Пер Валё - Розанна
Так же как и Мартин Бек, Колльберг казался бледным, глаза у него были красные. Сфинкс Меландер выглядел как обычно.
Перед Колльбергом лежала желтая копия какого-то заявления. Он несколько секунд поводил по строчкам пальцем и сказал:
— Как заявляет фру Лиза-Лотта Йенсен, возраст шестьдесят один год, датской полиции в Вайле, это была сказочная экскурсия; шведский стол тоже был сказочный, один день и всю ночь шел дождь, пароход немного опоздал, а фру Йенсен немного страдала от морской болезни в ту ночь, когда шел дождь. Они как раз плыли по какому-то большому озеру; это была вторая ночь рейса. Путешествие было просто сказочным, а все пассажиры — бесконечно милыми людьми. Эту милую девушку на фотографии она не помнит. Наверняка не сидела с ней за одним столом, но капитан был исключительно милым, а муж говорит, что еда была великолепная и давали ее столько, что невозможно было все съесть, и они даже не смогли всего перепробовать. Погода была сказочная, конечно, когда не шел дождь. Они даже не подозревали, что Швеция такая красивая страна. О Господи, — прокомментировал Колльберг, — я тоже об этом не подозревал. Бóльшую часть времени они играли в бридж с теми милейшими супругами из Южной Африки, мистером и миссис Хойт из Дурбана. Разве только постели показались им несколько маловаты, а на второй вечер они нашли в одной из постелей огромного волосатого паука и ее мужу пришлось приложить немало усилий, чтобы прогнать его из каюты.
Датчане просто прелесть. Ничего не видели, не слышали, ничего особенного не заметили. В заключение следователь сержант Тофт из Вайле сообщает, что из допроса этой игривой парочки, вероятно, не удастся извлечь ничего, что могло бы пролить хоть какой-нибудь свет на это дело. Его логика просто убийственна.
— Так, момент, момент, — бормотал Меландер.
— Да здравствует наш братский северный народ! — воскликнул Колльберг и потянулся за дыроколом.
Мартин Бек стоял у противоположного края стола и рылся в бумагах. Он что-то чуть слышно бормотал. После десятидневной работы им удалось найти две трети лиц, пребывавших тогда на борту «Дианы». С помощью самых разных способов они связались с сорока из них и в двадцати трех случаях получили протоколы подробных допросов. Однако результат был мизерный. Из всех до сих пор допрошенных свидетелей о Розанне Макгроу никто ничего не помнил, разве что где-то видели ее мельком па пароходе.
Меландер вынул трубку изо рта и сказал:
— Карл-Оке Эриксон, член команды. Его вы уже нашли?
Колльберг заглянул в один из своих блокнотов.
— Кочегар. Нет, не нашли, но кое-что о нем знаем. Три недели назад он обратился в управление морского пароходства в Гётеборге и нанялся на финское грузовое судно.
— Гм, — сказал Меландер. — А ему уже исполнилось двадцать два года?
— Да. А что должно означать это «гм»?
— Его имя мне кое о чем напоминает. Тебе бы тоже следовало его помнить. Но тогда он называл себя немого иначе.
— Если оно тебе о чем-то напоминает, значит, ты наверняка прав, — сдался Колльберг. — У этого чудовища память, как у циркового слона, — обратился он к Мартину Беку. — Впечатление такое, словно сидишь в кабинете вместе с арифмометром.
— Я знаю.
— Который курит самый вонючий табак в мире, — добавил Колльберг.
— Погоди немного, сейчас начну, — заверил его Меландер.
— Не сомневаюсь. Господи, ну и устал же я, — сказал Колльберг.
— Ты мало спишь, — упрекнул его Меландер.
— Это точно.
— Тебе нужно как следует выспаться. Я сплю каждую ночь восемь часов. Засыпаю, как только касаюсь головой подушки.
— И что на это говорит твоя жена?
— Ничего. Она засыпает еще быстрее, иногда мы даже не успеваем выключить свет.
— Счастливчики. О себе этого сказать не могу.
— Почему?
— Не знаю. Просто не могу уснуть.
— И что же ты делаешь?
— Лежу на спине и размышляю о том, что ты за фрукт.
Колльберг углубился в почту. Меландер вытряхнул трубку и уставился в потолок. Мартин Бек знал его и понял, что в данный момент он начал пополнять новыми подробностями свою бесценную картотеку памяти, которая находилась у него в голове и в которой он накапливал все, что видел, читал или слышал в жизни.
Через полчаса после обеда девушка из секретариата принесла готовый перевод.
