Джон Дуглас - Охотники за умами. ФБР против серийных убийц
Хансена арестовали по обвинению в похищении и насилии. Немедленно был выдан ордер на обыск: его доме, проведя который, полиция обнаружил, охотничье ружье «ругер-мини 14». А балистически испытания и сравнение с найденными на месте преступлений гильзами подтвердили, что именно и него были сделаны роковые выстрелы. Как мы ожидали, для хранения охотничьих трофеев Хансен обо рудовал специальную комнату, где смотрел телевизор. На стенах красовались головы животных, моржовые клыки, резцы кабана, оленьи рога, на полках — чучела птиц, на полу — шкуры. Вскрыв на чердаке половые доски, обнаружили еще оружие и дешевые украшения убитых женщин, которые Хансен не отдал ни жене, ни дочери. И среди прочего — часы «Таймекс» и удостоверение личности одной из жертв. Журнала его подвигов не было, но нашлось нечто в том же роде: авиационная карта с обозначением мест, где Хан сен оставлял тела. Чтобы его прижать, этого доставало с лихвой. Но без ордера на обыск у нас бы такой возможности не было. А получить ордер можно было, только доказав, к полному удовлетворению судьи, что для его проведения со стороны подозреваемого имеются достаточные поведенческие предпосылки.
В дальнейшем мы не раз готовили аффидевит (Письменное показание под присягой. прим. ред.) для получения ордера на обыск, который впоследствии приводил к аресту подозреваемого и, пожалуй, наиболее успешно — в деле Стивена Пеннелла, Убийцы 1-40. Его казнили в 1992 году за пытки и убийства женщин в специально оборудованном автофургоне. В то время как в феврале 1984 года на Аляске допрашивали Роберта Хансена, я выздоравливал дома после удара в Сиэтле. Рой Хэйзелвуд в дополнение к своей работе героически принял на себя мои дела и натаскивал полицию по методике ведения допроса. Сначала Хансен все отрицал. Подчеркивал, что он счастливый семьянин и процветающий бизнесмен. Объяснял, что его гильзы появились в лесу оттого, что он там практиковался в стрельбе, а нахождение поблизости мертвых тел — только чистая случайность. Но столкнувшись с горой улик, побоялся упорствовать, чтобы разъяренный обвинитель не потребовал смертной казни, и признался в убийствах.
Стараясь объяснить свои действия и как-то себя оправдать, он сказал, что требовал от проституток одного орального секса — чего не мог попросить у своей честной, добропорядочной супруги. Тех, которые его удовлетворяли, он отпускал. Но если проститутка не слушалась и пыталась сама им руководить, он её жестоко наказывал.
В этом отношении поведение Хансена отражало то, что мы вынесли из тюремных бесед с Монте Рисселом. И тот и другой чувствовали свою неполноценность и имели трудное прошлое. Больший гнев Риссела вызывали как раз те женщины, которые пытались прикинуться дружелюбными и изобразить страсть. Они не понимали, что для людей такого типа самое главное — власть над ближним и полное владение ситуацией.
Хансен утверждал, что более тридцати проституток охотно сели с ним в самолет и он привез их обратно живыми. В это было трудно поверить. Хотя бы потому, что женщины, которых он брал, принадлежали к разряду тех, что старались поскорее трахнуться с клиентом и бежать к следующему. К тому же те, кто хоть какое-то время проработал в своем деле, прекрасно оценивали людей и не полетели бы невесть куда с первым попавшимся хмырем. В худшем случае они делали — ошибку и позволяли заманить себя в дом. И там понимали, что сопротивляться поздно.
Подобно походившему на него литературному герою генаралу Зарову, Хансен утверждал, что преследовал и убивал людей определенной категории. Ему никогда бы не пришло в голову охотиться на «приличную» женщину. Зато проституток и стриптизёрш он считал подходящей добычей. «Поймите, я ненавижу не всех женщин. Боже упаси… Но проститутки — существа намного ниже меня… С ними всё, как в игре: они посылают мяч, а я отбиваю». Хансен подтвердил все, что мы предполагали о его прошлом. Он вырос в Покахонтасе, штат Айова, где его отец, как и он, был пекарем. Мальчиком Роберт воровал в магазинах и продолжал этим заниматься, чтобы пощекотать нервы, после того, как у него появились собственные деньги и он мог покупать все, что хотел. Неприятности с девочками начались в старших классах. Роберта обижало, что сверстницы из-за его угрей и заикания отказывались с ним водиться. «Я выглядел и говорил, как урод. Стоило мне посмотреть на какую-нибудь девочку, и она тут же отворачивалась». После ничем не отмеченной службы в армии он женился в двадцать два года. Потом последовали серия обвинений в поджогах и грабежах, разрыв с женой, развод и повторный брак. После того как вторая жена закончила колледж, он перебрался с ней на Аляску, где хотел начать новую жизнь. Но в течение еще нескольких лет продолжались его конфликты с законом — в числе прочего ему неоднократно предъявляли обвинения в нападении на женщин, которые, судя по всему, отвергли его ухаживания. Интересно подметить, что, подобно многим похожим на него типам, в то время он водил «фольксваген»-жучок.
