Убийство по расписанию. Завещание для всех желающих - Макеев Алексей Викторович

В лаборантской к этому времени почти никого не осталось. Две женщины средних лет торопливо вносили какие-то данные в компьютерные базы. Они явно мечтали поскорее закончить работу и уйти домой. Остальные работники уже ушли.

Гуров спросил, не приходил ли к ним Костюшкин.

Услышав это, женщины переглянулись, и одна из них ответила:

– В ресторане ищите, на другой стороне улицы. Он сегодня туда Светлану повел.

– Светлана, это кто? – уточнил сыщик.

– Лаборантка новая. Два месяца всего у нас, – проговорила женщина. – Молодая, но ушлая, спасу нет.

– Ушлая, это как?

– Да вот так! Увидела Костюшкина, расспросила девчат, что да как, учуяла перспективу и давай перед ним хвостом вертеть. А этот дурень и рад. Девки-то на него и с папашиными деньгами не больно вешаются, а тут красотка сама выбрала.

– Костюшкин, значит, не красавец, – поддержал беседу Гуров.

– Какой там красавец! – Женщина усмехнулась. – Ростом с морковку, лицо красное, глазки свинячьи.

– Хватит болтать, работать надо! – оборвала ее вторая сотрудница. – Чем языком молоть, лучше пальцами быстрее шевели.

Женщина надулась и замолчала.

Гуров попрощался с дамами и покинул кабинет, пересек улицу, вошел в зал ресторана и огляделся. Описание женщины-лаборантки оказалось на удивление точным. Свинячьи глазки и красное лицо в совокупности с малым ростом, который не скрывали ни ботинки на высокой подошве, ни высокий стул, позволили сыщику без труда узнать младшего научного сотрудника Костюшкина.

Девушка, расположившаяся за стойкой бара справа от него, была поистине красавицей. Длинные русые волосы с едва заметным стальным оттенком, восторженно распахнутые небесно-голубые глаза, губки-клубнички, идеальный маникюр и длиннющие ноги, обтянутые нейлоном телесного цвета с искрой. Завершали эту дивную картину дорогие классические туфли на высоком каблуке и кожаная сумочка-клатч в тон им.

Костюшкин и Светлана составляли весьма колоритную пару. Взгляды посетителей ресторана невольно обращались на них. Они были недоуменными, озадаченными, а порой и откровенно пренебрежительными.

«Жуткая физия! С таким кавалером в общественном месте стыдно появляться», – читалось на лицах женщин, обращенных на Костюшкина.

«А красотка-то что надо. С такой хоть на выставку, хоть на парад», – говорили взгляды мужчин, рассматривающих девушку.

В каждом из этих взглядов единодушно читалось понимание того очевидного факта, что пара эта долго никак не продержится. Выкачает эта девица из парнишки как можно больше денег и свалит.

Лев Иванович прошел к стойке, встал спиной к посетителям и обратился к младшему научному сотруднику:

– Гражданин Костюшкин?

– Кого это интересует? – весьма невежливо пробурчал тот.

– Полковник Гуров, уголовный розыск, – представился сыщик. – Мне необходимо задать вам несколько вопросов относительно насильственной смерти вашего руководителя профессора Шанина. Поэтому вам придется покинуть это заведение.

– Прямо сейчас? – Костюшкин бросил взгляд сожаления в сторону Светланы.

– Да, прямо сейчас, – проговорил Гуров. – Боюсь, вашу встречу придется отложить. – Последняя фраза была обращена к девушке.

Та утомленно зевнула, потрепала Костюшкина по колену и томным голосом заявила:

– Не расстраивайся, дорогой. Иди с этим злым полицейским, а я буду ждать тебя в гостинице. Вы ведь ненадолго его украдете? – Этот вопрос она адресовала Гурову.

Тот не удостоил девушку ответом, жестом указал Костюшкину на выход, дождался, пока тот спустится с высокого стула, и повел его к выходу.

У самой двери младший научный сотрудник оглянулся. Светлана успела заказать себе второй бокал коктейля и теперь лениво оглядывала зал. Костюшкин нахмурился. Оставлять девушку в баре он не хотел, но и заставить ее покинуть место, где на пять женщин приходилось десять мужчин, не мог. Пришлось ему бросить сердитый взгляд на полковника и продолжить следовать за ним.

