Убийство на острове Фёр - Йоханнсен Анна
— Я все еще думаю, что мы имеем дело с самоубийством, — вмешался Брандт, который следил за разговором с насмешливым видом. — Все остальное крайне маловероятно. Зачем было убивать эту девушку?
— Мы должны рассматривать все варианты, даже маловероятные, — спокойно сказала Лена. — Родственники имеют право знать, что случилось с Марией.
— Как скажете, — отозвался Брандт и взглянул на часы. — Ваш кабинет будет готов через полчаса, но мы пока не нашли компьютеров…
— У меня с собой наши ноутбуки, — сказал Йохан. — Достаточно будет подключения к Интернету.
— Дайте знать, если вам еще что-нибудь понадобится. Я пока займусь сбежавшими коровами. — Брандт кисло улыбнулся и вышел из помещения.
— Похоже, место в списке ему не светит, — усмехнулся Йохан и, заметив вопросительный взгляд Лены, пояснил: — Я про список наших любимых коллег.
— Время покажет. Давай дадим ему еще один шанс. Кому понравится, когда на твою территорию приходят чужаки и всюду суют свой нос?
— Хорошо, побудем сегодня добряками. — Йохан усмехнулся еще шире. — Тогда в бой. Сначала поговорим с сестрой?
— Я жду пока Луиза… то есть, доктор Штанке сообщит предварительные результаты вскрытия. Родственников допрашивать рано. Я бы хотела снова переговорить с учителем. Давай займемся пока этим.
Вскоре они стояли перед школой. Йохан запрокинул голову, разглядывая здание.
— Почему все школы выглядят одинаково?
По дороге он позвонил школьному секретарю и узнал, что директор находится у себя кабинете. Туда они и отправились.
Лена уверенным быстрым шагом шла по коридору, Йохан следовал за ней.
— Ты здесь прям как дома.
— Я ходила в эту школу. Разве я рассказывала?
— Нет, не рассказывала, — пробормотал Йохан, когда Лена открыла дверь в один из кабинетов и вошла.
После короткого разговора с директором тот вручил им список учеников 10 «А» класса и всех учителей, которые вели у них уроки. Адреса и другая информация отсутствовали.
— Мы хотели бы поговорить с одноклассниками Марии и с господином Вайсдорном. И если получится, с остальными учителями.
— Конечно-конечно, допрашивайте учителей сколько вам будет угодно. А вот учеников… Я бы предпочел, чтобы допрос детей проходил в присутствии родителей.
— Мы не собираемся никого допрашивать, господин Шредер. Мы просто хотим с ними побеседовать. Предлагаю компромисс: мы дадим ученикам свой номер телефона, и они позвонят нам, если захотят. Как вам такой вариант?
— Отлично! У господина Вайсдорна сейчас окно. Он в кабинете химии, готовится к уроку. — Директор тяжко вздохнул. — Нам, учителям, сейчас приходится нелегко, ведь мы тоже несем ответственность за то, что наша ученица… решила нас покинуть. Приходится задавать себе одни и те же вопросы. Что мы сделали не так? Что мы упустили? Прошу вас, примите это во внимание.
Лена и Йохан попрощались с директором и направились в кабинет химии. Когда они вошли, Ларс Вайсдорн стоял перед длинным столом и сортировал пробирки.
— Доброе утро, — поздоровался он, поднимая взгляд.
Лена тоже поздоровалась, представила Йохана, после чего сообщила:
— Уверена, вы уже слышали о произошедшем.
Вайсдорн положил пробирку в коробку и скрестил руки на груди.
— Да, конечно. Мы все в шоке и не понимаем, как такое могло произойти. Утром я рассказал своим ученикам о том, что случилось. Сейчас у них урок госпожи Брааш. Ева преподает религиозное воспитание и музыку. Мы не можем проводить сегодняшние занятия как ни в чем ни бывало, но и отправлять учеников домой нам тоже не хочется. Будет лучше, если они останутся под нашим присмотром.
— Я бы хотела снова поговорить с вами о Марии и об ее окружении, — сказала Лена.
— Конечно, — кивнул Вайсдорн и указал на стоящие перед столом стулья. — Давайте присядем?
После того как все расселись, Лена пролистала свои записи.
— Во время нашей прошлой беседы вы сказали, что считаете Марию довольно самоуверенной девушкой, хоть она и притворялась другой.
