Джеймс Паттерсон - Джек и Джилл
До меня это доходило. Я всегда правильно оценивал и свою силу, и свою слабость. Почти всегда. Однако сегодня я не мог бы этого утверждать.
Раздавшийся из мегафона голос прервал нашу беседу. Убийца детей школы Соджорнер Трут решил поговорить с нами.
— Эй, вы там! Тупые ублюдки! Вы ничего не забыли? Вы еще помните меня?
Впервые, я услышал голос Дэнни Будро. Он звучал действительно по-детски: носовой, высокий, ломающийся. Типичный голос для тринадцатилетнего подростка.
— Эй, сукины дети! Вы что, решили трахать мне мозги?! — заорал он. — Могу ответить сам. Да! Да только не на того напали!
Пол Лози взялся за микрофон:
— Подожди! Все совсем не так, Дэнни. Ты же контролировал ситуацию до сих пор. И сейчас положение не изменилось. Давай уж говорить по-честному!
— Дерьмо! — сердито выкрикнул Дэнни Будро. — Вы мне уже насовали столько дерьма, что меня тошнит. Меня блевать тянет от тебя, Лози! Да ссать я на тебя хотел, Лози!
— Скажи мне, какие у тебя проблемы. — Пол оставался спокойным и невозмутимым. — Поговори со мной, Дэнни. Я хочу с тобой побеседовать. Ты можешь мне не верить, но это действительно так.
— Я знаю, задница, — раздалось в ответ. — Это твоя работа: постоянно со мной трепаться. Вся беда в том, что ты обманул меня. Ты наврал, что любишь меня. Это ложь, и за это я вычеркиваю тебя из своей команды. Чтоб больше ни одного слова. Еще раз вякнешь — пристрелю миссис Джонсон. И виноват будешь ты.
— Да я прямо сейчас ее убью, клянусь Богом! — бушевал Дэнни. — Не посмотрю на то, что она даже накормила меня сэндвичем с яичницей. Бах!.. Бах!.. Все! Она уже труп!
Полицейские приготовились стрелять, а бойцы из отряда по борьбе с терроризмом опустили на лица темные плексигласовые забрала и медленно подняли щиты. Все были полны решимости взять дом штурмом. Если они так поступят, Кристина Джонсон, скорее всего, погибнет.
— Так все-таки, в чем дело? — осторожно поинтересовался Лози. — Поговори со мной. Мы вместе что-нибудь придумаем, Дэнни. Можно найти решение, которое тебя устроит.
На какое-то время над площадкой перед домом и над всей улицей наступила гнетущая тишина. Было слышно, как ветер шумит в голых ивовых ветвях.
Затем Дэнни Будро снова истошно закричал:
— В чем дело?! Ты просто паршивый обманщик, вот в чем дело!.. И еще вот в чем: этот человек уже здесь. Алекс Кросс приехал, а ты мне ничего не сказал! И я должен сам узнавать об этом из новостей по телевизору!
— У тебя всего тридцать секунд, детектив Кросс. — Теперь он обращался уже ко мне. — Двадцать девять. Двадцать восемь. Долго ждать я не собираюсь, так и знай. Двадцать семь. Двадцать шесть. Двадцать пять…
Он произносил это так, словно считал выстрелы. Тринадцатилетний подросток командовал разворачивающимся действием.
Глава 98
— Это я, Алекс Кросс! — обратился я к тинэйджеру-убийце. Я стоял на самом краю побитой морозом лужайки у дома Джонсонов. Чтобы Дэнни Будро услышал меня, мегафон был ни к чему. Твой детектив прибыл, и теперь все будет так, как ты хочешь.
— Это детектив Кросс! — повторил я. — Ты прав, я уже здесь. Правда, я прибыл только что. И приехал только потому, что ты об этом просил. Мы воспринимаем все очень серьезно. Никто тебя обманывать не собирается. Да никто бы и не посмел этого делать.
Пока нет. Дай мне хоть малейший шанс, и тогда посмотрим. Я помнил о маленькой несчастной Шанел Грин. Не забыл я и про семилетнего Вернона Уитли. И про Кристину Джонсон, оказавшуюся взаперти с юным убийцей, застрелившем ее мужа почти у нее на глазах. Мне нужен был всего один шанс.
Неожиданно Будро громко рассмеялся в мегафон. Это был визгливый, почти девчачий хохот. Жуткий, словно раздававшийся из преисподней. Несколько идиотов в уже собравшейся толпе зевак рассмеялись вместе с ним. Приятно сознавать, что у тебя везде есть друзья.
— Ну, что ж, давно пора, детектив Алекс Кросс. Очень приятно, что ты смог найти для меня время в своем расписании. Миссис Джонсон, думаю, согласна со мной. Мы тут ждем тебя, ждем… Ну, давай, заходи в дом. У нас весело.
