Фридрих Незнанский - Заложники дьявола
— Сан Борисыч, — начал было он, открывая переднюю пассажирскую дверцу, но Турецкий закончить фразу не дал.
— Быстро в Шереметьево!.. — Он с размаху шлепнулся в кресло и захлопнул дверцу. На реакцию Грязнов-младший никогда не жаловался: выкрашенный в традиционные желто-синие тона «Москвич», украшенный разноцветными мигалками и снабженный совсем не москвичевским движком, моментально рванул с места, одновременно взвыв сиреной.
Всю дорогу до аэропорта Турецкий напряженно молчал, Денис не отвлекал «важняка» дополнительными вопросами, полностью поглощенный дорогой, одолел которую в рекордные сроки.
В шереметьевском зале Александр Борисович, быстро оглядевшись, задержал на мгновение взгляд на табло и внезапно успокоился:
— Вот что, Дениска… Иди в здешнее отделение, подсобери оперов — всех, кто свободен и несвободен, пусть прихватят наручники… Так, на всякий случай… Ко мне близко не подходить, все должно выглядеть как обычный чёс дежурных в зале…
Грязнов-младший молча кивнул и, тоже глянув на табло, ретировался. Если верить электронному сообщению, раз за разом проплывавшему по черному полю, в данный момент завершалась регистрация на очередной рейс Москва — Эдинбург…Турецкий подошел к прилавку небольшого бара, ближайшего к регистрационным стойкам, заказал чашечку кофе и еще раз незаметно оглядел зал. Как раз вовремя, чтобы заметить входивших туда в этот момент мужчину и женщину. Пара была заметная: дама, еще молодая, явно до тридцати, была красива броской красотой зеленоглазой брюнетки, ее походка, жесты, почти королевские, свидетельствовали о том, что эта красавица привыкла к всеобщему поклонению. Спутник женщины, облаченный в дорогой костюм и не менее дорогую шелковую сорочку с галстуком, несмотря на это, выглядел гораздо «дешевле» женщины. В первую очередь из-за слишком длинных, словно у хиппи шестидесятых годов, волос: впрочем, аккуратно, даже слишком аккуратно причесанных. На глазах у него были большие темные очки.
Как и предполагал Турецкий, оба они направились на регистрацию. Александр Борисович тихонько отодвинул свой кофе и незаметно, стараясь не попадаться парочке на глаза, проскользнул за ними. Боковым зрением он засек появившегося в сопровождении двоих дежурных милиционеров Дениса. Все трое с самым безразличным видом неторопливо двинулись в его сторону.
«Заканчивается регистрация на рейс тридцать один двадцать пять до Эдинбурга!» — сообщили в этот момент динамики приятным женским голосом. А девушка-регистратор приветливо улыбнулась только что подошедшей паре:
— Вы последние… Ваши паспорта и билеты…Ответить никто из них не успел. Турецкий, пока сотрудница аэропорта изощрялась перед важными пассажирами, тихонько тронул мужчину за плечо.
— Здравствуй, Паша, — почти ласково и совсем негромко произнес Александр Борисович.
Мужчина невольно вздрогнул от неожиданности и обернулся. К ужасу девушки-регистраторши, прекрасно знавшей, кто именно едва не опоздал на рейс тридцать один двадцать пять, изящный, вполне симпатичный и мирный на вид блондин, пристроившийся за звездой шоу-бизнеса и ее спутником, внезапно размахнулся и изо всех сил вмазал по физиономии господину королевских кровей, жениху великолепной Герды.
Спустя два с половиной часа в кабинете все еще бледного Меркулова над эпизодом, завершившим-таки эпопею Цезаря, все еще нервно посмеивались над «важняком» оба Грязновых — старший и младший. Физиономию самого Александра Борисовича украшал довольно-таки приличный фингал, уже начавший менять свой цвет с багрового на желтый. Заместитель генпрокурора, впрочем, не слишком бурно реагировал на подначки друзей, невозмутимо попивая коньячок, который по такому случаю Константин Дмитриевич самолично водрузил на стол.
— Гарольд Спенсер Фицрой-Симпсон Джу… Джуниор! — громко зачитал по бумажке Вячеслав Иванович. — Родился в одна тысяча девятьсот шестьдесят пятом году в Лондоне. Лендлорд, судя по всему, четвероюродный племянник принца Чарльза… Зачем же ты на него, Санечка, полез-то?
— Действительно, Турецкий, — не утерпел и Денис, — ты готов к войне с Англией?
— Ну хватит, ребята, — Александр Борисович поморщился. — Понимаю, это у вас нервное… Меня другое заботит: что я сейчас Иришке скажу?.. У нее через пять минут капельница кончается, вернется в палату, а мужа и след простыл!
