Максим Есаулов - Недетские игры
Стас вошел. За его спиной щелкнул замок.
Какое-то время они стояли и молча смотрели друг на друга. Потом Стас, будто опомнившись, протянул электроприбор:
– Вот…
– Ага, – Татьяна взяла его и легким движением бросила за спину.
И опять они замерли.
А потом одновременно потянулись друг к другу.
5
С бутылкой водки в руке Паша Арнаутов пришел в гости к Шахиду.
– Это еще зачем? – спросил Шахид, принимая литруху «Санкт-Петербурга».
– А ты что, режим держишь?
– Ты бы еще еду с собой притащил.
– Ну, извини. Зато никто не скажет, что на халяву.
– Как гордый был, так гордый и остался. За это я тебя и уважаю. Ну проходи, чего стоишь? Наталья детей укладывает, так что мы сами начнем, потихоньку.
Квартира Шахида была двухъярусной. Светлые стены, стильная мебель, обилие бытовой техники. В просторном холле был накрыт стол. Легкие закуски, фрукты, спиртное на выбор: вино, водка, коньяк, виски, текила.
– И они героически погибли, вспоминая боевую юность, – протянул Паша, обозревая бутылки. – Кто тебя заставляет пить все? Хватит, по-моему, и половины.
Шахид сел на диван. Паша – в удобное кресло из мягкой бежевой кожи. Почему-то подумалось: отец дома затеял ремонт, полторы тысячи баксов на это дело скопил и радуется, что на все хватит, а тут, наверное, один подлокотник от кресла полторы штуки стоит. Бывать в богатых квартирах Паше приходилось и раньше, но впервые хозяином такого жилища был парень, которого он в свое время неплохо знал и который тогда уступал ему по всем показателям. И спортивные успехи у Шахида были скромнее, и с бабами ему везло меньше, и деньги до получки он вечно стрелял. В девяносто девятом, увольняясь из органов, Шеховцов жил в коммуналке, страдал по поводу развода с первой женой, ушедшей от него к какому-то коммерсанту, и ездил на скромной «Ниве». Кто бы подумал, что он так поднимется? Хотя, – мысленно одернул себя Арнаутов, – не хрен завидовать. Если его собственного батю клинит на почве избыточной честности, то у Шахида другой перекос. Насчет «убивалки» батя, допустим, мог и приврать в воспитательных целях. Но то, что одной только охранной деятельностью на такую квартиру не заработаешь, – это факт.
А жаль, хороший Леха был парень…
– Видел бы нас Семеныч, – усмехнулся Паша, глядя на стол.
– Он еще тренирует?
– Да он и помрет в спортзале. А я вот забросил… Потрепало меня тут малость. Чуть инвалидность не дали.
– Слышал…
– Из отряда пришлось уйти. Пошел в опера.
– Ну и дурак! Я бы тебя к себе взял.
– Отца бы кондрашка хватила.
– И отец дурак. Куда он денется, когда на пенсию пойдет? Охрана, служба безопасности… Все мы здесь найдем свой приют.
– Главное, чтоб не последний. – Вот давай за это и выпьем…
***
Грузовик ехал и ехал, не останавливаясь. Первый час сильно трясло, но потом грунтовка закончилась, под колеса лег асфальт шоссейной дороги, и Андрей смог более удобно расположиться в пустом кузове. Время от времени он отгибал край заднего тента и выглядывал из машины. Вокруг трассы тянулись леса, мелькали поселки и деревеньки. Несколько раз удалось прочитать названия на указателях: Зуево, Бабино, Трубников Бор. Без остановки проскочили Любань. Андрей успокоился: они ехали в Питер.
Стемнело.
Андрей думал, что искушать судьбу не стоит. На въезде в город есть стационарный пост ГАИ, и там грузовик наверняка тормознут для досмотра. Гаишники любят грузовики: всегда можно к чему-нибудь прицепиться. Значит, надо выскакивать раньше и обходить пост стороной. А может быть, повезет, и получится втиснуться пассажиром в легковуху или маршрутку.
Однако грузовик остановили значительно раньше.
Андрей в этот момент дремал, и проснулся, почувствовав, что кузов перестала трясти. Почему остановились? Он напряженно прислушался. Хлопнула дверь кабины, зазвучали голоса:
– Инспектор ДПС Гомонов. Попрошу документы.
– Пожалуйста.
– Что везем?
– Ничего, пустой.
– Так-таки пустой? Что, и халтурки не взял?
– Да пустой, проверяйте!
– Проверим.
Голоса приближались: ничего не подозревающие гаишник с водителем подходили к заднему борту машины. Момент, когда можно было выскочить и незаметно скрыться в лесу, был упущен. Может, в темноте его не заметят? Навряд ли. Даже если инспектор и поленится залезать в кузов, то уж не преминет осветить фонарем каждый угол.