— Да, я так думал, но в итоге она… Покончила с собой. Честно говоря, случившееся для меня — совершенная загадка. В голове не укладывается, что Мария пошла на такое, — вздохнул Вайсдорн.
Лена умышленно не стала говорить ему о своих подозрениях.
— Последнее время поведение Марии отличалось от обычного? Вы заметили в ней какие-либо перемены? В настроении, в поведении?
— Я задаюсь этим вопросом весь день. Конечно, трудно уследить за каждым учеником… Детей в классе двадцать пять, и я веду у них всего несколько уроков. Но да, последние дни, может, даже недели Мария казалась слегка подавленной. Впрочем такое случается со всеми учениками.
— Что именно вы имеете в виду? — уточнил Йохан.
— Мария перестала отвечать на уроках. Если так подумать… она казалась довольно рассеянной. Как я уже сказал, почти у всех учеников бывают периоды апатии, поэтому я не обратил на это особого внимания.
— Значит, Мария стала менее активной?
— Она казалась уставшей даже на первых уроках. Была бледной и… — Вайсдорн медлил, словно подыскивая слова. — И грустной. Ее взгляд… его трудно забыть. Если бы я только знал, что… — Он замолчал и на мгновение прикрыл глаза.
— Как вы относились к Марии Логенер? — спросил Йохан.
Вайсдорн задумался, прежде чем ответить:
— Я стараюсь относиться ко всем ученикам одинаково. Конечно, это не всегда получается… В конце концов, учителя — всего лишь люди… Но по большому счету, мы обязаны относиться ко всем одинаково — и быть ко всем одинаково справедливы.
— Значит, для вас Мария Логенер ничем не отличалась от остальных учеников? Она не была особенной? — уточнил Йохан.
— Представьте, что напротив вас сидят двадцать пять маленьких личностей. Все они особенные. Может, один ученик или два более особенные, чем остальные, и да, Мария… — Вайсдорн сглотнул. — Она выделялась.
— Почему?
— Вы помните, как были подростком? Многие в этом возрасте толком не знают, что с собой делать, и бунтуют против всех и вся. Они играют во взрослую жизнь, но в душе остаются маленькими детьми, которые нуждаются в родителях. Мария была другой. Она излучала серьезность, которую редко можно встретить у девочек ее возраста. Иногда казалось, что она на несколько лет старше остальных, — сказал Вайсдорн и нерешительно пожал плечами. — Но как я уже сказал, через нас, учителей, каждый день проходит сотня учеников. Возможно, я совершенно не прав в своей оценке. Некоторые дети, помимо всего прочего, — прекрасные актеры.
Лена, которая внимательно ловила каждое слово, встала.
— Скоро начнется перемена. Скажите, где нам найти вашу коллегу, госпожу Брааш?
Вайсдорн объяснил, как пройти к нужному кабинету, и на прощание обменялся с Леной и Йоханом рукопожатиями.
— Что думаешь об этом господине? — спросила Лена, пока они с Йоханом плечом к плечу шли по длинному коридору.
— Он очень предан своему делу. Кажется, Мария ему нравилась.
Лена остановилась перед одной из дверей и сказала:
— Да, похоже на то. Он явно знал, о чем говорит.
Она постучала и открыла дверь.
— У нас урок. Пожалуйста, подождите снаружи, — попросила Ева Брааш, учительница.
Лена подошла к ней и окинула взглядом класс.
— Мы из полиции. Господин Шредер знает о нашем присутствии. — Она протянула руку учительнице руку и представилась: — Лена Лоренцен. Мы с напарником хотели бы сказать классу несколько слов.
— Хорошо, — растерянно ответила Ева Брааш, все еще не оправившись от удивления.
— Можете уделить нам несколько минут после того, как мы закончим? — вполголоса поинтересовалась Лена.
— Да, на перемене, — кивнула Ева Брааш.
Лена повернулась к классу. Некоторые ученики казались грустными, по припухшим глазам было видно, что они недавно плакали. Другие сидели за партами с равнодушным видом, притворяясь, что происходящее их ни капельки не интересует.
— Наверняка вы все уже слышали о смерти вашей одноклассницы Марии Логенер. Ее нашли мертвой на пляже. Я — старший комиссар Лоренцен, а это мой напарник, — она повернулась к Йохану, — комиссар Грасман. Мы расследуем смерть Марии, и нам нужна помощь всех, кто ее знал.
