Луиза Пенни - Природа зверя
Гамаш широко раскрыл глаза, побуждая их к более конкретному разговору.
– Я говорю о палке, – сказал Оливье.
– О палке Лорана, – уточнил Габри.
Они уставились на Гамаша, но, увидев его недоумевающий взгляд, Оливье рискнул продолжить:
– Когда мы говорили в церкви о Лоране, мы все вспоминали его с палкой.
– С его ружьем, – сказала Рейн-Мари.
– С его ружьем, его мечом, его волшебной палочкой, – подхватил Оливье. – Сколько раз мы видели, как он на велосипеде съезжает по склону в Три Сосны, держа перед собой палку, словно рыцарь – копье?
– Он был защитником, – с улыбкой сказал Габри, вспоминая бесстрашного, отважного паренька, сражавшегося бог знает с кем, исполненного решимости спасти деревню и ее обитателей.
Гамаши смотрели на Оливье и Габри, ожидая продолжения.
– Он повсюду носил с собой свою палку, – сказал Габри. – Мы подумали, может, Ал и Иви захотят, чтобы палка вернулась к ним.
– Да, конечно, – сказал Арман. – Вероятно, вы правы.
Он пожалел, что сам не додумался до этого, но порадовался, что додумались Габри и Оливье.
– Палку, наверное, взяла полиция, – сказал Оливье. – Вы не знаете, когда они ее вернут? Нельзя ли получить ее поскорее?
Арман открыл рот, собираясь сказать, что, по его сведениям, все вещи Лорана уже возвращены. Но он ничего не сказал, потому что вспомнил полицейский отчет. Там ничего не говорилось о палке. Правда, даже если бы криминалисты увидели ее на земле, то не обратили бы внимания. Она ничем не отличалась от любой другой палки.
А еще он вернулся к собственным воспоминаниям о месте смерти Лорана.
Холм, гравий, высокая трава, велосипед с привязанным к рулю шлемом. Память Гамаша не зафиксировала никакой палки. Никакой ветки. Только овраг, траву, рыдающую мать и холодное тельце ребенка.
Он встал:
– Полиция ее не нашла. Мы должны вернуться туда и поискать. Давайте-ка переоденемся и встретимся здесь.
Двадцать минут спустя они вышли из машины Гамаша в свободных брюках, свитерах, куртках и резиновых сапогах. Вчетвером спустились по невысокой насыпи и принялись искать.
Но палки Лорана нигде не было.
Ни в овраге. Ни на обочине грунтовой дороги. Ни в высокой траве, ни в круге вытоптанной травы, ни вдоль кромки леса.
Арман поднялся на вершину холма и представил, как Лоран несется вниз по склону на своем велосипеде. Представил последние мгновения Лорана.
Вниз, вниз, вниз. Лоран набирал скорость, его ноги крутили педали, а палка почти наверняка торчала вперед, как копье. Рыцарь, геройски скачущий на врага.
Но тут что-то случилось. На его пути оказалась выбоина или кочка. На языке старых обитателей кантонов – колдобина.
Арман встал у вероятной точки – у рытвины. Испугался ли Лоран, вылетев из седла? Гамаш подозревал, что нет. У мальчишки, наверное, от возбуждения голова пошла кругом. Может быть, он даже закричал: «Колдо-о-о-о-обина!»
Взлетел в воздух. А потом его не стало.
«Тупая травма головы» – так сказано в отчете. Но вскрытие не могло определить душевную травму всех, кто любил мальчишку.
Арман встал на выбоину, приподнялся на цыпочки, вытянул перед собой руки. Вообразил, что взлетает в воздух, летит. Сначала вверх, вверх, а потом – вниз. В овраг.
Куда же в таком случае могла упасть палка? Возможно, на большом расстоянии от Лорана, вылетела из его маленькой руки, как метательное копье.
Рейн-Мари, Оливье и Габри принялись повторять его действия и искать в наиболее вероятных местах, затем в наименее вероятных.
– Пока ничего, – сказала Рейн-Мари, оглянулась и увидела, что мужа нет поблизости.
Он стоял на том месте, куда упал Лоран, вглядываясь в землю. Потом повернулся и осмотрел склон холма.
– Нашли что-нибудь? – спросил Оливье.
– Нет, – ответил Габри, смещаясь ближе к лесу. – Здесь только трава и размокшая земля. – Он поднял ногу, и почва издала чавкающий звук, неохотно отпуская резиновый сапог.
Арман вернулся на дорогу и пошел в противоположном направлении по холму. Рейн-Мари, Габри и Оливье последовали за ним.
– Не нашли? – спросил Гамаш.
Они отрицательно покачали головой.
– Может быть, ее подобрали Ал и Иви, – сказал Оливье.
Но все понимали, что шансы на это невелики. Родители Лорана и себя-то с трудом смогли подобрать.
– Может, он ее потерял, – предположил Габри.
Но они знали, что Лоран мог потерять палку только вместе с рукой. Для мальчика это была не просто палка.