– Я на загрузку еду, – говорил водитель, и его голос прозвучал уже совсем близко.
Гаишник недоверчиво хмыкнул и отдернул край тента.
Андрей ударил его ногой в голову и перемахнул через борт.
Схватившись за разбитое лицо, гаишник попятился и упал. Рядом растерянно замер водитель – немолодой дядька в очках. С ним все ясно, он в драку не кинется.
Неожиданно из-за угла кузова появился второй инспектор. Он ничего не подозревал и шел, помахивая жезлом. Андрей прыгнул ему навстречу, с ходу засадил коленом в живот и, не давая согнуться, припечатал головой о борт кузова. Гаишник обмяк. Не давая ему упасть, Андрей выдернул из его кобуры пистолет и только после этого разжал руки. Перепрыгнул через упавшее тело и побежал в лес…
Он бы смог скрыться, но гаишников было трое. Передергивая затвор автомата, третий инспектор бросился от патрульной машины к грузовику.
– Вон он! Туда! – закричал вышедший из ступора водитель, указывая на беглеца.
Автоматчик дал короткую очередь. Пули прошили землю рядом с ногами Андрея, но не зацепили. Андрей пригнулся и наддал ходу. До спасительных деревьев оставалось не больше десяти метров, когда автоматчик, присев на колено, прицелился и несколькими одиночными выстрелами поразил цель. С ранением в бедро еще можно было бежать, но одна из пуль раздробила коленную чашечку, и Андрей, взмахнув руками и выронив пистолет, завалился на землю. Сдержав крик, попробовал проползти… И пробовал до тех пор, пока подбежавший сзади гаишник не вырубил его ударом по голове.
Полковник в одиночестве сидел в офицерской столовой своей части и доедал ужин. Когда появился майор, по его лицу полковник сразу понял, что есть новости о беглецах.
– Ну? – спросил он, когда майор подсел к столику. – Нашли их?
– Одного менты взяли. Сработал радиоперехват…
– Где?
– Пост ГАИ возле Тарасовки. Ранен он и двое ментов. Вызвали «скорую».
– Надо ехать.
– Они хотят возбудить дело по сопротивлению. Повезут его в Тосно.
– Должен быть военный следователь.
– А если он успеет что-нибудь наболтать?
– Ему не поверят.
Майор усмехнулся:
– Кого это там будет волновать?
Полковник и сам это знал. Как и знал, что выход остается только один. Но спросил:
– Что предлагаешь?
– Вызываем Румына.
– Грязно получится.
– Ничего, подметем. Не до жиру. И своих не засветим.
– Хорошо, давай. – Полковник кивнул.
Когда майор уже был у двери столовой, полковник тихо сказал сам себе:
– Это же наши солдаты…
Майор остановился, посмотрел через плечо:
– Бывшие. И я не хочу из-за них быть уволенным на тот свет.
***
Уложив детей, Наталья присоединилась к мужчинам.
Они уже были изрядно навеселе. Начали уже третью бутылку, после водки и виски занявшись коньяком.
Шахид рассказывал про соревнования, в которых когда-то давно они с Пашкой принимали участие:
– …И Пашке тогда кто-то кричит: «Он назвал тебя земляным червяком!». И Пашка, без какой-либо техники, чисто по-деревенски выдает такую плюху, что таможенник просто улетает с ковра. Чистый нокаут! – Шахид посмотрел на жену, устроившуюся на широком диване позади него, и Наталья одобрительно кивнула, как будто была давним поклонником Арнаутова и радовалась всякий раз, когда удавалось услышать малоизвестный факт из его бурной спортивной молодости.
– Все равно тогда фээсбэшники выиграли, – махнул рукой Пашка, польщенный вниманием к своим бойцовским успехам.
– Да брось ты, им три очка натянули. У них свои дела с Федерацией были. Волки позорные!
Последнюю фразу Шахид произнес очень громко. Наталья шлепнула его по плечу:
– Леша, дети спят!
– Прости, маленькая, – Шахид прижал к плечу ее руку, наклонил голову и нежно поцеловал. Потом, подняв рюмку с коньяком, задумчиво посмотрел на Арнаутова:
– А ты знаешь, Паш, я до сих пор не понимаю, в чем смысл жизни?
– Хороший дом, хорошая жена. Что еще нужно человеку, чтобы встретить старость?
Шахид не узнал цитаты из «Белого солнца…» и одобрительно покачал головой с таким видом, как будто Арнаутов предложил что-то оригинальное:
– В точку! Размахивать руками – это по-молодости хорошо, а потом нужен дом.