— С твоей-то фантазией наверняка выкрутишься, — уверенно и немного насмешливо произнес Меркулов. — Лучше скажи, как тебе удалось до такой тонкости отточить свою интуицию? Честно говоря, история на грани мистики… Я-то понимаю: сочетание твоего немалого опыта и внутренней работы! Но если со стороны посмотреть?.. Ну скажи на милость, как ты допетрил, что Цезарь со своей якобы бывшей подруженькой мотанет именно в Англию? Как?
Турецкий вздохнул, рассеянно посмотрел в окно и, поколебавшись, сказал правду:
— Если честно, Ирина помогла…
Грязнов-старший недоверчиво покосился на друга:
— Тебе, Сань, если верить, так ты в последнее время ни одного дела без помощи Ирины Генриховны не раскрыл и не завершил. А раньше-то, спрашивается, как работал?
— Говорю тебе, помогла, — значит, так оно и есть, — рассердился Александр Борисович. — Правда, случайно! Ну и что?.. В общем, показала мне статью одну, где говорилось, что Мохова замуж за лорда из Шотландии выходит. А потом о Цезаре разговорились. В газетенке как раз писали, что она собирается лететь в родовой замок лорда…
— И это все? — удивился Денис.
— Ну еще тот факт, что Великобритания, как вам известно, страна особая, туда все преступники едут, поскольку назад их оттуда выцарапать, особенно для России, дело практически невыполнимое…
— Слава богу, что все разрешилось вовремя, — подвел черту Константин Дмитриевич. — Сань, у меня в столе где-то старый медный пятак валяется, дать тебе его к фингалу приложить?..
Катя, симпатичная, стройная шатенка и отличный доктор-нарколог, подоспела в процедурную соседнего корпуса, в котором располагался роддом и специальное отделение для сохранявших беременность женщин, как раз к моменту, когда Ирина Генриховна с помощью медсестры выбиралась из-под капельницы.
— Вот и я! — радостно сообщила она с порога и, подмигнув сестричке, ловко перехватила Ирину под руку. — Привет, зайчик мой! Сейчас такое тебе расскажу, ухохочешься!.. Кстати, как они тебе?
Катя задрала халатик и продемонстрировала подруге новые белоснежные джинсы с дорогими лейблами.
— Когда скажу, сколько отдала, ни за что не поверишь! Мне жутко повезло: заскочила в наш универмаг за зубной пастой, а угодила на шикарную распродажу…
Ирина невольно улыбнулась: жизнерадостная Катя всегда действовала на нее наилучшим образом своим неизменно прекрасным настроением. И это при ее-то работе и абсолютно не устроенной личной жизни! Рядом с Екатериной она все чаще чувствовала себя настоящей занудой — тем более в последнее время, когда к семейным проблемам добавилась тяжелая беременность с постоянной угрозой выкидыша.
— Подожди, это еще не все! — продолжала щебетать подруга, уже успевшая вывести Ирину в коридор и потихоньку продвигать ее к палате. — Покупаю я, значит, эти джинсы, верчусь у зеркала, так… сяк… И подходит вдруг ко мне один… Молодой, зато с древним перегаром, и прямо с места в карьер начинает лепетать: могу ли, мол, я увидеть вас еще раз в более приватной обстановке?
Ирина фыркнула.
— Да погоди ты, лучше послушай, что я ему ответила!
— И что?
— Какие проблемы, говорю? Тут за углом продуктовый, зайдите туда, купите бутылку уксуса, выпейте. И когда очнетесь, первым человеком, которого увидите, буду я: в белой маске и с клизмой в руках!..
Ирина уже вовсю хохотала, придерживая руками живот:
— Катька, замолчи, ты меня уморишь!
— И это еще не все! — не обратила та внимания на ее предупреждение. — Скажу — не поверишь… Ровно через два дня после знаменательного знакомства на почве джинсов именно этот самый «организм» попадает в мое отделение, траванувшись паленой водкой! И, едва очнувшись, начинает, придурок, звать меня замуж!..
— Слушай, замолчи, хочешь, чтобы я родила прямо тут?
— Ничего, не родишь, смех — это здоровье!
— А замуж, — посерьезнела Ирина, — это, Кать, хорошо…
— Да брось ты… Сама подумай, какие у меня в моем отделении потенциальные мужья: либо алкоголики, либо, того хуже, самоубийцы… Вот у Верки в хирургии — совсем другое дело!.. Слушай, а где твой Турецкий? Опять небось по своим криминальным делам мотается?.. Все время в полях, как техасский рейнджер…
— Вот и ошибаешься! — Ирина с гордостью сверкнула глазами. — Шурик так переменился… Ты не поверишь, сегодня всю ночь просидел возле меня… Отпуск специально взял, чтобы мое здоровье караулить!
