Пер Валё - Человек на балконе
— Ну так скажите нам об этом, фрёкен.
— О том, из Ваза-парка и Ванадислундена и…
— Да, если вы действительно о нем что-то знаете, — сказал Меландер.
— А потом я сразу смогу уйти?
— Несомненно.
— Честное слово?
— Честное слово, — заверил ее Меландер.
— И вы не скажете ему, что…
Она пожала плечами, очевидно, подумав о чем-то своем.
— Он все равно сам это вычислит, — сказала она.
— Как его зовут? — спросил Меландер.
— Роффе.
— А фамилия?
— Лундгрен. Рольф Лундгрен.
— Где он живет? — спросил Гюнвальд Ларссон.
— Вапенгатан, пятьдесят семь.
— А где он сейчас?
— Там, — сказала она.
— Откуда вы с такой уверенностью знаете, что это он? — спросил Мартин Бек.
Он заметил, как у нее что-то блеснуло в уголках глаз, и с изумлением понял, что это не что иное, как слезы.
— Еще бы мне не знать, — почти неразборчиво пробормотала она.
— Вы, фрёкен, наверное, сожительствуете с этим субъектом? — сказал Гюнвальд Ларссон.
Она внимательно посмотрела на него и не ответила.
— Какая фамилия на двери? — спросил Меландер.
— Симонссон.
— Чья это квартира? — спросил Мартин Бек.
— Его. Роффе. По крайней мере, я так думаю.
— Ну так все же? — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Ну, тот, другой, наверное, сдал ему квартиру. Вы что же, думаете, он такой дурак, чтобы на двери красовалась его собственная фамилия?
— Он в розыске?
— Не знаю.
— Сбежал откуда-то?
— Не знаю.
— Но вы ведь наверняка это знаете, — сказал Мартин Бек. — Может, он сбежал из тюрьмы?
— Нет, не сбежал. Роффе никогда не сидел.
— На этот раз он сядет, — сказал Гюнвальд Ларссон. Она с ненавистью смотрела на него блестящими глазами. Гюнвальд Ларссон быстро засыпал ее вопросами.
— Так значит, Вапенгатан, пятьдесят семь?
— Да. Разве я это не сказала?
— Со двора или с улицы?
— Со двора.
— Этаж?
— Второй.
— Квартира большая?
— Однокомнатная.
— Кухня?
— Нет, только одна комната.
— Сколько окон?
— Два.
— Окна выходят во двор?
— Нет, на солнечный пляж.
Гюнвальд Ларссон прикусил губу. На лбу у него снова начали вздуваться вены.
— Ну-ну, — успокоил его Меландер. — Так значит, у него одна комната на втором этаже и два окна во двор. И вы точно знаете, что в эту минуту он дома?
— Да, — сказала она. — Знаю.
— У вас есть ключи от этой квартиры? — дружеским тоном сказал Меландер.
— Откуда? Ключ только один.
— И дверь, очевидно, заперта?
— Еще бы.
— Она открывается внутрь или наружу? — спросил Гюнвальд Ларссон.
Она ненадолго задумалась. Потом сказала:
— Внутрь.
— Точно?
— Да.
— Сколько квартир в тыльной части дома, со двора? — спросил Мартин Бек.
— Ну, наверное, квартиры четыре.
— А что находится на первом этаже?
— Какая-то мастерская.
— Из окна виден парадный вход в дом с улицы? — спросил Гюнвальд Ларссон.
— Нет, оттуда виден фьорд, — ответила фрёкен. — И королевский дворец. И часть ратуши.
— Достаточно! — заорал Гюнвальд Ларссон. — Уведите ее!
Девушка вздрогнула.
— Секундочку, — сказал Меландер.
В кабинете стало тихо. Гюнвальд Ларссон с любопытством посмотрел на Меландера.
— Мне нельзя уйти? — спросила девушка. — Вы ведь обещали мне, что…
— Конечно же, — сказал Меландер, — понятно, что вы можете уйти. Но вначале мы должны проверить, сказали ли вы нам правду. Это для вашей же пользы. И еще кое-что.
— Что?
— Он в этой комнате, наверное, будет не один, да?
— Да, — тихо сказала она.
— Послушайте, а как вас, собственно, зовут? — спросил Гюнвальд Ларссон.
— Это вас не касается.
— Уведите ее, — сказал Гюнвальд Ларссон.
Меландер встал, открыл дверь в соседний кабинет и сказал:
— Рённ, у нас тут есть одна фрёкен. Она может у тебя немного посидеть?
Рённ появился в дверях. У него были покрасневшие глаза и красный нос. Он окинул взглядом всех по очереди.
— Да, — сказал он.
— Высморкайся, — сказал Гюнвальд Ларссон.
— Я должен предложить ей кофе?
— Думаю, что должен, — сказал Меландер.
Он придержал ей дверь и церемонно произнес:
— Соблаговолите, фрёкен. В дверях она остановилась и окинула ледяным взглядом Гюнвальда Ларссона и Мартина Бека. Очевидно, им не удалось вызвать у нее особой симпатии. Не понимаю, как нас учили здесь психологии, подумал Мартин Бек.