Мартин Бек снял пиджак, закрыл дверь и принялся за чтение.
Сначала письмо. Кафка писал:
«Дорогой Мартин,
Мне кажется, я знаю, о чем ты думаешь. Протоколы двух допросов, которые я высылаю, являются дословной записью с магнитофонной ленты. Я ничего в них не изменил и ничего не сократил. Если тебе понадобится, я смогу найти и других людей, которые ее знали, но думаю, что эти двое знали ее лучше всех. Надеюсь, вы схватите того подонка, который это сделал. Когда поймаешь этого мерзавца, не забудь приложить ему на память и от меня. Высылаю тебе также биографические данные, которые мне удалось наскрести, и краткий комментарий к протоколам допросов.
Искренне твой Элмер»
Мартин Бек отложил в сторону письмо и придвинул к себе протоколы. На первом было написано:
«Допрос Эдгара М. Малвени в прокуратуре г. Омаха, штат Небраска, 11 октября 1964 года. Следователь: детектив-лейтенант Кафка. Присутствует при допросе: сержант Ромни».
«Кафка: Вы Эдгар Монкур Малвени, вам тридцать три года, проживаете в Омахе на Двенадцатой Ист-стрит, по образованию инженер, уже год работаете заместителем заведующего отделом в „Нортен Электрикал Корпорейшн“ в Омахе. Верно?
Малвени: Да, верно.
К.: Вы допрашиваетесь не под присягой, и ваши ответы не будут регистрироваться гражданским нотариусом. Некоторые вопросы, которые я стану вам задавать, будут касаться интимных подробностей вашей частной жизни и могут оказаться для вас неприятными. Вас допрашивают для того, чтобы получить необходимую информацию, и ничто из того, что вы скажете, не будет опубликовано или использовано против вас. Я не могу заставить вас отвечать, но хотел бы сказать следующее: если вы ответите на все вопросы правдиво и как можно подробнее, это может в значительной степени помочь найти и арестовать лицо или лиц, виновных в убийстве Розанны Макгроу.
М.: Я сделаю все, что будет в моих силах.
К.: Одиннадцать месяцев назад вы еще проживали в Линкольне. Вы там и работали?
М.: Да, я работал инженерам в городском управлении, в отделе городского освещения.
К.: Где вы проживали?
М.: В меблированных номерах на Гриноук-стрит, восемьдесят три. Мы жили вдвоем с одним коллегой, оба были холосты.
К.: Когда вы познакомились с Розанной Макгроу?
М.: Почти два года назад.
К.: Другими словами, осенью шестьдесят второго года.
М.: Да, в ноябре.
К.: При каких обстоятельствах вы познакомились?
М.: Мы познакомились на вечеринке у одного моего коллеги. Джонни Матсона.
К.: Значит, в компании?
М.: Да.
К.: Этот Матсон встречался с Розанной Макгроу?
М.: Вряд ли. Он устраивал что-то вроде вечеров открытых дверей, там собиралось много народу, одни входили, другие выходили. Джонни был знаком с ней поверхностно, по библиотеке, где она работала. Он приглашал много самых разных людей. Бог знает, где он их находил.
К.: Как получилось, что вы познакомились с Розаннной Макгроу?
М.: Не знаю — просто мы там встретились.
К.: Вы шли на вечеринку с намерением познакомиться там с какой-нибудь женщиной?
(Молчание.)
К.: Вы можете ответить на мой вопрос?
М.: Я пытаюсь вспомнить, как это было. Да, возможно, потому что тогда у меня не было постоянной подруги. Но, скорее всего, я пошел туда лишь потому, что мне нечего было делать.
К.: И что же там произошло?
М.: Я уже говорил, что мы с Розанной познакомились чисто случайно. Немного поболтали, потом танцевали.
К.: Сколько раз?
М.: Два первых танца, вечеринка еще не была в разгаре.
К.: Так, значит, вы познакомились в самом начале?
М.: Да, именно так и было.
К.: А потом?
М.: Потом я предложил, чтобы мы ушли.
К.: После того, как вы два раза потанцевали?
М.: Точнее говоря, когда мы танцевали второй раз.
К.: А почему вы ей это предложили?
М.: Я действительно должен отвечать на такие вопросы?
К.: В противном случае весь наш разговор станет бессмысленным.
М.: Ну, хорошо. Я заметил во время танца, что она возбуждена.
К.: Возбуждена? В каком смысле? Вы имеете в виду — сексуально возбуждена?
М.: Да, что-то вроде этого.
К.: Как вы это определили?
