Реджинальд Хилл - Детская игра
— Дорогая Лэкси, — воскликнул он, — я опоздал. Простите меня. Снимите с меня грех поцелуем.
Паско насмешило, как девушка увернулась от поцелуя, попав своими большими очками прямо в глаз молодому человеку. Тот принес два стакана белого вина, тарелку с сандвичами и уселся с маленькой девушкой в дальнем конце бара. Их можно было видеть, — но слышать разговор стало невозможно. Паско снова обратил внимание на Дэлзиела.
— Кстати, об этом Мэхони. Придется мне потолковать с ним, какого черта он распускает клеветнические слухи о полиции, — сказал Дэлзиел.
— Сейчас?
— Не говори глупостей! Когда он закроется и мы сможем всерьез заняться выпивкой. — Он буквально затрясся от хохота, увидев огорченное лицо Паско.
Лэкси и Род услышали хохот, но только Лэкси поняла, кто смеялся.
— Я действительно очень сожалею, что опоздал, — воскликнул Ломас. — Удивительно, до сих пор все расстояния в городе представляются очень близкими, в какой-нибудь минуте езды от центра Лондона. А вот в селе наоборот, все кажется таким отдаленным. Если бы мы должны были встретиться, скажем, в баре у вашего отца, я был бы там уже час назад.
Лэкси ничего не ответила и надкусила сандвич.
— Вы не очень-то разговорчивы, дорогая кузина, — улыбнулся Ломас.
— Я просто жду, когда вы перестанете создавать для меня непринужденную обстановку.
— Ого, я вижу, с вами нужно держать ухо востро, маленькая Лэкси!
— Я вам не кузина, и во мне пять футов два дюйма без каблуков.
— Ого! — повторил Ломас. — Есть ли еще какие-нибудь деликатные темы, которые мы сразу же договоримся не затрагивать?
— Почему вы называете себя Ломас? Ваша фамилия Виндибэнкс, не так ли?
— Тут вы ошибаетесь, — усмехнулся он, — я изменил свое имя вполне легально. Род Ломас — мое имя и в действительности, и по закону.
— Почему вы изменили его?
— Когда я окунулся в то, что в моем воображении рисовалось мне стремительной театральной карьерой, а в реальности оказалось долгим и трудным восхождением к вершине, мне пришло в голову, что имя Родни Виндибэнкс не очень-то подходит к огням рампы. Род Ломас, наоборот, короткое, энергичное, запоминающееся имя! Ну как, вы удовлетворены?
Лэкси продолжала молча есть. Ее молчание было вызвано скорее недоверием, чем хорошими манерами.
— Сдаюсь! — сказал Род. — Вы настоящий сыщик! Почему Ломас? Это была мамина идея — умаслить тетушку Гвен. Да, она не доводилась мне тетей, но я привык так думать о ней. Мама очень надеялась: она писала и просила у тетушки разрешения восстановить семейное имя, обещала, что я принесу семье только славу и не посрамлю ее отличную репутацию. Тетя Гвен ответила, что я могу называть себя как угодно. Предоставленный самому себе, я мог выбрать что-нибудь более яркое, например, Гаррик или Ирвинг, но, поскольку речь шла о наследстве, мама проявила железную волю. Я шокировал вас?
Лэкси проглотила кусок сандвича и, разломив остаток, сказала с отвращением:
— Это грудинка. И даже не грудинка, а хрящи!
Ломас на секунду смешался, потом произнес с ноткой угрозы:
— Конечно, это не должно вас шокировать. Вы ведь одна из инициаторов создания клуба подлиз при тете Гвен, а вернее, одна из его учредительниц, так как вступили в него тотчас после своего рождения! Поправьте меня, если я не прав, только Лэкси, безусловно, — сокращенная форма от Александры, и я сомневаюсь, что это простое совпадение!
— Что вам от меня нужно? Зачем вы приехали сюда? — взорвалась Лэкси.
Ломас взглянул на нее, как будто раздумывая, принять ли вызов. Но лишь ухмыльнулся по-мальчишески, заявив:
— Это ваше дело — верить мне или нет, но явился я в ваш город, откликнувшись на призыв о помощи. Когда я был здесь на похоронах, я зашел в «Кембл» повидаться с приятелями. Уверен, что вы, будучи образованной юной леди, должны были слышать о художественном руководителе театра мисс Эйлин Чанг. Мы с ней давно знакомы, и для меня не секрет все ее причуды, включая склонность к социализации или, хуже того, к феминизации любой пьесы, попавшейся ей на глаза. Однако даже она не в состоянии разрушить английские каноны, и поэтому на следующей неделе, как вам наверняка известно, у нее должна состояться премьера «Ромео и Джульетты». В Солсбери мы ставили эту пьесу из любви к искусству, здесь, в Йоркшире, она ставит ее для учеников неполной средней школы. Но случилось ужасное! Позавчера вечером Меркуцио у Чанг был избит и пока выбыл из боевых рядов! Ей срочно нужно было найти полноценную замену на эту роль, и она обратилась ко мне. К счастью, я оказался не занят. Вернее, собирался было подписать большой контракт в Голливуде, но кто может отказать в помощи другу? Я отверг все предложения и приехал сюда вчера вечером. Теперь спектакль спасен!
