Кэтти Райх - Смертельно опасные решения
– На улицу?
– Да.
– С кем?
– Да так, одни ребята. – Улыбка не затронула глаз, одни губы.
– Не очень хорошая идея, Кит.
– Ох, черт, не начинай опять.
С этими словами он пулей вылетел в коридор.
– Что за дерьмо! – Я вскочила, но Кита уже и след простыл, когда я добралась до гостиной. – Дерьмо! – повторила я с удвоенной силой.
Я уже собиралась догнать его, когда снова зазвонил телефон. Подумав, что опять звонит тот человек, с которым только что разговаривал Кит, я схватила трубку.
– Слушаю! – выпалила я.
– Господи, Темпе. Может, тебе стоит записаться на какую-нибудь лечебную физкультуру? Ты становишься все более несдержанной.
– Где тебя черти мотают, Гарри?
– Великий мексиканский штат Халиско. Buenas noches…[30]
– Почему ты мне не рассказала о неприятностях Кита в Хьюстоне?
– Неприятностях?
– О таком пустяке, как задержание за хранение наркотиков? – Я уже почти кричала.
– Ах об этом.
– Об этом.
– Послушай, я не думаю, что Кит и впрямь виноват. Если бы не было этих маленьких дурочек с одутловатыми лицами, с которыми он постоянно зависает, он никогда бы не оказался втянутым в подобную ерунду.
– Но он оказался втянутым, Гарри. И теперь в полиции на него заведено дело.
– Ои ведь ни минуты не сидел в тюрьме. Адвокат Говарда вытащил его с испытательным сроком и при условии выполнения общественных работ. Темпе, этот мальчишка работал целых пять суток в приюте для бездомных, ел, спал там, сидел безвылазно. Думаю, благодаря этому опыту он действительно понял, каково приходится людям, которым повезло меньше, чем…
– Ты водила его к психиатру?
– Зачем? Это просто подростковый возраст. Теперь Кит перебесился, он в полном порядке.
– У него могла быть серьезная проблема.
– Да брось, он просто повелся с неподходящей компанией.
Сейчас больше всего на свете мне хотелось хорошенько приложить ее, меня просто распирала ярость. Как вдруг мне пришла в голову другая мысль.
– Кит что, освобожден условно?
– Да, и все. Поэтому я подумала, что не стоит тебя волновать из-за такого пустяка.
– На каких условиях его освободили?
– Что?
– Есть ли какие-нибудь ограничения, которых он должен придерживаться?
– Киту нельзя ездить на мотоцикле после полуночи. Для него это был просто удар в спину. О да! А еще ему не разрешается общаться с преступниками. – Она произнесла последнюю фразу с преувеличенным трагизмом, затем фыркнула. – Как будто он шатается по окрестностям с Бонни и Клайдом.
Способность Гарри закрывать глаза на то, что происходит прямо у нее под носом, никогда не переставала поражать меня. Она может сколько угодно разглагольствовать о комнатных растениях, но не имеет ни малейшего представления, как общаться с собственным сыном.
– Ты знаешь, чем он обычно занимается, с кем встречается?
– Темпе, ты ведешь себя так, словно мальчик собирается ограбить банк.
– Не в этом дело.
– Послушай, я больше не хочу говорить на эту тему. Никто не сравнится с Гарри в умении «больше не говорить на эту тему».
– Мне пора бежать, Гарри. – Наш разговор мало-помалу вылился в спор, и у меня не было ни малейшего желания его продолжать.
– Ладушки. Я просто хотела удостовериться, что у вас все в порядке. Буду на связи.
– Уж, пожалуйста, будь добра.
Я разъединилась и замерла на добрых пять минут, намечая план дальнейших действий. Ни один из вариантов не казался заманчивым, но, в конце концов, я решила, что следует делать.
Отыскав в телефонном справочнике нужный адрес, я схватила ключи и вышла из дома.
Машин на улице было немного, так что уже через двадцать минут я остановилась у ограждения на улице Онтарио. Заглушила двигатель и осмотрелась, чувствуя неприятное покалывание в желудке. Будь моя воля, я бы добровольно согласилась пережить с десяток подтяжек лица, а не сидеть сейчас здесь, собираясь заявиться туда, где меня совсем не ждали.
На другой стороне улицы находилась «Таверна гонщиков», втиснутая между салоном татуировок и мотомастерской. Живьем это место выглядело так же обшарпанно, как и на тех фотографиях с Китом, которые Клодель приносил мне на работу. Через оконные стекла, последний раз мытые в незапамятные времена, призывно светились неоном вывески, обещая «Буд-вайзер» и «Молсон».
