Рут Ренделл - Ротвейлер
С крыши Джереми разглядел машину Зулуеты и вернулся в квартиру, чтобы получше рассмотреть полицейских. Зулуета был в машине не один. Они остановились на углу и стали наблюдать за магазином. Но Джереми знал, что нет причин для беспокойства. Они следят за Уиллом Коббеттом.
Вскоре на улице появился бирюзовый «ягуар» Мортона Фиблинга и припарковался, конечно, в неположенном месте. Вряд ли эти двое опустятся до уровня дорожных инспекторов и сделают Мортону выговор.
Джереми вышел, чтобы снять еще денег. На улице он увидел, как Зулуета и Джонс стоят около «ягуара» и наставляют бедного водителя Фиблинга. Джереми передернуло. Неужели он опять ошибся? Неужели так оно и будет? Неужели все его покидает: безупречность, успех, двойная жизнь, неприкосновенность? Ему в голову пришли строки из какой-то пьесы, которую он очень давно видел в Ноттингеме. Что за пьеса – он не помнил, но строки приблизительно такие: «День светлый миновал, и мы приближаемся к тьме».
Я приближаюсь к тьме.
Глава 23
Ей пришлось попросить Джеймса не приходить в воскресенье.
– Я думал, мы собирались проводить выходные вместе.
– Джеймс, мне жаль, но Уилл больше не живет здесь, а мне иногда нужно с ним видеться. Это мой долг перед ним, я не могу совсем его бросить.
– Я понимаю, – кивнул Джеймс, – но почему именно по выходным?
– Теперь, когда я хожу на работу, Уилл не сможет оставаться у меня в будние дни, – она знала, что следующие слова вызовут у него взрыв эмоций. – А Уилл любит встречаться днем, чтобы обедать у меня.
– А я, – почти выкрикнул Джеймс, – люблю встречаться вечером, как все нормальные люди. Как и ты. Почему все должно соответствовать этим рабоче-крестьянским правилам? Этому расписанию сиротского дома?
– Это был детский дом, – ответила она как можно спокойнее. – Просто его привычки формировались там, а тебя воспитывали родители. У него не было родителей, у него были воспитатели.
– Ты уже говорила мне это. Не понимаю, почему ты не усыновила его?
Несправедливость такого замечания чуть не свалила ее с ног.
– Ты вообще заметила, о чем мы последнее время без конца говорим? Об Уилле. Уилл то, Уилл это. Мне начинает казаться, что он ближе тебе, чем ты говоришь. Но не беспокойся, я не появлюсь в воскресенье.
Он и в субботу не появился. У Бекки совсем пропала охота поддерживать старую привычку гулять по магазинам, разглядывать витрины и покупать приятные мелочи. Возможно, она уже никогда не станет этого делать. С недавних пор ей стало казаться, что бы она ни делала, ей не избежать критики Джеймса. Он хотел изменить ее, сделать из нее кого-то другого. Изменить не только ее отношение к Уиллу, но даже ее внешность. Почему ты не сделала маникюр? Почему бы тебе не постричься? Но она чувствовала себя слишком старой, чтобы меняться. Несколько раз она задавала себе вопрос: что имел в виду Джеймс, когда намекал, что Уилл намного ближе Бекки, чем она признается. Любовник? Или ее родной сын?
Она пошла прогуляться по Примроуз-хилл и гуляла довольно долго, чувствуя себя еще более одинокой, чем до появления в ее жизни Джеймса.
Когда-то давно, когда Бекки жила в квартире на первом этаже, у нее был кот. Очень ласковый, большой и красивый. Когда он умер в возрасте семнадцати лет, она решила, что никогда больше не заведет другого кота. Она не хотела заново переживать боль утраты, пусть все это случается с другими любителями домашних животных, но только не с ней. Однажды, когда коту было пять лет, он пропал. Пошел погулять и не вернулся домой. Она развесила объявления, обзвонила соседей, все местные ветеринарные пункты и приюты для животных. Но все напрасно. Через неделю волнений и тоски она смирилась с тем, что потеряла его. Друзья, пытаясь ее успокоить, сказали, что он, вероятно, нашел дом получше, что за котами такое водится. Другие говорили, что он просто запрыгнул в чью-то машину, и его увезли. И только Бекки знала, что он не мог предпочесть другой дом, и машин он боялся не меньше, чем собак. На восьмой день кот вернулся, как всегда, веселый и шустрый, с горящими глазами. Он направился прямо к ней, требуя ласки, как ни в чем не бывало. Она так и не узнала, куда он исчезал. Возвращение Уилла чем-то напомнило ей тот случай. Ей показалось, что он похудел, но в остальном походил на загулявшего кота – с горящими глазами бросился ей в объятия. Как и ее кот, он до отвала наелся, и когда они сели смотреть телевизор – уснул крепким сном. Он ничего не сказал о времени, проведенном с Ким, пока Бекки сама не поинтересовалась. Она даже испугалась поначалу, потому что он как будто вообще забыл, кто такая Ким. Потом вспомнил и ответил. – Она в порядке.