Услышав звук подъезжающей машины, Ал Лепаж вышел из сарая. На нем была рабочая одежда, и он вытирал свои большие руки.
– Арман.
– Ал.
Мужчины обменялись рукопожатием, а Рейн-Мари обняла Ала.
– Иви дома? Я привезла картофельную запеканку.
Ал показал на дом и, когда Рейн-Мари ушла, повернулся к Гамашу:
– Это дружеский визит?
– Не совсем.
Арман и Рейн-Мари высадили Габри и Оливье в деревне, а сами поехали на ферму Лепажей. Арман внимательно посмотрел на Ала. Тот стал похож на бумажный пакет, который смяли, перед тем как выбросить. Но Арман впервые по-настоящему вгляделся в его лицо и увидел не только бороду и морщинистую кожу, но и светло-голубые глаза миндалевидной формы. Глаза Лорана. И его нос. Тонкий и длинноватый для такого лица. Нос Лорана.
– У меня к вам вопрос.
Ал показал на бревно, и они сели бок о бок.
– Скажите, палка Лорана у вас?
Ал посмотрел на Гамаша как на сумасшедшего:
– Его палка?
– Он всегда носил ее с собой, но мы не смогли ее найти. Вот и подумали, может, вы ее взяли.
Прежде чем Ал ответил, прошла целая вечность. Арман безмолвно молился, чтобы Ал сказал: «Да-да, я ее взял». И тогда Арман и Рейн-Мари смогут поехать домой и начать долгий процесс воспоминаний о живом мальчике и прощания с мертвым.
– Нет.
Ал не мог заставить себя взглянуть на Армана. Его миндалевидные глаза остекленели из страха увлажниться. Но губы дрожали, а на подбородке образовалась ямочка.
– Было бы хорошо ее вернуть, – выдавил он наконец.
– Мы попытаемся найти ее для вас.
– Я подарил эту палку ему на день рождения.
– Oui.
– Работал над ней каждый вечер, после того как он ложился. Он хотел айфон.
– Нет, не хотел, – возразил Арман.
– Ему девять.
Гамаш кивнул.
– Девять, – прошептал Ал Лепаж.
И они уставились в разные стороны. Перед глазами отца возник мир, в котором девятилетние мальчики умирают от несчастных случаев. Гамаш видел перед собой мир, в котором случаются вещи и похуже.
– Она должна быть там, где мы нашли Лорана, – сказал наконец Ал. – Если ее не забрали копы.
– Нет. Мы искали ее там. И полиция ее тоже не нашла. Если палки нет здесь, дома, и нет там, где нашли Лорана, то мы должны ее найти.
– Зачем?
Гамаш не стал медлить. Он понимал, что для таких слов никогда не бывает подходящего времени.
– Это может означать, что Лорана, возможно, убили где-то в другом месте и сбросили в овраг.
Ал открыл рот, и слово готово было сорваться с его губ. Может быть, «зачем». Или «что». Но он так и не проронил ни звука. И Гамаш увидел, как отец Лорана закрыл свой дом, собрал все пожитки и переехал. В тот другой мир. В котором совершают преступления. В котором убивают девятилетних мальчиков.
Арман Гамаш был перевозчиком, паромщиком, доставившим Ала в тот жестокий мир.
А для тех, кто попал туда, пути назад уже не было.
– Вы говорите – палка? – Голос Жана Ги в телефонной трубке сорвался на пронзительный крик.
– Oui, – ответил Гамаш.
Он стоял в своей гостиной и смотрел через окно на деревенский луг. Там были Клара и Мирна – сидели на скамье, болтали с месье Беливо.
– Вы хотите, чтобы я пришел к старшему инспектору Лакост и сказал, что мы должны заново открыть дело о смерти Лорана Лепажа, расследование, которое мы проводили только из уважения к вам, и все из-за пропажи какой-то палки?
– Oui.
Арман Гамаш понимал, какие чувства должен был испытывать Лоран, стараясь убедить людей, что видел монстра. Гамаш еще не видел монстра, но знал: он где-то здесь. Нужно было только убедить в этом других.
– Я понимаю, каким смешным это может показаться, Жан Ги.
– Не думаю, что вы понимаете, patron, иначе никогда бы такого не сказали.
– Прошу тебя, сделай это.
– Но что мы должны делать? Мы уже закончили расследование. Установили, что произошел несчастный случай.
– Не несчастный случай, – произнес Гамаш осипшим голосом. – И дело не только в палке. Мы были вчера днем на том месте, искали палку, но меня поразило кое-что еще. То, как лежало тело. Если ты допустишь, как допускаем и мы, что он ехал на велосипеде вниз по склону и попал колесом в выбоину, то наверняка полетел головой вперед. Верно?
– Так оно и случилось. Он ударился головой. Простите, шеф, но к чему вы клоните?
– Он лежал головой не в том направлении, Жан Ги. Ваши же фотографии подтверждают это.
– Что?
Гамаш услышал, как засуетился Жан Ги, застучал пальцами по клавиатуре, открывая папку с фотографиями.