Мальчик открыто бросал вызов мне и моему авторитету. Сейчас он жаждал командовать. Мысленно я прорабатывал каждый возможный его шаг и последовательность действий. Самым возможным диагнозом была параноическая шизофрения. Биполярное или поведенческое отклонение было бы куда предпочтительнее. Надо было поговорить с ним, чтобы выяснить это окончательно.
Однако разговаривал он довольно связно. По крайней мере, он не потерял ориентировки во времени. Я даже подумал о том, а не принял ли он снова депакот.
— Алекс, пойди сюда, — послышался сзади меня голос Джона. — Черт возьми, Алекс, подойди сюда. Мне надо перекинуться с тобой парой слов.
Я обернулся и увидел Сэмпсона во всей красе. Его физиономия расплылась от уха до уха в широчайшей улыбке:
— Нам на хрен не нужен еще один заложник, — тоном, не допускающим возражений, заявил он. Видно было, что Джон разозлился на меня: он нахмурил лоб, и глаза его потемнели. — Ты не слышал того, что он орал раньше. Он действительно сумасшедший. Это просто сумасшедшее дерьмо, Алекс. Ему просто хочется кого-нибудь убить.
— Думаю, я сумею с ним справиться. Это мой клиент. Гэри Сонеджи, Казанова, а теперь вот Дэнни Будро. Кроме того, у меня нет выбора.
— Да есть у тебя выбор, Шоколадка. Просто у тебя мозги временно отсутствуют.
Я оглянулся на дом. Кристина Джонсон оставалась внутри наедине с убийцей. Если я не пойду туда, он убьет ее. Он так заявил, и я ему поверил. Какой выбор он мне оставил? Кроме того, ни один хороший поступок не остается безнаказанным.
Шеф Питтман зажестикулировал, давая понять, что он, мол, не возражает. «Принимайте решение сами, доктор-детектив Кросс».
Я глубоко вздохнул и по мокрой, пружинящей под ногами земле, направился к дому. Фотографы сразу засуетились и защелкали камерами, пока я приближался к крыльцу. Телевизионные камеры тоже нацелились мне в спину.
Меня определенно беспокоило состояние Дэнни Будро. Он был сейчас невероятно опасен. Ему хотелось пошалить, а, следовательно, убить. Пять беспорядочных убийств за последние недели. А теперь зажали в угол. Хуже того, он сам себя туда загнал.
Я взялся за дверную ручку, чувствуя себя немного взвинченным. Я видел все, как в конце тоннеля. Перед глазами была белая дверь, а вокруг я ничего не различал.
— Открыто, — раздался голос из прихожей.
Голос мальчика. Чуть задыхающийся. Без мегафона он звучал тонко и неуверенно.
Я толкнул дверь и наконец-то очутился перед убийцей детей школы Соджорнер Трут в сиянии всей его безумной славы.
Дэнни Будро оказался невысоким, худым подростком, с водянистыми, косящими, как у кролика, глазами и большими оттопыренными ушами. По одному внешнему виду можно было заключить, что это ребенок-изгой и к тому же психически ненормальный. Стало понятно, что остальные дети никогда не жаловали его, и он был очень одинок. И так всю свою жизнь.
Он направил полуавтоматический «смит-и-вессон» прямо мне в грудь.
— Военная школа, — напомнил он мне. — Я прекрасный стрелок, детектив Кросс. С живыми мишенями у меня сложностей не возникает.
Глава 99
Мое сердце клацало о прутья металлической клетки, которая, как предполагалось, являлась грудной. В голове пульсировал монотонный шум, словно несущая частота в динамике радиоприемника. Я не чувствовал себя героем-полицейским. Мне было страшно. Даже больше, чем обычно. Может быть, из-за того, что убийце исполнилось только тринадцать лет.
Дэнни Будро знал, как пользоваться полуавтоматическим пистолетом, который он сжимал в руке. Рано или поздно он продемонстрирует свое умение. Единственным, что сейчас имело для меня значение во всей Вселенной, это каким-то образом отобрать у него пистолет.
То, что я видел перед собой, захватило все мое внимание: худой прыщавый тринадцатилетний подросток с мощным смертельным оружием в руках. «Смит-и-вессон» был направлен прямо мне в сердце. Хотя рука Будро была тверда, я сразу понял, что его ментальное и физическое состояние куда хуже, чем я предполагал. Его поведение с каждым мгновением становилось все более непредсказуемым. Нестабильность его состояния была очевидной и пугающей. Его глаза метались в орбитах, словно птицы, заключенные в стеклянном шаре.
Стоя в прихожей дома Джонсонов, он покачивался из стороны в сторону. Ствол пистолета в его руке, попадая в такт этим движениям, описывал в воздухе восьмерки. На нем была какая-то странная рубашка с крупно напечатанными на ней словами: «Счастье, счастье. Радость, радость».
Его взъерошенные волосы взмокли от пота. Стекла очков немного запотели по краям. Глаза за ними казались сверкающе-влажными. Он действительно выглядел убийцей детей. Сомневаюсь, чтобы кто-то когда-нибудь испытывал к нему добрые чувства. Лично я не испытывал.