– Наверное, приятно было побыть с человеком, который тебе нравится.
Неужели можно придумать вопрос проще? И тем не менее, он долго размышлял, прежде чем ответить. Бекки знала, к чему приведут его раздумья, знала, что он ответит, хотя ожидала, что он скажет это не так прямо.
– С тобой лучше быть. Мне больше нравится. Было бы намного, намного лучше, если бы ты со мной жила, а не она.
Когда пришло время отвозить Уилла домой, он вдруг ошарашил Бекки признанием:
– Я просто искал сокровища, когда копал в том саду. А эти мужчины забрали меня. Я знал, что сокровища там, я видел это в кино, и купил лопату, и копал и копал, но не смог найти их.
Она не нашла, что на это ответить.
– Эти драгоценности стоили миллионы. Я собирался купить дом для нас с тобой, чтобы места хватило на двоих. Я собирался купить его. Но ведь и здесь места хватает, да, Бекки, тут ведь есть место?
Мортон Фиблинг приходил теперь каждый день, и они с Зейнаб сидели в уголке и, независимо от количества клиентов, обсуждали план свадьбы. Придуманная Зейнаб отговорка насчет кулона, казалось, успокоила Мортона.
В один из таких дней Инес, которой не удалось уговорить посетителя купить валторну девятнадцатого века, хотя Зейнаб наверняка справилась бы с этой задачей, услышала, как Мортон просил невесту забрать кулон из сейфа в банке в пятницу и надеть его в субботу на свадьбу.
А между тем он уже подарил ей браслет с бриллиантом и изумрудом, который сверкал теперь у нее на руке и, преломляя солнечные лучи, отбрасывал радужные блики на стены.
– Так значит, ты все-таки решилась? – поинтересовалась Инес, когда Мортон уехал.
– На что решилась? – Зейнаб казалась отрешенной, будто воображала себя миссис Фиблинг. На самом деле она раздумывала, куда можно сдать браслет за лучшую цену.
– На свадьбу, конечно.
– Боюсь, что мне придется это сделать.
Инес решила, что Зейнаб спустилась наконец с небес на землю, в то время как та погрузилась в размышления, что если ей удастся выручить за браслет задуманную сумму, то у них с Алджи будет уже половина денег на дом, о котором они мечтают. Сначала поменяют квартиру, чтобы сбежать от ее женихов, потом начнут звонить в агентства…
Она подошла к покупателям и помогла одному найти нужное венецианское стекло, а другому – выбрать украшения 30-х годов. Инес в очередной раз удивилась тому, как Зейнаб умеет продать все что угодно, и не только восхищенным мужчинам.
– Тогда тебе стоило бы меня предупредить.
– Прямо сейчас?
– Ну, тебя ведь не будет уже в пятницу? А сейчас понедельник.
– Да, но еще целая неделя. – Зейнаб быстро сменила тему. – Ты заметила, что об убитых девушках уже почти не говорят?
Картина, возникшая у Инес перед глазами, мгновенно заставила ее забыть о свадьбе ассистентки.
– Видимо, потому, что всех девушек уже нашли, и серьги тоже, вот и не сообщают новостей.
– Но они еще не нашли зажигалку и часы.
– Да, ты права. Все забываю спросить, что нужно было этому Зулуете в прошлый раз.
– Опять выспрашивал про Уилла. Бывал ли он один в магазине? Видела ли я, как он копает землю в моем саду? Ну, все в таком роде. Джонс даже сказал, что этой девушке Уилла может понадобиться защита. Я рассказала, что подозреваю Анвара, который мог забраться сюда, пока я ездила в полицию, но Джонса это не заинтересовало.
– Я ничего не буду говорить ей, – сообщил Алджи. – И рассчитываю, что ты тоже не проговоришься.
Рим, которая за компанию с внуком ела чипсы из жирного пакета, ответила с набитым ртом:
– Ты же знаешь меня, Алджи, я никогда много не говорю. У меня сил на это не хватает. Думаю, что этот переезд – просто еще один шаг к вашему частному домику, в котором будет специальная пристройка для бабули. Так, Брин?
– Брин любит бабулю, – с готовностью отозвался малыш, забираясь к ней на колени.
– Хороший мальчик.
– Я назначил переезд на пятницу, седьмое июня, – торжественно провозгласил Алджи.
– А если она не согласится?
– В половине седьмого утра приедут мои друзья с машиной, и к тому времени, когда она проснется, часть вещей уже будет на улице.