— Я читала в «Пост», что избитый парень — негр, — заметила Лэкси.
— Да, верно. Небольшой сюрприз для добропорядочных обывателей — черный Меркуцио! Но Чанг говорит, что это несущественно. И без того членам городского совета будет трудно смириться с его очевидной гомосексуальной страстью к Ромео. Но хватит говорить обо мне, хотя я весьма привлекательная личность. А как вы? Как поживает Закон?
— Нормально, — произнесла Лэкси, дожевывая очередной сандвич.
— Есть что-нибудь новенькое по завещанию? — спросил он небрежно.
— Откуда мне знать? — насторожилась она.
— Но вы работаете секретарем у старого Теккерея.
— Кто вам сказал?
— Не помню. Кичи, я думаю. — Ее изумление рассмешило Рода. — Разве я не говорил, что остановился в Трой-Хаусе? Мне же нужно где-нибудь жить. Я могу себе позволить отель «Говард Армс», только когда мама платит за мое проживание. Милая мамочка! Не имеет значения, есть у нее деньги или нет. Всегда подавай ей самое лучшее!
— По всей видимости, ей приходится трудно. Ваш отец не много ей оставил.
Ломас насупился.
— Да, не много, — сказал он как-то совсем просто, забыв о своем шарме. — Почему вы упомянули о нем?
— Просто так.
Ломас сердито взглянул на нее, потом его прорвало:
— Люди говорят, что он был проходимцем! Но если бы он и в самом деле был таким, то оставил бы нас дьявольски богатыми!
— Вы говорили, что живете в Трой-Хаусе, — напомнила Лэкси.
Было видно, что Ломас снова входит в образ любимца публики.
— Да, это так. Остановиться в приличном месте, не говоря уж об отеле «Говард Армс», было мне не по карману, поэтому я подумал: а что, если напроситься к старой Кичи? Мы всегда с ней ладили. Вот я и позвонил ей. Она была в восторге! Ей, должно быть, очень тоскливо, живет одна среди кучи животных. А они так надоедают! После поминок мама наступила на какую-то гадость у крыльца… К счастью, Кичи с ними более сурова, чем старушка Гвен, и за исключением кошки, разлегшейся на подушке, меня никто не беспокоил. Конечно, еще рано делать выводы, я здесь только со вчерашнего дня. — Он задумчиво посмотрел на девушку. — Но одно я уже уяснил: если у вас нет машины, очень трудно добраться до города. Автобусы здесь так же редки, как добродетельные женщины, и останавливаются они у каждого дома. Кичи говорит, что у вас есть машина.
— Кажется, вы много говорили с ней обо мне. Да, у меня есть старый «мини». Олд-Милл тоже стоит в стороне от дороги.
— Совершенно верно. И в стороне от одной и той же дороги, насколько мне известно. А это значит, что вы едете мимо Гриндейла всего-то в нескольких ярдах, ну, пусть не ярдах — на расстоянии меньше мили от него. Может, я смогу убедить вас свернуть как-нибудь утром с дороги?
— Я думала, актеры по утрам спят.
— Искусство никогда не спит! Так вы приедете?
— Мне некогда вас дожидаться.
— Я встану пораньше и буду ждать вас еще до того, как «похотливая стрелка часов ухватится за цифру восемь». Не волнуйтесь. Это совсем не грубо. Это просто Шекспир. Вам предоставится возможность услышать это со сцены — в награду за вашу доброту я дам вам бесплатный билет на премьеру в следующий понедельник и приглашение на вечеринку после спектакля. Тогда вы будете иметь удовольствие еще раз подбросить меня до дома. Кстати, как насчет того, чтобы заехать за мной уже сегодня? Мы будем репетировать допоздна.
— Я не водитель такси, — отрезала Лэкси, поднимаясь из-за стола. — Кроме того, у меня вечером занятия, и я не поеду прямо домой. Спасибо за вино. Я бы на вашем месте не платила за такие сандвичи.
— Было приятно посидеть с вами. Так вы не забудете заехать?
— Нет, я же сказала. Пока!
Она прошла рядом с Паско и Дэлзиелом, который принялся за четвертую кружку пива и третий пирог. Никто из них не обратил на нее внимания. Лэкси была не из тех женщин, которые притягивают к себе взоры мужчин. С коротко стриженными волосами, в больших очках, без признаков макияжа на лице и с огромной кожаной сумкой, перекинутой через плечо на манер ранца, ее можно было принять за возвращающуюся в класс школьницу.
