Джон Кризи - Слишком молоды для смерти
— Я провожу вас к мистеру Мориарти, сэр.
Роджер кивнул.
Обе машины выехали на обочину и затряслись по неровной земле, прокладывая путь к оцепленному полицией месту. Это был участок, густо заросший папоротником, молодыми деревцами и кустарником. Роджер пешком направился туда, где стоял Мориарти. При ярком солнечном свете он выглядел внушительно — непоколебимый представитель власти.
— Добрый день, сэр.
— Что вы нашли? — спросил Роджер.
— Еще три следа, мы снимаем с них слепок, — ответил Мориарти. — И вот это, сэр.
Он протянул небольшой коробок спичек, смятый и раздавленный, но печатные слова на нем легко читались:
ЛУЧШИЙ ОТДЫХ И РАЗВЛЕЧЕНИЕ ВЫ ПОЛУЧИТЕ В ПОНТ-КЛУБЕ!
Роджер повертел коробок в руках, открыл, увидел несколько спичек с красноватыми головками и больше ничего. Никаких записей, никаких адресов.
— Отпечатки пальцев?
— Ни одного, сэр.
— Странно.
— Нельзя точно сказать, сколько эти спички здесь провалялись, — сказал Мориарти, — но я думаю, со вчерашнего вечера. Почти наверняка.
— Почему вы так уверены?
— Они лежали поверх одного из следов.
— Значит, нам остается лишь убедиться, что следы сделаны вчера вечером, — хмыкнул Роджер. — Вы видели фотографии?
— Да, — ответил Мориарти и добавил с мрачным видом: — Элберт Янг тоже получил одну.
— Неужели? — с горечью проговорил Роджер. — У вас нет образца его почерка?
— Нет.
— Мне он нужен, и побыстрее, — сказал Роджер. — А что слышно о его дочери?
— Она все еще в больнице, — Мориарти с большой осторожностью засовывал коробок спичек в полиэтиленовый пакет. — Папаша — образец суровой викторианской морали. Я все закончил здесь, сэр. Если вы не…
— Давайте поедем, навестим Янга, — предложил Роджер.
Не было никакой уверенности в том, что Янг примет их, сделает это если и без удовольствия, то хотя бы из вежливости. Но, когда Роджер увидел возле дома с десяток глазеющих зевак, сердце его упало; может, Янг вообще не откроет им дверь. Но он открыл, и Роджера поразили темные круги вокруг его глаз — свидетельство бессонницы и страданий.
— Если я отвечу на ваши вопросы, уберете ли вы… уберете ли вы эту свору шакалов от моих дверей? — Янг смотрел вопрошающе.
— Мы сделаем все возможное для того, чтобы вас не беспокоили, — пообещал Роджер и, как только они вошли и дверь закрылась, спросил: — Зачем вы послали эту фотографию из газеты в Скотленд-Ярд, мистер Янг?
Янг повернул голову:
— Я никуда никаких фотографий не посылал. Я разорвал эту мерзость в клочья.
— Это не ваш почерк? — Роджер протянул письмо, которое ему передал Коппелл. Янг взглянул и, немедленно пройдя в комнату, взял с небольшого письменного стола незаконченное письмо.
— Вот мой почерк, — резко бросил он. — Разве это похоже?
Трудно было представить что-либо менее сходное; Роджер держал в руках каракули; письмо, взятое со стола, было написано красивым, разборчивым и аккуратным почерком. Он явно был предметом гордости обладателя. Бумага помечена специальным штампом: «Элберт Янг, судостроитель, владелец магазина». Янг с нескрываемым удовольствием наблюдал, как менялось выражение лица Роджера, потом рассмотрел подпись внизу и, словно удивившись, воскликнул:
— Кому могло понадобиться мое имя?
— Найдем, — сказал Роджер. — Вы знаете человека по имени Понт, мистер Янг?
— Понт? — Янг задумался. — Я знал когда-то в школе мальчика с таким именем. Лет тридцать пять прошло с тех пор, как я его видел.
— А вы не слышали, чтобы ваша дочь упоминала в своих разговорах Понт-клуб?
— Нет. И я больше ничего не хочу знать о своей дочери.
— Мне очень жаль, что вы так все воспринимаете, сэр. Я уверен, она бы оценила вашу помощь. — Роджер замолчал и задал еще один вопрос: — А вы не знаете, были ли у нее друзья — юноши, которые отличались чрезмерной ревнивостью?
— Я не знаю ее друзей. Она отвергла мое покровительство много лет назад, мать поощряла ее в стремлении к независимости. Поскольку она не обращала на меня никакого внимания, то не было смысла ей что-то говорить, не так ли? Единственное, что я знаю, так это то, что таких мерзких романов у нее могло быть с десяток.
— Как вы полагаете, ваша жена могла бы нам помочь? — нетерпеливо спросил Роджер.
— Могла бы. Но она в больнице, и я представления не имею, когда вернется. В общем-то, она может уйти насовсем, остаться у родственников. Я… — Янг замолчал, вскинул голову, прислушиваясь. — В дверях ее ключ. Если вы хотите поговорить с ней, пожалуйста, пройдите в другую комнату.