27 февраля 1984 года Хансен был признан виновным в четырех убийствах, одном изнасиловании, одном похищении человека, кражах вещей своих жертв и незаконном хранении оружия. Его приговорили к 499 годам тюрьмы. Один из вопросов, который возникал в связи с делом Хансена и на который нам предстояло ответить, прежде чем полиция приняла решение, как поступать дальше: мог ли один и тот же человек убить всех найденных мертвыми в Анкоридже проституток и стриптизерш? Часто ответ на него является главным в криминальном расследовании. В то время как на Аляске обнаружили первую жертву Роберта Хансена, полицейское управление Буффало, штат Нью-Йорк, попросило меня оценить цепь жестоких и, видимо, совершенных на расовой почве убийств.
22 сентября 1980 года на стоянке у супермаркета был застрелен четырнадцатилетний Гленн Данн. Свидетели заметили убийцу — молодого белого мужчину. На следующий день у ресторана-бистро в предместье Чиктовага был убит тридцатидвухлетний Гарольд Грин. Той же ночью по соседству у собственного дома погиб Эммануэль Томас тридцати одного года. А на следующий день в Ниагара-фоле — Джозеф Мак-Кой. Судя по всему, лишь два фактора связывали цепочку бессмысленных убийств: все жертвы были чёрными мужчинами, и каждый умер в результате ранения из оружия 22-го калибра, благодаря чему пресса тут же окрестила преступника Убийцей с оружием 22-го калибра.
Расовые трения сильно ощущались в Буффало. Многие в черных районах жаловались на то, что полиция их не защищает. В какой-то степени ситуация повторяла царивший в Атланте ужас и, как водится в подобных случаях, не изменилась быстро к лучшему. Наоборот, стала еще хуже. 8 октября на окраине Амхерста в багажнике своей машины был обнаружен мертвым Парлер Эдварде, черный таксист семидесяти одного года. У него оказалось вырезанным сердце. На следующий день на берегу реки Ниагара заметили лежащим другого черного таксиста — сорокалетнего Эрнста Джоунса. Ему тоже вскрыли грудь и изъяли сердце. Залитая кровью машина стояла милях в двух в пределах городской черты. На следующий день, в пятницу, в больничную палату к тридцатисемилетнему Коллину Коулу вошел белый мужчина, отдаленно напоминающий по описанию Убийцу с оружием 22-го калибра.
— Ненавижу нигеров, — объявил он и принялся душить больного. Только подоспевшая медицинская сестра заставила преступника скрыться и спасла пациента от смерти.
Общество пришло в возмущение. Власти ждали широкомасштабной ответной реакции со стороны групп негритянских активистов. По просьбе старшего специального агента в Буффало Ричарда Бретзинга в тот же уик-энд я приехал в город. Красивый, крупный мужчина, Бретзинг был прекрасным семьянином и видным членом так называемой мормонской мафии в ФБР. Не забуду висевший в его кабинете плакат, когорый гласил: «Если мужчина терпит крах в собственном доме, он терпит крах в жизни». Как обычно, прежде всего я начал знакомиться с жертвами. По мнению полиции, шестерых убитых, кроме их расы, ничего между собой не связывало. Но я бы добавил, что все они оказались в неудачное время в неудачном месте. Не вызывало сомнений, что оружием 22-го калибра пользовалось одно и то же лицо: нацеленный на действие одиночка-убийца. Единственным психиатрическим аспектом преступлений была патологическая ненависть к черным. Все остальное казалось размытым и неясным.
Я легко мог представить, что он являлся членом групп или организаций с позитивными целями и ценносчями, и убедил себя, что своим поведением вносит вклад в их дело. По этим соображениям я мог предположить, что он служил в армии, но был уволен по психологическим мотивам или не приспособился к военному образу жизни. Неизвестный являлся рациональной, организованной личностью, и система его ложных ценностей и предрассудков носила «логический» характер.
Последние два преступления — ужасные нападения на таксистов — также носили расовую подоплеку, но мне казалось, что в этих случаях мы имеем дело с другим убийцей. Издевательство над телами — дело неорганизованной личности с патологическими изменениями, помутнением рассудка и, вероятно, клиническим диагнозом «параноидная шизофрения». Картина преступления характеризовалась яростью, несдержанностью, желанием убить во что бы то ни стало. Представив, что четыре первых преступления с применением огнестрельного оружия и два последних с расчленениями совершены одним и тем же человеком, следует предположить, что меньше чем за две недели — от убийства Джозефа Мак-Коя до убийства Парлера Эдвардса — произошло полное распадение личности. Это не соответствует эпизоду в больнице, если там вообще был Убийца с оружием 22-го калибра. К тому же инстинкт и опыт подсказывали мне, что болезненные фантазии вырывающего сердца зрели не один год. Ограбление не являлось мотивом ни в одном из случаев; но если первые четыре расправы совершались мгновенно и убийца тут же уносил ноги, то во время двух последних он провел на месте преступления достаточно времени. Таким образом, если что-то и связывало все шесть убийств, так это то, что психически неуравновешенный вырывающий сердца неизвестный воспринял первые убийства на рассовой почве как своего рода побудитель к действию.
