Николай Леонов - Стальной десерт (сборник)
Минуту Гуров молча смотрел девушке в глаза. Ее все еще потряхивало на нервной почве. Она снова отпила из стакана и шумно сглотнула.
– Это все, – повторила Зинаида.
– Почему вы никому не рассказали об этом? В том числе и нам?
– Я не хотела. По двум причинам. – Зинаида потупила взгляд. – Вернее, сначала была одна, а потом она сменилась другой.
– Что это за причины?
– Я не хотела, чтобы об этой истории узнал Андрей. Да и все остальные тоже. Жена Кирилла, Наташа, прочие родственники. Они могли решить, что я сама дала повод Кириллу вести себя подобным образом. Андрей не должен был так думать. А потом стало известно, что Кирилла убили. Прежде всего я подумала о том, что Андрей все-таки узнал о случившемся. Каким-то образом. Это он убил своего друга. Я, конечно, уверена, что такого не было, но вы могли так подумать. Я не хотела неприятностей для Андрея.
– Не хотели для него, но совершенно не подумали о неприятностях для вас лично? – с сомнением протянул Гуров. – Не самый разумный поступок, Зинаида. Вам так не кажется?
– Но я ведь точно знала, что не виновна. Говорю же вам, когда я убежала из кабинета, Кирилл был еще жив.
– Это только ваши слова.
– Нет, не только, – сказала Зинаида и поставила пустой стакан на стол. – У меня есть свидетель.
– Вот как? – искренне удивился полковник. – И кто же он?
– Олег. Брат Кирилла. Он был в кабинете уже после меня. Поэтому я…
– Минутку! – Гуров всем корпусом подался вперед.
Зинаида невольно отшатнулась и услышала:
– Что значит после вас?
– То и значит. – Девушка испуганно понизила голос: – Когда я вырвалась из хватки Кирилла, сначала не сообразила, в какую сторону бежать, и бросилась к черному ходу. В этот момент дверь на улицу открылась. Появился Олег. Я развернулась и побежала в другую сторону. Через арку, в холл и к зимнему саду. Но в холле я обронила парео. Видимо, оно развязалось, когда я отбивалась от Кирилла. Мне пришлось вернуться за ним. Тогда же до меня донеслись голоса из кабинета. Мужские. Кирилла и Олега. Я их не видела, только слышала.
– Но решили, что это именно они?
– Голос Кирилла до сих пор звенел у меня в ушах. Тут уж не перепутаешь. – Зинаида грустно усмехнулась. – А что касается второго… Да, я решила, что это Олег. Ведь я видела его входящим с черного хода. Логично было предположить, что второй мужчина он и есть. Заглядывать и выяснять, кто там, я, конечно, не стала. Вернулась в сауну, посидела там немного, успокоилась и пошла в бассейн.
– Посидели одна? – включился Крячко. – А Андрей?
– Когда я вернулась, его там не было. Слава богу. Иначе он заметил бы мое нервное состояние.
Гуров и Крячко коротко переглянулись.
Затем Лев Иванович поднялся, прошелся по гостиной, остановился у дальнего окна, жестом подозвал к себе лейтенанта.
– Поместите девушку в комнату на втором этаже. Под пристальное наблюдение, – негромко распорядился полковник. – Подозрения с госпожи Ромащенко еще не сняты. Так что пусть охрана глаз с нее не спускает. Ясно?
– Так точно, товарищ полковник!
7 часов 43 минуты
– Чем могу быть полезен? – с секундной паузой после каждого слова поинтересовался Олег.
Он не распахнул дверь до конца, а лишь приоткрыл ее ровно настолько, чтобы в образовавшемся зазоре могла появиться его голова с высоким лбом и двумя острыми кинжальными залысинами. Впускать Крячко в комнату Роточков-младший явно не собирался.
Но у Станислава были иные планы на этот счет.
– Мне нужно с вами поговорить, Олег.
– Зачем? О чем? Почему я не могу провести в тишине и покое хотя бы несколько минут?
– Вообще-то мы тут не плюшками балуемся, а ведем расследование убийства вашего брата, – иронично напомнил Крячко.
– И что? – Олег остался невозмутим. – Меня допрашивали уже дважды. Я сказал все, что знал, и не добавлю ничего нового.
– Все же у меня есть для вас пара свежих вопросов. Я могу войти?
Олег ответил не сразу. На его лице отобразилось колебание. Он критически смерил полковника взглядом с головы до ног, недовольно поморщился и только после этого неохотно открыл дверь.
Крячко моментально заметил, что в правой руке Роточкова сжаты большие портняжные ножницы. Олег перехватил взгляд сыщика и торопливо спрятал их за спину.
– Что вы делаете? – спросил Крячко.
