Юзеф Хен - Тост
– Хорошо. Я буду навещать вас в тюрьме.
Наконец-то отвязалась. Длинные гудки. Спят, черт бы их побрал. Потом опять треск, и сонный низкий голос:
– Слушаю.
– Это милиция? – спросил Хенрик.
– Милиция. А что?
– Я говорю из Грауштадта. Оперативная группа Мелецкого.
– Капрал Кубаль.
– Здравствуйте, капрал. Слушайте меня внимательно. Дело очень серьезное.
– Минутку.
Опять тишина. Потом другой голос:
– Поручник Вжесиньский у телефона. Это пан Мелецкий?
– Говорит Хенрик Коних из оперативной группы. Докладываю: Сивово не разрушено. Жителей нет. Врачебная аппаратура на месте. Можно принимать выздоравливающих. Но самое важное – как можно быстрее двиньте переселенцев.
– Ладно. Утром отправим группу.
– А завтра они к нам прибудут?
– Постараемся.
– И хорошо бы несколько вооруженных людей.
– Обстановка обостряется? – спросил голос оттуда.
– Пока непонятно.
– Мелецкий вооружен, – сказал поручник.
– В том-то и дело, – сказал Хенрик. – О моем звонке он ничего не знает.
Минутное молчание. Потом:
– Понимаю. Приеду сам, но только около полудня.
– В самый раз. Спасибо.
Хенрик положил трубку. Послышались шаги и голоса. Голоса становились все отчетливее. «Мелецкий, – разобрал Хенрик. – Наверно, продал Шаффер. Он один или с людьми?»
Хенрика ослепил луч света. «Мог меня сейчас убить. Сделать нырок в сторону? Поздно».
– Погасите эту мерзость, – сказал Хенрик.
– Что вы здесь делаете? – услышал он голос Мелецкого. Мелецкий был один, остальные остались на улице. Столкновения не будет, Смулка не проговорился.
Хенрик отвернулся. Увидел свою огромную тень, карабкающуюся на стену.
– Перестаньте светить в глаза! – закричал Хенрик.
Свет пополз на потолок. Мелецкий подошел к коммутатору, приложил трубку к уху, перевел рычажок.
– Сигнал есть, – сказал шеф. – Это Зельно?
– Да.
Мелецкий выключил аппаратуру.
– Вы звонили? – спросил он.
– Да.
– Уполномоченному?
– Нет. В милицию.
– Еще лучше! Что вы ему наплели?
– Я вас только выручил, – сказал Хенрик невинно. – Я доложил, что курорт не разрушен, оборудование в комплекте и что мы ждем переселенцев.
– Я вам звонить не поручал.
– Ах, пан шеф, – пробовал обратить все в шутку Хенрик. – Ведь задачу нам объяснили вы.
– Я запрещаю вам делать что-либо самочинно!
– У меня были самые лучшие намерения.
– Что вам ответила милиция? – спросил Мелецкий. Хенрик заколебался.
– Они сказали, что время есть.
– Что еще? – спросил Мелецкий. Хенрик вздохнул.
– Коних, – сказал Мелецкий. – Вы хотели бы здесь подзаработать?
– Конечно.
– Тогда будьте поосторожней с милицией. Может сорваться крупное дело.
– Понимаю, пан доктор.
На улице их ждал Шаффер. Он стоял ссутулившись, красный глаз сигары блуждал в темноте где-то на уровне лица.
– Предатель, – шепнул Хенрик, проходя мимо. Красный глаз заколебался. Шаффер подавился дымом.
– Как можно! – закашлялся он в темноте. – Как можно! – И пошел за Хенриком, выкрикивая сквозь кашель слова возмущения. Хенрик не слушал.
– Быстрее, – сказал Мелецкий, – там наши буйствуют.
– Смулка, да? – спросил Хенрик.
– Смулка спит, – сказал Мелецкий. И пренебрежительно махнул рукой. – Упился, как свинья, и спит.
11
Рыжая плакала.
– Что с ней? – спросил Хенрик. Никто ему не ответил. Янка спала в кресле, пани Барбара глумилась над «Лунной сонатой», Анна исчезла. Блондинка воскликнула:
– Юзеф, куда ты запропастился? – и подбежала к шефу. Рыжая продолжала плакать.
– Что с ней? – опять спросил Хенрик.
– Ей разорвали платье, – ответила блондинка и показала на Вияса: – Это вот этот ей удружил.
Прилизанный скривился.
– Платье, – буркнул он презрительно. – У тебя будет сто платьев! Перестань реветь, дура. Ну что случилось? – пробовал Вияс успокоить рыжую. – Ничего не случилось, дурочка. Ничего такого. – Он был пьян. – Не умею с ними разговаривать.
– Где Анна? – спросил Хенрик.
– Не знаю.
«Пошла в номер Смулки, – догадался Хенрик. – Он мой союзник. Не буду об этом думать, есть дела посерьезнее. Надо перетянуть на свою сторону Чесека и Рудловского, нас будет четверо».
– Почему она это сделала? – Рудловский наклонился над дремавшей Янкой, пустил ей в лицо струю табачного дыма.
