Ян Гийу - Красный Петух
Предложение казалось заманчивым, хотя как выглядела более чем четырехгодичная подготовка оперативного работника, Карл представлял себе лишь по выдумкам кинорежиссеров. По-шведски, в изложении Старика, все звучало совершенно невинно - оперативник.
Не менее чем в два миллиона обошлась учеба Карла в США. И все пять лет он курсировал туда-сюда. Два дня в неделю - обычная жизнь в обычном университете, а в остальное время - секретное обучение в Сан-Диего: взлом квартир, кражи в машине, преследование на машине и без нее, подслушивание, телефотосъемка, маскировка, радиосвязь, обмен сообщениями, диверсии, начиная от взрыва машин до вывода из строя электростанций, изучение восточноевропейского и западноевропейского рынков оружия (ружья, автоматы, карабины, гранатометы...), инфракрасное наблюдение, бой в помещении, бой на местности, бой в темноте с оружием, бой в темноте без оружия, бой с холодным оружием, бой без холодного оружия - и так без конца пять лет подряд. Короче говоря, оперативного работника готовили тут основательно, правда, не поощряли развития чувства сомнения в себе и не говорили о христианской морали.
Обо всем этом он никогда и никому не рассказывал. Не потому, что все это было окружено ширмой строжайшей секретности, но потому, что его, иностранца, особенно предупреждали не влезать в скандалы самому и не втягивать в них учебное заведение, а еще больше потому, что все, чему он учился, кроме тренировок в стрельбе, казалось ему чем-то постыдным.
Он был спортсменом, и этим, наверное, можно объяснить его чувства. До приезда в Сан-Диего он хотел стать боевым пловцом шведского флота (что вполне нормально и достойно), к тому же он играл в гандбол в шведской команде высшего класса. Гандбол - жесткая игра, в ней много непосредственных столкновений, тяжелые удары и иногда отчаянная схватка без четких правил, уровень игры меняется от матча к матчу в зависимости от того, кто играет и кто судит. Но все же это борьба равных противников и без обмана.
А оперативного работника на занятиях спортом обучают главным образом умению обманывать противника, не оставляя ему ни единого шанса на успех.
Эти пять лет в Сан-Диего наложили отпечаток на всю его жизнь: одновременно с тем, как каждая ошибка тщательно анализировалась, каждая деталь доводилась до автоматизма, было нечто такое, что он постоянно стремился вытолкнуть из своего сознания. Это нечто безмолвной глыбой льда то и дело всплывало в его памяти. Но он никогда никому ничего не рассказывал. Он неизменно оставался лояльным.
И все же могло показаться, что все это время было потрачено впустую, поскольку, когда он вернулся в Швецию, места в новой IB не оказалось и, извиняясь, Старик предложил ему "временную службу в ожидании новых директив", что в основном означало "ожидание новых политических осложнений". Сначала новое буржуазное правительство во главе с госсекретарем, молодым модератом, помешанным на оружии, военизировало IB, потом сменившее его социал-демократическое правительство в жесткой борьбе с профсоюзами в армии попыталось перетасовать кадры - явление обязательное для вооруженных сил тех времен. И теперь все должности оказались занятыми, но поскольку Швеция есть Швеция, то и разведчики защищены разными профсоюзными уставами и законами, вытекающими из положения: поступив однажды на службу, ты зачисляешься на нее пожизненно.
Военное руководство с известным скепсисом поглядывало на избранника Старика, хотя и аккуратно оплачивало его американское образование, оговоренное на яблоневой ферме. Карл Хамильтон, конечно, был подходящей кандидатурой, но с коммунистическим прошлым. И ему уклончиво предложили подождать вакансии.
Пока же его назначили директором бюро компьютерной службы отдела безопасности при Управлении государственной полиции. Во всем этом была двойная ирония, учитывая, с одной стороны, его образование, полученное в Сан-Диего, а с другой - статус директора бюро и ту систему, над которой он сейчас работал, модернизируя и приспосабливая ее к новой технике, где в графу "неблагонадежный" он сам мог быть возможным кандидатом.
Таким образом, он предполагал, что образование, полученное в Сан-Диего, в действительности никогда не потребуется. После двух лет работы директором бюро этот прогноз казался ему совершенно естественным.
Но он глубоко ошибался. Уже в течение ближайших десяти часов ему предстоит применить оружие и за три недели придется убить четырех человек.