Засунув в карман пиджака баллончик со слезоточивым газом, я выбралась из машины, заперла дверцу и перешла на другую сторону улицы. Грохотавшая внутри музыка столь сильно сотрясала здание, что даже асфальт под ногами слегка вибрировал. Открыв дверь, я утонула в клубах дыма, запахах пота и затхлого пива.
Внутри стоял вышибала, окинувший меня взглядом сверху донизу. Он был облачен в черную футболку: надпись «Рожденный умереть» на фоне черепа, распахнувшего челюсти в безмолвном вопле отчаяния.
– Дорогуша, – произнес он с вкрадчивыми мурлычущими интонациями, с вожделением уставившись на мою грудь. – Считай, я сражен.
У парня недоставало нескольких зубов, и всем своим видом он смахивал на члена общества анонимных душителей. Я решила не отвечать на его приветствие.
– Ты обязательно вернешься к Реми, когда будешь, готова увидеть нечто особенное, лапочка.
Он дотронулся волосатой ручищей до моего локтя, затем знаком показал, что я могу пройти.
Я двинулась мимо него, страстно желая уменьшить количество зубов Реми еще па пару-тройку резцов.
Помещение напоминало хижину где-нибудь в Аппалачских горах, лишь слегка усовершенствованную посредством установки стола для пула, музыкального автомата и телевизора, прикрученного к кронштейну в стене. С одной стороны тянулась барная стойка, с другой разместились кабинки. Оставшаяся часть была заполнена столиками. Внутри царил полумрак, освещаемый лишь рождественскими гирляндами, повешенными на баре и в передних окнах.
Когда мои глаза привыкли к столь скудному освещению, я осмотрелась. Клиентура состояла преимущественно из этаких местных мачо, грязных и длинноволосых, вылитых статистов в фильме про вестготов. Были и женщины с похожими замысловатыми прическами, державшимися благодаря тоннам моделирующего геля. Дамы втиснули свои телеса в тесные блузки на бретельках с вызывающей ложбинкой между грудей.
Кита я не заметила.
Я стала пробираться к дальнему концу бара, когда услышала крики и шарканье множества ног. Низко опустив голову, я с трудом прокладывала себе дорогу через море пивных животов и наконец с облегчением прижалась к стене.
Рядом с барной стойкой громила с распутинскими бровями и впалыми щеками завопил и вскочил с места. По его лицу стекала кровь, капая на рубашку и окрашивая в темный цвет висящие на шее цепи. С противоположной стороны маленького столика на него зло уставился мужчина с круглым лицом. Он держал перевернутую бутылку «Молсона», вытянув руку, чтобы держать противника на расстоянии. Издав пронзительный крик, Распутин схватил стул и обрушил его на соперника. До меня донесся шум бьющегося стекла, и мужчина с бутылкой упал на бетонный пол.
Столики и стулья моментально опустели, так как все присутствующие стали протискиваться вперед, горя желанием поучаствовать в происходящем. Откуда ни возьмись, вырос вышибала Реми с бейсбольной битой и взобрался на барную стойку.
Для меня это оказалось последней каплей. Я решила, что благоразумнее подождать Кита снаружи.
Я уже почти добралась до двери, когда мне в плечи вцепилась пара рук. Я дернулась, пытаясь освободиться, но хватка только усилилась, отчего мне показалось, что сейчас кожу пронзят мои же собственные кости.
Разъяренная, я резко развернулась и столкнулась лицом к лицу с парнем, поразительно похожим на болотного аллигатора. Голова на тонкой шее, вытаращенные глаза-бусинки, длинная узкая челюсть выпячивается вперед.
Схвативший меня человек презрительно скривил губы и резко присвистнул. Распутин замер, и последовало мгновение удивительного молчания, когда он и окружившие место драки люди поворачивали головы в поисках источника звука. Во внезапно наступившей тишине слышался лишь голос Джорджа Стрейта, проникновенно поющего о чем-то.
– Эй, кончайте эту херню, у меня для вас припасено одно представление. – Его голос оказался до невозможности высоким. – Реми, забери у Танка чертову бутылку.
Реми спрыгнул с бара и встал между дерущимися, небрежно уперев в плечо биту. Он поставил ногу на запястье Танка, придавил его, и остатки бутылки выпали из разжавшихся пальцев. Реми отшвырнул ее ногой в сторону, после чего бесцеремонно схватил Танка и поставил его на ноги. Тот начал было что-то бессвязно бормотать, но державший меня человек прервал его.
– Заткнись и слушай, придурок!
– Это ты со мной разговариваешь, Джи-Джи? – Танк качнулся, затем расставил ноги пошире для сохранения равновесия.
– Клянусь твоей задницей, идиот, так и есть!