Янка открыла глаза, но Рудловского не заметила, обвела сонным взглядом Хенрика, улыбнулась и прошептала:
– Ты? Забавное недоразумение.
Хенрик ответил Янке улыбкой. «Кажется, она посылала мне воздушный поцелуй», – припомнил он, проходя мимо. Он слышал, как она сказала:
– Честное слово, я спать не собиралась, но вы столько говорили!
– Ну что вы, я усыпил вас при помощи гипноза, – отвечал Рудловский.
– Попробуйте еще раз.
– Это уже совсем другое дело, теперь может не получиться. Хенрик обратился к Чесеку:
– Где Анна?
– Я видел ее в зале.
«Пошла к Смулке», – решил Хенрик.
– Шаффер, шампанского, – приказал Мелецкий. Пани Барбара поднялась из-за пианино.
– Посмотрите на него, – сказала она, показывая на Чесека, – хорошенько всмотритесь в него и низко ему поклонитесь.
Чесек рассмеялся, на его лице появилась дыра, зубы он потерял в лагере, но, видимо, у него были другие качества.
– Шапки долой, панове, – сказал Хенрик.
– Как я выгляжу? – спросила пани Барбара.
– Великолепно.
– Я всегда верила в народ! – крикнула она. – Черт бы вас побрал с вашими интеллигентскими комплексами. – Она обняла Хенрика и стала что-то шептать ему на ухо, быстро и бессвязно, что-то о Чесеке.
– С этого дня я сторонница народа, простота чувств, безошибочность реакции. Чесек! – крикнула она. – Allons!
Подошел Шаффер с бокалами шампанского на подносе.
– Предатель, – успел шепнуть Хенрик. Пани Барбара взяла бокал и тяжело села.
– Сначала выпьем, – сказала она уставшим голосом. Было похоже, что с ней вот-вот начнется истерика. – Хенрик, ты с нами, – потребовала она.
– Простите, но я должен разыскать Анну, – ответил он. Хенрик нашел Анну на лестнице, она дремала, прислонившись головой к балюстраде. Лицо ее было искажено гримасой боли, должно быть, ей снились кошмары. «Так будет всегда, – подумал он, – такими будут наши сны». Анна застонала, ее обидели, наверно, у нее отнимали что-то дорогое, а может быть, она видела чью-то смерть или как били ее мужа, она скулила жалостно, как собачонка. Хенрик погладил ее по коротко остриженным волосам.
– Пани Анна, – выдавил он.
Она открыла глаза. Протерла их рукой и вздохнула.
– Что вы здесь делаете? – спросил Хенрик.
– Жду вас.
– Меня? – спросил он недоверчиво.
– Я хотела вам сказать, что Смулка не пришел.
– Вы с ним не виделись?
– Нет. Шеф сообщил, что Смулка лег спать, и орал, что разобьет голову каждому, кто попытается его разбудить.
– Он забыл о вас, я вам сочувствую.
– Меня лично это не очень задело, – сказала Анна с улыбкой. «Как она это умеет! – подумал он. – Где она научилась этой игре взглядов, улыбок, небрежно брошенных слов, слов, которые нельзя забыть, которые берут в плен и покоряют. Она обворожительна. Мне хочется целовать ей руки, которыми она обхватила свои колени, я сажусь возле нее и заглядываю ей в глаза, ее глаза почти синие в мерцающем свете свечи, они ласковые и слегка улыбающиеся». Хенрик наклонил голову.
– Что вам снилось? – спросил он.
– Не помню.
– Вы плакали.
– Правда? – удивилась она. Снизу донесся голос Шаффера:
– Шампанское, герр профессор!
Немец стоял в темном зале; на подносе, который он держал, сверкали хрустальные бокалы.
– Хотите выпить? – спросил Хенрик.
– Да! – Она сказала это с неожиданной экзальтацией. Хенрик сбежал по лестнице и, не глядя на Шаффера, взял с подноса два бокала.
– Я не предатель, – сказал немец, шатаясь.
Хенрик не ответил и стал осторожно подниматься по лестнице, боясь разлить шампанское. Он слышал за собой неуверенные шаги немца. Хенрик подал бокал Анне. Они чокнулись, понимающе улыбаясь.
– Я не предатель.
Возле них, на две ступени ниже, без подноса, с бокалом в дрожащей руке стоял Шаффер. Вина в бокале осталось уже немного.
– Вы удостоите меня большой чести, профессор, и вы, пани, если соизволите со мной выпить, – сказал Шаффер.
– Что случилось? – спросила Анна по-польски.
– Он проболтался шефу, что я пошел на почту.
– Это очень важно?
– Очень. И он это понимает.
– Позвольте объяснить, – сказал Шаффер. – Пан бургомистр сам заметил, что вас нет. Сначала он спросил пани, не так ли, где пан Коних, я это хорошо понял, а вы ответили, что не знаете.
– Благодарю вас, Анна, – вставил Хенрик.
– Потом он спросил меня. Я тоже ответил, что не знаю, но потом пан бургомистр напомнил, что он здесь бургомистр, и отдал мне приказ, он подчеркнул, что это именно приказ, и велел проводить его на почту. Вы же знаете, пан профессор, что такое для немца приказ.
