному механику руку, подсек опорную ногу и уронил парня на землю.
– Можете не раздеваться, – быстро сказал Рощин.
– Нет! В каждом деле должен быть порядок! – сказал Гуров. – Я старший по званию и приказываю. Тем более что раздеваться не обязательно, достаточно расстегнуться.
Гуров помог Котову расстегнуть рубашку, обнажил бок и багровый рубец. Пуля вошла по касательной.
– А пуля моя, – сказал Гуров. – Она у меня дома в шкатулке лежит. А теперь, чего руками размахивали? Говорите.
– Господин полковник, вчера Крещеный и Кузьмич долго сидели в подвале, хотя туда обычно и не ходят, – сказал быстро молодой парень.
Тут уже подошли Полоз со своей бригадой.
Пацан лет шестнадцати по-взрослому уверенно сказал:
– Кузьмич не мог. Он и оружия никогда не носит.
– А кто такой Кузьмич? Я про такого и не слышал, – прикинулся Гуров.
– Авторитет. Серьезный парень, – пояснил Полоз. – Он кликуху сменил, раньше его Сухой звали.
– Сухой – человек известный, – сказал Гуров. – Дважды сидел, знаю, все недосуг с ним поговорить. Говорят, он парень с головой, экзамены за десятилетку не успел сдать.
– Да ему ни за что и дали, – сказал кто-то.
– И второй срок ни за что? – спросил Гуров, который прекрасно знал историю Валентина Сухотого. – А кто вчера видел Крещеного и Кузьмича?
– Я видел, – ответил Илья Титов. – Там в подвале человек шесть находилось.
– А как они выходили, видел? – спросил Гуров.
– Нет. Я на секунду туда с девушкой заскочил, думал, нет никого. А как увидел народ да Крещеного, так и развернулся.
– А раньше, ребята, вы Крещеного здесь часто видели?
– Редко, – ответил кто-то неуверенно.
Рабочий люд отворачивался, смотрел под ноги. Но Гуров перехватил несколько быстрых взглядов, брошенных на Полоза, который чересчур тщательно обсасывал остатки воблы.
Полоз платил Крещеному за «крышу», подумал Гуров, и бандит изредка приходил получать деньги. Все это похоже на правду, но главный механик не тот человек, который способен застрелить вора в законе и подбросить ему пистолет, из которого, видимо, и убивали несчастных владельцев угнанных машин. Какой бы он ни был подлый и лживый, а пойти на такое убийство не способен. Пороху не хватит, да и не сообразить мужику подобную комбинацию. К тому же практически он сам и подставляется. Крещеного здесь видели, Полоз ему деньги платил, здесь же Сухой, он же Кузьмич, прямой соперник вора в законе, и убийство. Сложено неплохо, да очень прямолинейно. Нет, такой расклад Полозу не по зубам, страшно, свидетелей много, да и пистолет с глушителем надо под рукой иметь. Не тот Полоз человек, явно не тот. Нужен хитрый, изощренный ум, ведь за спиной групповое захоронение. Да и захваченные машины надо куда-то угонять, хотя взятые документы в порядке, да за рулем, все одно, должен сидеть человек, и не один, тут хоть и немногочисленная, а организация, пусть просто группа. Механики и подсобники Полоза на подобное не годятся.
Местная власть, как уже говорилось, стояла отдельно. Суворов изображал обиженного, мол, начальники налетели, волну подняли, день-два потолкутся, а труп на районе повиснет. Хотя подполковнику никто не мешал подойти к следователю Гойде, оговорить с ним мероприятия самые неотложные и подключить к работе своих оперов. Он не сомневался – рано или поздно старинный «приятель» Левка Гуров появится. И факт, что после первого убийства Гуров лишь мелькнул и исчез, не вводил подполковника в заблуждение, он прекрасно знал манеру «друга молодости» не проявлять поначалу к делу особого интереса, не мозолить глаза начальнику районного управления. Мол, у вас своих сотрудников достаточно, есть люди опытные, и вам руководящие указания совершенно ни к чему.
Появление на техстанциях неизвестных ему Котова и Нестеренко подполковник попросту прозевал. Он узнал о них задним числом, когда злополучный «Москвич» уже уехал. Тогда подполковник испугался по-настоящему. Неизвестные оперативники могли быть только людьми Гурова, а значит, он вплотную занялся убийством Юрия Власова. Разовое убийство, не связанное с чем-то крайне серьезным, главк интересовать не может. Значит, они вяжут смерть механика с групповым исчезновением машин и людей. Почему? Как Гуров пришел к такой страшной мысли?
Подполковник отлично знал: его «друг» прекрасный оперативник, но, пока сидит в своей конторе и лишь читает бумаги, он практически не отличается от других оперов главка. Гуров становится непредсказуем, смертельно опасен при личных контактах. Из, казалось бы, пустого разговора, неуместной паузы, обыкновенного замечания он способен на выводы, которые прийти в голову нормальному оперативнику никогда не могут. «Важняк» выехал на обычное убийство, покрутился, отметился, мол, мы тоже работаем, и убрался.
Но если после формального визита он посылает своих людей больше чем на неделю толочься на месте преступления, значит, он за дело взялся вплотную. Приезжали не мальчики, люди пенсионного возраста, значит, должны быть известны Суворову. А он этих старых оперативников в первый раз видит. Где таких людей берет Гуров, мать его так? Москва хоть и бескрайняя, а старые опера все друг друга знают. Эти, значит, не из главка и не из МУРа, совершенно точно, так откуда они? Старый сыщик – явление штучное, но его на приусадебном участке не вырастишь. Он должен более двадцати лет работать в органах, общаться с сотнями себе подобных, и его должны знать. А оперов Гурова часто не знают, и это далеко не первый случай.
Подполковник смотрел, как смущенный Котов застегивал рубашку, верзила-блондин покровительственно улыбался, а сам Гуров оживленно разговаривал с механиками и прочим рабочим людом. И зависть, как в народе говорят, «черная зависть», поднялась из глубины его души, даже оттеснила страх.
– Так вот он какой, ваш знаменитый Гуров, – сказал подошедший к подполковнику старший опер Вагин, правая рука начальника районного розыска. – Я поначалу на него взглянул и решил, что это столичный франт, не более, а сейчас понял: разыскник из самых настоящих. Ведь ты подумай, Александр Сергеевич, Гуров на пустом месте с десяток доверенных лиц приобрел. Работяги теперь с ним завсегда готовы по душам толковать. Он обе станции за гривенник купил и в карман сунул, в нужный момент всегда достать может. А где он этого еврея-то раздобыл? И второй, что молчит и русой головой трясет, видно, не хуже. Да, слышал много, а видеть не доводилось. Мы в верхах не топчемся, у нас дела махонькие.
![Найо Марш - Всевидящее око [Чернее черного. Всевидящее око. Работа для гробовщика]](/uploads/posts/books/243314/243314.jpg)
