Френсис Дорнбридж - Ключ от Венеции
— Он жил в нем, как любой другой постоялец.
— И как к любому другому, среди ночи вы зашли к нему в номер и затеяли ссору? И все это абсолютно нормально, по-вашему?
Миссис Кэртис приложила ко лбу тонкую бледную руку и пробормотала:
— Извините, но я не могу сейчас говорить об этом. Я… я не очень хорошо себя чувствую.
— Вы сказали полицейскому, что все в порядке.
— Да, действительно в тот момент я почувствовала себя немного лучше, но…
— Но теперь мои вопросы вас расстроили?
— Перестаньте, мистер Хольт! Этот случай подействовал на меня сильнее, чем я думала. — Она встала. — Если вы не возражаете, я хотела бы отправиться домой.
Филипп подозвал официантку.
— Очень хорошо. Я отвезу вас в Мейденхед.
— О нет! У меня здесь своя машина. И я прекрасно доберусь сама.
Филипп с любопытством посмотрел на миссис Кэртис. Эта крохотная, совсем растерявшаяся и явно беспомощная женщина, искренне потрясенная случившимся и вынужденная держаться за столик, чтобы не упасть, все же была полна решимости остаться одной.
— Вы действительно чувствуете себя достаточно хорошо, чтобы сесть за руль? — спросил Филипп.
— О, пожалуйста, не беспокойтесь из-за пустяков, мистер Хольт. На свежем воздухе мне станет лучше… Если только вы вернете мне мой ключ, — она протянула руку, жестом и тоном напомнив Филиппу визит её брата накануне, — я уже поеду.
— Да, конечно, ключ, — протянул Филипп, делая вид, что ищет в карманах. Ванесса Кэртис с тревогой наблюдала за ним.
— Очень сожалею, — наконец произнес он, — но я, видимо, забыл его дома.
Она одарила его взглядом, полным недоверия и холодного бешенства, повернулась на каблуках и вышла из кафе с тем чувством собственного достоинства, которое позволял ей продемонстрировать её маленький росточек.
За чашкой кофе Филипп обдумывал свой следующий ход. Ему не понадобилось много времени, чтобы принять решение. Выйдя из кафе, он направился к слесарной мастерской, которую приме тил ещё по дороге в Виндзор. Спустя десять минут с дубликатом ключа в кармане он уже сидел за рулем своей машины, взяв курс на юг.
В будние дни дороги были относительно свободны, и «лянча» мчалась по шоссе, напоминая гладкого, прилизанного зверя из семейства кошачьих. На прямом участке Филипп с удовольствием включился в гонку с «фиатом-1300» — эту модель он как-то подумывал приобрести, — но «фиат» был так прекрасно отрегулирован, что не уступил ни ярда.
День был замечательным, на сочной зелени деревьев уже показались первые признаки осени, и, несмотря на одолевающие его заботы, Филипп испытывал душевный подъем.
Неожиданно в зеркале заднего вида появилось темно-красное пятно, и едва он успел разглядеть соперника, как тот с ревом промчался мимо и скрылся за крутым поворотом.
— «Форд-мустанг», двухдверный «хард-топ», — пробормотал он себе под нос. Вот это, действительно, машина! Он сомневался, что это было: «шестерка» с объемом в 200 кубических дюймов или фантастическая V-образная «восьмерка» — скорее всего, «восьмерка». Должно быть, приятно ездить на «мустанге». Конечно, «лянча» — машина высокого класса, никто не станет отрицать. Он был такого же мнения и о «бентли», на котором в свое время ездил, но его одолел зуд иметь более скоростную машину, и он переключился на «остин-хили» — вот уж приемистая машина была! Зуд начинал возвращаться, и когда Филипп остановился у Гилфорда, чтобы позвонить Рут из телефонной будки, его настроение было удивительно радостным.
— «Фотография Хольта», — послышался четкий голос Рут.
— Хотелось бы заказать у вас свой портрет, — сказал Филип, — но я — двуглавое чудище. Возьмете ли вы дополнительную плату за вторую голову?
— Кто это говорит?.. О, Филипп! — Рут облегченно вздохнула. — Как хорошо, что все в порядке. Я так беспокоилась.
— Из-за чего?
— Из-за вас. У меня было какое-то странное чувство — хотя я знаю, что это глупо. Так что произошло? Все благополучно?
— Если говорить откровенно, все пошло наперекосяк, — ответил Филипп, возвращаясь к своей обычной рассудительной манере.
— О, Филипп! Я же сказала, что у меня было странное чувство. Что случилось? С вами все в порядке? — в голосе Рут вновь прозвучала тревога.
— Да-да, со мной все в порядке, Рут, — и он дал ей короткий отчет о случившемся.
— О, Боже! Сначала Энди, а теперь миссис Кэртис, — с грустью произнесла она, вконец расстроенная. — Надеюсь, Филипп, вы будете осторожны на обратном пути?