* * *Он знал, что очень опаздывает, совершая круги по Бергтатан, Польхемсгатан и Кунгсхольмсгатан в поисках места для машины. Поставив ее, он не стал опускать деньги в автомат - все равно "лапплисы"[13] с необоснованной принципиальностью держали квартал вокруг полицейского управления на Кунгсхольме под особым наблюдением, так что младшие полицейские чины, не имевшие права на стоянку в подземном гараже здания полиции, время от времени, как белки, носились опускать монеты в автомат. К такому выводу Карл пришел на собственном опыте: занятые разбором какого-либо происшествия полицейские просто забывали о необходимости сбегать к аппарату и оказывались наказанными. Вот и сейчас он предпочел заплатить штраф.
В Управление полиции он попытался проскочить через главный вход мимо вахтера, но был остановлен, и в седьмой или восьмой раз за этот мрачный декабрьский месяц ему пришлось предъявить пластиковую карточку с маленьким государственным гербом. Затем он спустился на лифте в подвал, оттуда по подземному переходу прошел в следующее здание, а там на лифте поднялся на верхний этаж.
"Home, sweet home"[14], - проворчал он, набирая код на обрамленной сталью стеклянной двери. По дороге вниз через коридор с белыми стенами со странными картинами на них (выдумка клуба любителей искусства) и горшками с крупнолистными растениями он сделал два наблюдения: желто-коричневый палас из кокосовых волокон покрыт грязью и следами ног - утром здесь, очевидно, хорошо побегали. В конце коридора стояла группа сотрудников с кофейными чашками в руках, а двери кабинетов оставались открытыми. Все это было очень необычным.
В полиции безопасности полагается, уходя, запирать дверь. Здесь обычно не слоняются по коридорам и не болтают, правда, если не происходит что-то необычное, например финальная хоккейная встреча.
Он прошел в свой кабинет, даже не заглянув в комнату секретарши отдела - не любил показывать, что опоздал. Потом открыл сейф высотой в два метра и, к своему удовольствию, убедился, что был прав. В самом низу стояли его сухие туфли. Он снял мокрые носки и, выкрутив их над корзиной для бумаг, повесил на батарею. Затем нажал кнопку телефона и соединился с секретаршей.
- Доброе утро, Бригитта! Лучше поздно, чем никогда. Сегодня, наверное, моя очередь готовить кофе? - спросил он, особо не ожидая ответа.
- Иди немедленно к Нэслюнду, тебя ждут в зале заседаний С-1, - ответила та таким тоном, будто его вызывали на военный суд.
Он вздохнул и посмотрел на свои голые ноги. Потом взял носки с батареи, без всякого желания натянул их на себя и немного подвигал пальцами, перед тем как надеть сухие туфли.
А потом отправился в путь мимо секретарши.
- Что нужно Нэслюнду, случилось что-нибудь? - спросил он, взявшись за ручку двери.
- Разве ты не слышал? - сказала она совершенно беззвучно. - Убили Акселя Фолькессона, шефа "Бюро Б", ты его знал.
Он продолжал держать ручку двери.
- Убили Фолькессона? Он мертв? А кто, когда и где?
Она лишь покачала головой и, казалось, готова была заплакать. Он быстро поднялся на один этаж и застрял у входа - его код не сработал на этом этаже. Через минуту проходящий мимо коллега впустил его внутрь.
В зале заседаний у овального стола из карельской березы в креслах томатного цвета расположились шесть человек.
На одном конце сидел начальник отдела, а следовательно, и начальник "Бюро Б" Хенрик П. Нэслюнд, практически истинный шеф шведской полиции безопасности, поскольку "Бюро Б" занималось самой тяжелой работой - охотой за шпионами и террористами. Двух других Карл тоже узнал - коллеги по службе безопасности. Еще троих он вообще никогда не встречал, но они, без сомнения, были полицейскими.
Нэслюнд раздраженно отмахнулся от его попытки объяснить опоздание утренней кутерьмой с транспортом. Настроение в зале было подавленное.
- О'кей, - сказал Нэслюнд, - пошли дальше. Итак, нам необходимо создать две параллельные группы и координировать результаты работ здесь, в моем отделе. Если ты, Хамильтон, не знаешь всех присутствующих, то представлю их тебе: Юнгдаль, Перссон и Андерсон из "насилия", Фристедт из того же отдела, где работал Фолькессон, и Аппельтофт из комиссии по расследованиям.
Все пятеро хмуро кивнули Карлу.
- Для меня же, как вы понимаете, это дело приоритетное, - продолжал Нэслюнд, - и под словом "приоритетное" я имею в виду, что никакое другое дело не может заставить отложить его.