Глава 4

– Так я пытался, вы же сами трубку не взяли! Что мне оставалось делать? Домой к вам мчаться, из постели вас выдергивать?

– Мог бы и примчаться, раз дело такой срочности!

Этот разговор происходил утром следующего дня в кабинете оперативников. Оправдательную речь толкал капитан Жаворонков, полковник Крячко нападал на него.

Сам Гуров, виновник возникновения данного спора, участия в нем не принимал. Он изучал материалы по Разделкину, собранные капитаном накануне.

Крячко же просто вымещал недовольство на том человеке, который первым попался ему под руку. Таковым неудачником оказался Жаворонков. Причиной недовольства Стаса послужил тот пресловутый отчет, который он накануне составил для генерала. Эта бумага вернулась к нему на стол с пометкой «переделать», не прошло и двенадцати часов. В управление Крячко пришел невыспавшимся, а тут еще перспектива новый день потратить на бумажную работу. Такое сочетание кого угодно из равновесия выведет. Капитан вошел в кабинет как раз тогда, когда Крячко прочитал резолюцию на отчете, потому и угодил под раздачу.

А новости от Жаворонкова оказались стоящими. Не в пример вчерашней беседе с псевдонаучным сотрудником Костюшкиным.

Ехать в управление этот субъект наотрез отказался, уговорил Гурова вернуться в институт и побеседовать там. Спустя пятнадцать минут после начала разговора сыщик уже был рад, что согласился на предложение Костюшкина. Разговор с ним оказался настолько непродуктивным, что его по большому счету можно было и не начинать.

Вместо того чтобы отвечать на вопросы, Костюшкин то и дело сбивался на свою волну. Сперва он рассказывал, как комфортно ему было работать под руководством профессора Шанина, потом начал выяснять, как производится опознание, и потребуется ли ему проходить через данную процедуру. После этого данный субъект начал доказывать, что именно он идеально подходит на роль заместителя Шанина во всех проектах. Далее, противореча самому себе, младший научный сотрудник принялся ныть насчет того, что бремя ответственности ему не вынести.

Короче говоря, ничего стоящего вытянуть из Костюшкина Гурову так и не удалось. Даже отделаться от этого прилипчивого типа он смог не сразу.

Лев Иванович вернулся домой весь измученный, с головной болью, наскоро поел и завалился спать. Перед этим он вопреки собственному правилу выключил у телефона звук. Его супруга Мария пребывала на гастролях, так что уже неделю Гуров жил холостяком. Проконтролировать звонки оказалось некому, а у самого полковника на это не осталось сил. Вот как вышло, что звонок капитана Жаворонкова остался без ответа.

Жаворонков сработал качественно, собрал всю доступную информацию на Разделкина. Оказалось, что Александр Иосифович имел высшее медицинское образование, работал хирургом высшей категории в клинике имени Боткина, проводил плановые и экстренные операции, имел хорошую репутацию и определенный вес в медицинских кругах. В клинику он попал по личному приглашению главного врача, под руководством которого проходил там медицинскую практику. Можно сказать, что Разделкин вырос в этой больнице.

Однако шесть лет назад тем же самым главврачом Разделкин был уволен из клиники в соответствии с приговором суда. Тот вменил ему статью «Неоказание медицинской помощи», назначил наказание в виде штрафа и лишил права заниматься медицинской деятельностью.

Уголовной ответственности Разделкину удалось избежать лишь благодаря профессионализму адвоката. Читая дело, которое добыл Жаворонков, Гуров понял, что если бы у Разделкина защитник был чуть похуже, то три года он отсидел бы наверняка. Именно адвокат провел его через все коллизии апелляций и пересмотров дела, на которые не скупилась потерпевшая сторона, но статью «Причинение смерти по неосторожности» Разделкину так и не вменили.

Сыщик полагал, что здесь не обошлось без помощи главврача больницы. Сам хирург столь длительный процесс финансово вряд ли потянул бы.

Пока Гуров листал страницы, Крячко и Жаворонков продолжали препираться. Их громкие голоса мешали сыщику сосредоточиться.