Борис Старлинг - Шторм
– И что тебе от меня нужно?
– Помоги нам.
– Помочь, но как?
– Побывай на местах преступлений. Прочти заметки по делу. Сделай то, что у тебя всегда получалось. Министр внутренних дел обещал мне, если ты согласишься, выпустить тебя отсюда на двадцать четыре часа.
– Двадцать четыре часа? За кого ты меня принимаешь? За Поля Дэниелса? Ты и вправду думаешь, что я смогу разобраться с таким делом за двадцать четыре часа?
– Я не знаю. А ты?
– Если предположить, что я вообще захочу этим заняться.
– Ты знаешь, какая у тебя была репутация. Люди до сих пор вспоминают о твоей работе.
– Сделай милость, Кейт, не взывай к моему тщеславию.
– Я не взываю. Я бы не стала этого делать. Я обращаюсь к – я не знаю, твоему чувству долга, что ли? Первую мы нашли утром во вторник, вторую вчера утром. По теории вероятности следующая будет завтра утром, Я должна остановить его.
– Я не могу этого сделать.
– Почему?
– Кейт, здесь мое место. Здесь, в моей камере, в библиотеке. Может, это не самое восхитительное место, но я здесь – по собственному решению и по веской причине. Заняться тем, что ты предлагаешь, это все равно что свести эту причину на нет. Ты ведь сама знаешь, я вынужден подавлять то, что во мне есть. Я как алкоголик, неспособный остановиться на одной рюмке, а потому и возвращение только к одному делу для меня невозможно. Справиться с тем, что у меня в голове, можно, только не давая этому проявляться. Никак и нигде.
– Мы здесь говорим о двух погибших женщинах, Ред. А не об одной долбаной рюмке.
– Нет. Речь идет об очень рискованной затее.
– Я сказала моему главному констеблю и министру внутренних дел, что ты мой лучший шанс.
– В таком случае у меня невысокое мнение о твоем арсенале.
Она переключается назад, делая то, чему он сам ее учил: думай так, как движется боксер. Пробуй, ищи слабые места, отступай и наступай снова. Держи противника в напряжении.
– Ты помнишь, какая надпись висела над твоим письменным столом в Скотланд-Ярде?
– Помню. И это выстрел мимо, потому что...
– Это была цитата. "Поиск решения – та же охота. Это радость дикаря, и мы наделены ею с самого рождения".
– Выстрел мимо цели, потому что тогда время было другое. Сама ведь знаешь.
– Я знаю, что две женщины убиты. Умерли в мучении, после пыток. Уровень гистамина в крови обеих невероятно высок. Ты помнишь Барта Миллера, того, с кого Серебряный Язык содрал заживо кожу? – Серебряный Язык. Даже сейчас она не может заставить себя произнести его настоящее имя. – Их уровни были так же высоки, как у него. А это значит, что они испытали примерно такие же страдания. Если мы избавим от этого хотя бы одного человека, разве дело того не стоит?
– Конечно стоит. Я с этим не спорю. Но я не тот человек, который может вам помочь.
– Тот самый. Ты можешь помочь, просто не хочешь.
Разумеется, его нежелание ей понятно, но ради поимки Черного Аспида она готова на все. Ярость начинает заполнять ее, как морская вода автомобильную палубу "Амфитриты", и Кейт понимает, что, если ей не удастся направить эту разрушительную энергию должным образом, эти волны подхватят ее и увлекут неизвестно куда.
Но в любом случае упрашивать его она не станет. Здесь это не сработает.
Кейт вдыхает сквозь раздутые ноздри, стискивает зубы и, махнув на него рукой, говорит:
– Ты был моим героем, Ред. Когда ты попросил меня войти в команду по делу Серебряного Языка, я чуть не лопнула от гордости. Черт его знает, на что бы я только не решилась ради работы с тобой. Ты воплощал в себе то, ради чего я пошла в полицию, – борьбу со злом. Это может звучать высокопарно, старомодно – но это правда. И ты внушил мне, что для борьбы со злом нужно прежде всего научиться его распознавать. Нельзя бороться с тем, чего ты не знаешь и не понимаешь. Ты ловил преступников, перевоплощаясь в них, становясь на их точку зрения. Ты уступал темной стороне, потому что считал – дело того стоит. И так оно и было. И так оно и есть. И всегда будет. Тебе просто не хватает решимости пройти через все это снова.
Ред молчит. Кейт думает, не попросит ли он ее уйти.
– У тебя есть дар, Ред. Способность к сопереживанию, проекции, можешь назвать это как хочешь. В нем есть внутренний изъян, но это все равно дар, и он достался тебе, потому что ты был тем, кто мог его использовать. У меня такого дара нет.