Потом она посмотрела на Меландера и неуверенно сказала:
— Кто будет его брать?
— Сами знаете, мы, — приветливо сказал Меландер. — На то и существует полиция.
Она стояла и смотрела на Меландера. Наконец сказала:
— Он опасен.
— Очень?
— Очень. Будет стрелять. И меня тоже застрелит.
Сейчас это ему вряд ли удастся, — заметил Гюнвальд Ларссон.
Она проигнорировала его.
— У него в квартире есть два автомата. Заряженных. И один пистолет. Он сказал, что…
Мартин Бек молчал и ждал, что скажет Меландер, и одновременно надеялся, что Гюнвальд Ларссон будет держать язык за зубами.
— Что он сказал? — спросил Меландер.
— Что живым его никто не возьмет. И я знаю, что он сказал это на полном серьезе.
Она оставалась в дверях еще несколько секунд.
— Я просто хочу, чтобы вы об этом знали, — сказала она.
— Спасибо, — произнес Меландер и закрыл за ней дверь.
— Ну, — произнес Гюнвальд Ларссон.
— Получи санкцию прокурора, — сказал Мартин Бек, едва за ней закрылась дверь. — Быстро, план города.
План лежал на столе еще до того, как Меландер закончил короткий телефонный разговор, в результате которого получил официальное разрешение на то, что они намеревались предпринять.
— Могут возникнуть осложнения, — сказал Мартин Бек.
— Это точно, — подтвердил Гюнвальд Ларссон.
Он выдвинул ящик письменного стола, вытащил оттуда служебный пистолет и взвесил его в руке. Мартин Бек, как и большинство шведских полицейских в штатском, носил пистолет в кобуре под мышкой, конечно, в тех случаях, когда ему требовалось оружие. У Гюнвальда Ларссона же было особое приспособление, с помощью которого пистолет прикреплялся к брючному ремню. Он повесил пистолет на правый бок и сказал:
— Ну, ладно. Я возьму его сам. Хочешь пойти со мной?
Мартин Бек задумчиво смотрел на Гюнвальда Ларссона. Его коллега был, как минимум, на полголовы выше, а когда выпрямлялся в полный рост, выглядел настоящим великаном.
— Иначе ничего не получится, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Как ты себе это представляешь? Подумай, как бы это выглядело, если бы туда во двор ворвалась целая рота с автоматами, гранатами со слезоточивым газом, в бронежилетах и понеслась через двор, а этот субъект спокойно стрелял бы себе из окна. Или, может, ты думаешь, что ты, или комиссар, или шеф полиции, или сам король должен орать в мегафон: «Вы окружены. Любое сопротивление бесполезно!»?
— Слезоточивый газ в замочную скважину, — предложил Меландер.
— Ну, это еще куда ни шло, — сказал Гюнвальд Ларссон, — но мне это не нравится. Наверняка изнутри торчит ключ в замке. Нет, двое в штатском на улице, а двое будут его брать. Идешь со мной?
— Естественно, — сказал Мартин Бек.
Он предпочел бы взять с собой Колльберга, но грабитель, вне всякого сомнения, принадлежал Гюнвальду Ларссону.
Вапенгатан находится в стокгольмском районе Нормальм. Это длинная узкая улица, застроенная, в основном, домами-ветеранами. Она тянется от Брунсгатан на юге до Оденгатан на севере. Фасады домов заняты процветающими мастерскими, в тыльной части — множество бедных квартир.
Не прошло и десяти минут, как они уже были там.
XIV
— Жаль, что у тебя нет с собой вычислительной машины, — сказал Гюнвальд Ларссон. — Ты мог бы ею разнести дверь.
— Это точно, — произнес Мартин Бек.
Они оставили машину на Родмансгатан, свернули за угол и на тротуаре перед пятьдесят седьмым номером увидели своих коллег.
Приезд полиции, очевидно, не привлек к себе ни малейшего внимания.
— Значит, так, пойдем… — начал Гюнвальд Ларссон и осекся.
Возможно, он сообразил, что звание у него ниже, потому что взглянул на часы и сказал:
— Предлагаю войти в дом с интервалом в тридцать секунд.
Мартин Бек кивнул, перешел на противоположную сторону улицы, остановился перед часовым магазином Густава Бломдина и подождал, пока красивые старые часы с маятником отсчитают тридцать секунд. Потом повернулся, медленным фланирующим шагом пересек проезжую часть и вошел в подворотню дома номер пятьдесят семь.
Он, опустив глаза, прошел по двору, подошел к лестнице, а затем быстро и тихо взбежал на второй этаж. Из мастерской на первом этаже доносился мерный стук машин.
На облупившейся двери действительно была табличка с фамилией Симонссон. Изнутри не доносилось никаких звуков, от Гюнвальда Ларссона — тоже. Гюнвальд Ларссон, выпрямившись во весь рост и неподвижно стоя справа от двери, осторожно провел пальцем по покрытой трещинами деревянной филенке.