Он направился к двери, но прежде, чем дошел до коридора, кто-то торопливо вбежал в дом. Глянув поверх седой головы Янга, Роджер увидел девушку с повязкой на лбу и кусочками пластыря на щеках. Она была молода и несомненно привлекательна. Прежде, чем кто-либо успел вымолвить хоть слово, она закричала:
— Где мамочка? Она здесь? Здесь? Она ушла из больницы, сказала, что лучше убить себя, чем терпеть такие страдания! Она здесь?
Глава седьмая
ПОНТ
Отец и дочь стояли лицом к лицу — враждебные, ожесточенные. Роджер наклонился к Мориарти и шепнул:
— Вы знаете, как выглядит миссис Янг?
— Да.
— Объявите общую тревогу через это и соседнее отделение полиции, — тихо произнес Роджер, — пусть возьмут под контроль пруды, реку — вы знаете.
— Хорошо! — Мориарти бросился к двери мимо девушки.
Отец и дочь продолжали разговор — девушка высоким, звенящим на истерической ноте голосом, мужчина почти рыча, но Роджер не разобрал ни слова, пока отдавал указания. Теперь слова обрели форму:
— … это ты виноват, только ты!
— Как ты смеешь повышать на меня голос!
— Если она себя убила, ее смерть будет целиком на твоей совести! — кричала девушка. — Это ты ее довел до этого!
— Если она умрет, то только от стыда за тот позор, который ты навлекла на своих родителей, на свой дом!
— Это твоя вина! О, боже, боже, где она?! — девушка развернулась, вцепилась в Роджера и крикнула: — Вы можете ее найти?! Можете пойти и поискать ее?!
— Мы уже начали поиски. Мы найдем ее, — уверенно пообещал Роджер. — Разве вам не следует быть в больнице?
— Мне пришлось уйти, пришлось разыскивать ее!
— Если твоя мать умрет от стыда, это будет на твоей совести, — низким, торжественным голосом проговорил Янг, словно произнося проповедь с кафедры; будь у него борода, он мог бы сойти за одного из пророков Ветхого завета, грозящего людям адским пламенем. — Покинь этот дом, пока стыд не погубил нас всех!
У Хелины перехватило дыхание, будто внезапная, невыносимая судорога прошла по горлу. У нее были очень красивые бархатно-синие глаза, не пострадавшие от кислоты, и губы тоже остались нетронутыми. Они кривились, не подчиняясь ей, казалось, она дрожала всем телом.
— Ты слышала меня? — вновь провозгласил отец.
— Ты… ты хочешь этого, — сказала она дрожащим голосом. — Ты действительно этого хочешь. И это ты прогнал маму. Ты…
Она замолчала, переводя дыхание и не отрывая взгляда от отца. В этот момент вошел Мориарти. Губы девушки раскрылись, готовясь что-то произнести. Казалось, тишина стоит очень долго. Наконец хрипло прозвучал ее голос:
— Папочка, пожалуйста, пожалей маму. Можешь делать со мной что хочешь, только не трогай маму.
Янг оставался непреклонен и беспощаден:
— Твоя мать сделала выбор, я не заставлял ее. Так же, как и тебя.
— Нет, — тяжело дыша, сказала Хелина. — Ты не можешь быть таким… жестоким. Не можешь быть таким жестоким!
Янг стоял, глядя ей в глаза. Слезы появились в них.
— Что с тобой произошло? — заплакала она. — Отчего ты так переменился? Ведь ты был когда-то таким добрым!
— Когда-то ты была моей дочерью.
Опять наступила полная тишина. Потом девушка повернулась и выбежала из комнаты. Роджер увидел, как Мориарти почти инстинктивно последовал за ней. Сначала ее, потом его шаги отчетливо прозвучали в коридоре, на крыльце. Янг смотрел в открытую дверь с тяжелым лицом, крепко прижав руки к бокам. В глазах, так похожих на глаза дочери, пылала боль. Гнев и неприязнь, овладевшие Роджером, постепенно затухали, и он почувствовал странную жалость к этому человеку.
— Мы найдем вашу жену, мистер Янг, — сказал он тихо и спокойно. — Не думаю, что вам следует беспокоиться. Когда женщина вне себя, угроза покончить с собой может ничего не значить. Вы весь день будете дома?
Янг не ответил.
— Будете дома, сэр?
Янг даже не взглянул в его сторону. Трудно было понять, слышит ли он вообще хоть слово.
Роджер оставил его в покое и направился к двери. Толпа теперь составляла человек тридцать-сорок, впереди стоял человек с фотоаппаратом; пресса казалась временами эдаким вампиром. Щелкнула камера. Мориарти вел разговор с сыщиком в штатском, стоя возле полицейской машины; девушки не было видно. Один полисмен сидел за рулем, другой стоял у дверей дома; Роджер поманил его, и они вернулись в прихожую.