– Это не ваше дело. В своей комнате я имею право вытворять все, что только захочу. Я здесь один, соответственно, никому не причиняю никакого вреда. Так что у вас за вопросы?
Станислав быстро огляделся. Олег действительно был в комнате один. Светлана отсутствовала.
Брат погибшего бизнесмена стремительным шагом вернулся к столу, выдвинул верхний ящик, убрал в него ножницы и большой фотоальбом. Потом он небрежно смахнул туда же и множество бумажных обрезков. Олег задвинул ящик, перегородил стулом доступ к нему и повернулся лицом к сыщику. Он не стал садиться и не предложил сесть непрошеному гостю. Просто молча смотрел на него своими зелеными, глубоко посаженными глазами и ждал вопроса.
Крячко решил не затягивать процесс и заявил:
– Нам стало известно, что вы рассказали не все, Олег.
– Вот как? С чего вы решили? – Младший Роточков все так же делал секундные паузы между словами.
Видимо, это была его привычная манера общения.
– Вы умолчали о том, что в районе двух часов ночи заходили в кабинет своего брата и о чем-то разговаривали с ним. Вас видели.
– Эта девка? – Олег не удивился, не выказал признаков волнения и вообще не проявил никаких эмоций. – Я догадался. Она ведь сама выбежала из кабинета Кирилла перед тем, как я зашел туда. Мы едва не столкнулись с ней в коридоре. Потом она рванула в противоположную сторону. Как видите, я не делаю из этого тайны.
Крячко был немного сбит с толку. Он не ожидал от Олега такой вот откровенности.
– Но ведь это в корне противоречит тем показаниям, которые вы давали раньше.
– Разве?
– Да. Вас спросили, где и когда накануне вечером вы в последний раз видели убитого. Вы ответили, что за столом, в беседке.
– Это неправда. – Олег неопределенно махнул рукой. От рукава его рубашки отлепился овальный кусочек твердой бумаги и упал на пол в метре от Станислава. – Я помню, как говорил на эту тему с участковым. Он спросил меня не о том, когда я последний раз видел Кирилла. Формулировка была иная: когда я последний раз с ним разговаривал.
– А по-вашему, тут есть какая-то существенная разница? – осведомился Крячко, шагнул вперед и накрыл упавший кусочек бумаги носком ботинка.
Олег не обратил на это никакого внимания.
– А по-вашему, нет? – Он презрительно хмыкнул: – Разница колоссальная! «Видеть» и «разговаривать» – это два глагола, означающих совершенно разные действия. К вашему сведению, господин полковник, я – филолог по образованию.
– Но ведь в кабинете вы разговаривали с вашим братом. Разве нет? Это было значительно позже, чем…
– Нет, не разговаривал, – оборвал полковника Олег. – Я хотел с ним побеседовать, но ничего у меня не вышло. Кирилл был не в духе и просто велел мне убираться куда подальше. Вы считаете, это похоже на конструктивный разговор?
– Не знаю, – несколько раздраженно откликнулся Крячко. – В отличие от вас, я не филолог. А о чем вы хотели поговорить с Кириллом?
Олег не ответил. Он демонстративно хранил молчание, всем своим видом давая понять, что не будет откровенничать с сыщиком по этому поводу.
Станислав сокрушенно покачал головой. И почему они все такие упрямые, пока их как следует не припугнешь? Почему только страх делает человека словоохотливым? Даже филологи не являются исключением из правил.
– Мне кажется, вы не понимаете всей серьезности ситуации, Олег, – проговорил полковник так, словно втолковывал непреложные истины младенцу. – Вы были последним, кто видел Кирилла живым. Совершенно не важно, разговаривали вы с ним при этом или нет. Именно вы автоматически становитесь первым в списке подозреваемых. Согласно букве закона, я имею полное право надеть на вас наручники, отвезти в управление, потолковать там совсем по-другому, оформить задержание на семьдесят два часа. А это не такой уж маленький срок, как вам кажется, особенно если проводить его в камере следственного изолятора. Соседи могут попасться не самые приятные, Олег.
Роточков-младший сморщился так, словно Крячко заставил его целиком сжевать свежий лимон. Руки его потянулись к макушке. Олег явно приготовился рвать на себе остатки волос.
– Я не убивал Кирилла, – сказал он. – Хотя последние годы только и мечтал об этом. Все шло к тому. В итоге я все равно прикончил бы кого-нибудь. Его, себя или ее. Я чувствовал, что схожу с ума, и бесился от собственного бессилия. Так не могло продолжаться вечно. Это было настоящей пыткой.
– О чем вы говорите?
– О Кирилле и своей жене. О Светке. О том, что они вытворяли у всех за спиной. Вернее, эти голубки думали, что делают это тайно. Но все обо всем знали, тыкали в меня пальцем и смеялись. Вам об этом еще не доложили?