— Я пока не вернусь, потому и звоню. Меня никто не спрашивал?
— Нет, никто. Но где вы? Все ещё в Виндзоре?
— Нет, я на пути в Брайтон.
— Брайтон? Зачем, черт возьми, вам туда понадобилось? О, понимаю! — К ней вернулся прежний энтузиазм. — Вы едете к мистеру Квейлу.
— Верно, мисс Сандерс!
— Но зачем, Филипп? Почему вы хотите увидеться с ним?
— Угадайте. Даю вам три попытки.
Помолчав немного, Рут спросила:
— Ключ все ещё у вас?
— Молодчина! С меня конфетка!
* * *С помощью телефонного справочника графства Сассекс, который Филипп пролистал в телефонной будке, он уточнил адрес антикварного салона Томаса Квейла. Но нашел его не сразу — салон находился в старой части города, в узком переулке. Само здание не было архитектурным шедевром, но Квейл, очевидно, постарался привести в порядок нижний этаж и соорудил симпатичный застекленный эркер, сквозь который можно было рассмотреть внутренности магазина. Красивая металлическая лестница с перилами вела вниз, к двери в подвал.
В салоне никого не было; колокольчик негромко звякнул, когда Филипп открыл дверь. Просторное помещение было заполнено антикварной мебелью, картинами, фарфором, другими предметами искусства, и все, как очень скоро понял Филипп, — самого высокого качества. Цены на них красовались тоже высокие. Томас Квейл мог выражать отвращение к прозаической стороне жизни, но определенно не отказывал себе в наслаждении жизненными благами.
В глубине салона, за портшезом XVIII века в нише начиналась узкая лестница, очевидно в подвал. До Филиппа доносились звуки голосов, и в какой-то момент он услышал, как по лестнице поднимался Квейл со своей обожаемой Сквирли в сопровождении клиентки. Они были поглощены обсуждением предстоящей сделки, и Филипп успел уловить самый конец их разговора до того, как Квейл заметил, что его ждут.
— … Я наверняка возьму жардиньерку, — говорила женщина, — но согласится ли мой муж на эти белые кресла — это другой вопрос.
— Что ж, если мистер Сэлдон будет проходить мимо, — настаивал Квейл, — почему бы ему не зайти к нам и не взглянуть самому на эти кресла?
В тот момент, когда женщина пробормотала в ответ что-то одобрительное, Квейл, оказавшись в зале, увидел Филиппа. На какую-то долю секунды в его глазах мелькнул испуг, но он быстро овладел собой и изобразил вялую улыбку.
— Дорогой мистер Хольт, какой приятный сюрприз!
Вслед за Квейлом показалась покупательница — симпатичная и слишком нарядно одетая. Неработающая женщина, находящаяся в вечной погоне за покупками, — определил Филипп. Она бросила на него равнодушный взгляд и решила безраздельно овладеть вниманием Квейла.
— Вы можете послать мне жардиньерку в любом случае, мистер Квейл. Я не хочу ждать больше ни дня, это как раз то, что мне нужно для углового столика.
— Да, миссис Сэлдон, вам её доставят, — начиная раздражаться, ответил Квейл.
— Но когда?
— О, я смогу это сделать до конца недели… — женщина состроила недовольную гримасу… — Ладно, завтра вы её получи те, миссис Сэлдон, обещаю вам.
Миссис Сэлдон одарила его сияющей довольной улыбкой. Она, очевидно, привыкла к тому, что все её прихоти удовлетворяются.
— Чудесно, мистер Квейл… А я попрошу Фредди заглянуть к вам и посмотреть на кресла. Я рассчитываю, что ваши уговоры на него подействуют — мне так хочется заполучить эти кресла! Всего хорошего!
— Всего хорошего, миссис Сэлдон!
Она вновь сверкнула улыбкой, включив в её орбиту на сей раз и Филиппа, и величаво прошествовала к выходу.
Квейл с поклоном проводил её и закрыл дверь с очевидным облегчением.
— Боже мой! Ох уж эти люди с деньгами… Очень сожалею, что заставил вас ждать, мистер Хольт. Чему я обязан удовольствием столь неожиданного визита?
— Боюсь, я должен перед вами извиниться, мистер Квейл.
Брови Квейла полезли вверх, изображая преувеличенное удивление.
— В самом деле?
Собачка фыркнула у ног Филиппа, и он наклонился, потрепав её по холке. Этим жестом он скорее хотел вызвать одобрение Квейла, нежели искренне выражал любовь к животному.
Квейл снял с резной дубовой скамьи несколько экземпляров «Справочника антиквара» и устроился поудобнее с краю, поигрывая золотой цепочкой часов. Пока Филип говорил, Квейл внимательно слушал, отбросив подобострастные манеры, принятые им при покупателях.