– Ты очень хороший офицер.
– Конечно. И у меня есть то, чему меня научили и чему я научилась сама. Но я не ты. Тебе не повезло в том, что ты оказался лучшим.
– Кейт, я засадил себя сюда как раз по той причине, что уступал темной стороне слишком часто. Так часто, что в конце концов на ней и остался. Я больше не с ангелами. И по этой причине нахожусь здесь.
Атака отбита. Но за ней следует новая. Все как в боксе.
– Подумай об этом так. Если бы мне потребовалась пересадка почки, а ты был бы единственным в мире возможным донором, ты бы это сделал? Отдал бы почку для меня?
– Конечно.
– Конечно. Даже если это причинило бы тебе ужасную боль и даже в том случае, если бы вероятность успеха была очень невелика. Ты все равно счел бы, что дело того стоит. Даже считая, что лучше бы такой выбор пришлось делать кому-то другому, даже сетуя на то, что взваливать это на тебя несправедливо, ты бы принял это как необходимость. О чем я тебя сейчас и прошу. Мне ведь ясно, что никакой гарантии успеха нет и быть не может. Ясно и то, чем это чревато для тебя. Я ни на секунду не забываю ни о том, ни о другом. Но дело стоит того, чтобы рискнуть. Стоит, и все. Точка!
Ред прикрывает лицо руками, медленно трет ладонями глаза и – третьим и четвертым пальцами каждой руки – крылья носа.
Он щурится. Улыбается. И убирает руки.
– Только в качестве консультанта. Я не буду заниматься оперативными вопросами, ни на какой стадии.
– Они все равно тебе бы не позволили.
– И если ты поймаешь его, когда я буду там, я не хочу его видеть.
– Договорились.
– Надо думать, ты там заколебала всех, кто работает под твоим началом. Ручаюсь, ты всегда стоишь на своем и спуску никому не даешь.
– Когда дело того стоит, да.
– И когда начинаются мои двадцать четыре часа?
* * *Следует шквал телефонных звонков из кабинета начальника тюрьмы и на мобильный Кейт – зачастую одновременно.
Одежда для Реда выдается из тюремных запасов и, естественно, далеко не по мерке – брюки длинны, рукава, наоборот, коротки, на дюйм выше запястий.
Полицейская охрана должна быть представлена для поездки в Хитроу, на время полета и на все время пребывания Реда в Абердине.
Заполняются и подписываются бланки подконвойного отсутствия. Письменное разрешение Министерства внутренних дел доставляется специальной депешей, курьером-велосипедистом.
Информируется офис первого министра Шотландии.
Грампианская полиция получает распоряжение подготовиться к осмотру мест преступления.
Два быстрых личных звонка: один Фрэнку в больницу, чтобы справиться, как он, и пообещать наведаться при первой возможности, и другой Алексу, насчет того, что пятничную ночь ему придется провести в одиночестве.
Бронируются номера в "Хьюджилл", абердинском отеле бизнес-класса. Для Реда выделено угловое помещение на четвертом этаже, без балкона и доступа к пожарной лестнице.
Приобретаются шесть билетов на ближайший рейс из Хитроу, причем для четырех пассажиров получено разрешение подняться на борт с оружием. Самолет не должен взлететь до тех пор, пока все они не займут свои места.
Со всеми этими делами и хлопотами рейс задерживается на сорок пять минут, и, когда Кейт, Ред и четверо мужчин в подозрительно оттопыривающихся под мышками пиджаках проходят в зарезервированную для них секцию бизнес-класса, некоторые пассажиры, увидев в них причину задержки, встречают их сердитыми замечаниями. Кейт отвечает им взглядом, которому могла бы позавидовать Медуза Горгона.
Всю дорогу до Абердина Ред молчит. Он читает материалы дела, рассматривает фотографии и, когда считает это необходимым, делает на полях карандашные пометки.
Он не поднимает головы и не смотрит по сторонам даже для того, чтобы отмахнуться от стюардессы, когда она подходит с напитками. Кейт придерживает для него бутылочку с минеральной водой, но в конце концов выпивает ее сама. Ред выглядит слегка растерянным, поскольку за годы, проведенные в заключении, отвык от свободы, если, конечно, пребывание в полицейской машине, а потом на борту самолета можно в каком-то смысле назвать свободой.
В абердинском аэропорту Дайс они сходят с самолета первыми, что опять сопровождается ворчанием пассажиров и смертоносными взглядами Кейт. К тому времени, когда они садятся в полицейскую машину и направляются в короткий путь до "Рощи", начинает темнеть. Ред сидит на заднем сиденье рядом с Кейт и смотрит на яркие огни отдыхающего и веселящегося – это ведь вечер пятницы – города.
