Лиза Гарднер - Другая дочь
– Не сдавайся. Ты был прав насчет Рассела Ли Холмса. У него действительно имелись жена и ребенок. Хочешь узнать больше?
Разумеется, он хотел. Даже понимая, что лучше отмахнуться, даже понимая, что одержимость Расселом Ли Холмсом обошлась ему слишком дорого, не смог отказаться. Абонент прекрасно это предвидел. И от души рассмеялся, что прозвучало как-то странно, словно звук был каким-то способом искажен. Затем повесил трубку.
Через два дня звонивший был более конкретным. На этот раз он дал Диггеру имя. Айдахо Джонсон.
– Это псевдоним. Любимый псевдоним Рассела Ли Холмса. Отследи это имя и увидишь.
Диггер раскопал свидетельство о браке. Потом имена супругов в свидетельстве о рождении ребенка, названного Бэби Доу Джонсон. Ни пола ребенка, ни названия больницы, где он родился, зато вписана фамилия женщины, принимавшей роды. Диггер нашел ее через Ассоциацию акушерок и наконец-то напал на золотую жилу.
«Да, я помню Айдахо Джонсона. Да, он похож на фотографии. – Легкая заминка. – Да, потом я поняла, что на самом деле его звали Рассел Ли Холмс. Но во время родов об этом и не подозревала», – сухо сообщила она Диггеру. Когда полицейские арестовали Рассела Ли и газеты опубликовали его снимки, она тут же его опознала. Затем акушерка сжала губы. «Больше ничего не скажу. Бэби Доу Джонсон есть Бэби Доу Джонсон, не вижу причин для вмешательства в частную жизнь и нарушения прав ребенка только из-за того, кто был его биологическим отцом».
Диггер самостоятельно пытался разыскать ребенка и его мать, но уткнулся в глухую стену. Имя женщины в свидетельстве о заключении брака тоже оказалось псевдонимом, ни номера социального страхования, ни водительских прав, ни налоговой истории. Ларри прошерстил старые записи и архивы. Охотился за фотографиями, имущественными сделками, за любой чертовой бумажкой, способной вывести на след. Никаких признаков Анджелы Джонсон или Бэби Доу.
Диггер вернулся к акушерке.
Он просил. Унижался, настаивал и запугивал. Больших денег у него не было, впрочем, как и славы, которой он так и не добился. Лучшее, что он сумел выжать из женщины – последнюю неохотную историю о незначительном происшествии, приключившемся с ней после ареста Рассела Ли. В инциденте, в общем-то, не было ничего особенного.
Но не для Ларри Диггера. Через несколько секунд после рассказа акушерки он вообразил, будто точно узнал о дальнейшей судьбе Бэби Доу Джонсон. Вырисовывался грандиозный сюжет, о котором выжатый, конченый, вечно полупьяный репортер и мечтать не смел.
Но почему бомба взорвалась только двадцать лет спустя?
О чем он прямо спросил звонившего в три часа утра. Тот прежним странным голосом высокопарно ответил:
– Потому что тебе пора получить по заслугам, Ларри. Люди всегда должны получать по заслугам.
Такси затормозило и остановилось. Диггер огляделся.
Он находился в центре Бостона. В одном квартале от «Ритц», в одном квартале от знаменитой «Чирс», кругом сновали лимузины. Так вот где нынче живут Стоуксы? Богатые стали еще богаче.
Боже, он сыт по горло.
Диггер сунул таксисту десять баксов и вылез из машины.
Небо было ясным. Ларри вздохнул пару раз и вытер руку о помятые брюки. Вокруг явственно пахло цветами. Никаких выхлопных газов. Богачи, небось, не терпят подобных неудобств. Позади виднелся какой-то большой парк, заросший вишнями, тюльпанами и всем прочим, с лодочками в виде лебедей. Диггер покачал головой.
Отвернулся от парка и осмотрел ряд зданий. Каменные трехэтажные городские особняки с изящными перилами. Старые и элегантные. Расположены плечом к плечу, но все же обособленные. Построены лет сто назад для шишек голубых кровей, наверняка ведших свое происхождение от первопоселенцев, пассажиров «Мэйфлауэр». Черт, может, так оно и есть.
Диггер проверил адрес. Дом Стоуксов был четвертым. В данный момент сиял огнями, как на Четвертое июля, два лакея в красной униформе охраняли вход. Пока Ларри глазел, остановился «мерседес-бенц», из него выступила женщина в фиолетовом с блестками наряде, увешанная белыми бриллиантами, в целом дамочка смахивала на заплесневелый изюм. Ее муж, в равной степени дородный, вразвалочку, как пингвин, шествовал в смокинге. Пара сдала ключи парковщику и вплыла внутрь через тяжелые орехового дерева двери.
Диггер посмотрел на свое старое пальто и помятые штаны.
О, да, его тут наверняка встретят с распростертыми объятьями.
Он вошел в парк, сел на старую кованую скамейку под огромным красным кленом и снова воззрился на особняк Стоуксов.
Как репортер, сопровождавший Рассела Ли Холмса в могилу, Ларри Диггер познакомился со всеми семьями убитых девочек. Встречался с родителями, когда их горе еще являло собой кровоточащую рваную рану, и брал у них интервью позже, когда ужас растворился и осталось только отчаяние. К тому времени в запавших глазах отцов сверкал мстительный блеск. Они молотили кулаками по ветхой мебели, последними словами понося Рассела Ли Холмса. Матери со своей стороны одержимо цеплялись за оставшихся в живых детей и подозрительно смотрели на всех мужчин, даже собственных мужей. К тому времени, когда государство поджарило Рассела Ли, большинство семей распалось.
Кроме Стоуксов. С самого начала они были совсем другими, и с самого начала их возненавидели остальные потерпевшие. Кроме Меган, все жертвы Рассела Ли обитали в бедных кварталах. Стоуксы жили в особняке в одном из недавно выстроенных богатых пригородов Хьюстона. Прочие выглядели побитыми жизнью работающими родителями. Их дети носили рваную одежду, имели кривые зубы и чумазые лица.
Стоуксы красовались на обложке журнала «Лучшие дома и сады». Муж – статный величавый врач, жена – тоненькая стильная бывшая королева красоты и двое золотых деток – блестящие светлые волосы, идеальные белые зубы, розовые румяные щеки.
В общем, Стоуксы были из тех, кому невольно хочется пожелать каких-нибудь проблем, но когда случается подобное несчастье…
Диггер опустил голову и уставился на траву. Картины произошедшего до сих пор стыдили и смущали репортера.
То, как смягчались голубые глаза Патриции Стоукс, когда она рассказывала журналистам о своей дочери, о своей идеальной маленькой девочке, которую похитили, умоляя всех и каждого помочь в поисках. Потом ее почерневшее лицо, когда опознали тело Меган. Взгляд несчастной матери таил такую боль, что впервые в жизни Ларри Диггер готов был отказаться от описания этой истории. Черт, да он готов был отдать свою душу, чтобы вернуть этой чудесной женщине ее дочь.
Сразу после казни, пока Патриция умирала от горя и ужаса, Диггер поплелся за ней в бар отеля. Ее муж не явился на исполнение приговора. Дежурил, как слышал Диггер. По слухам, после смерти Меган доктор Харпер Стоукс целиком ушел в работу. Казалось, он впал в заблуждение, что за спасение других жизней Господь вернет ему дочь обратно. Богатые тоже иногда бывают идиотами.
Так что четырнадцатилетний Брайан сопровождал свою мать в Техас. Он даже последовал за ней в бар, словно имел на это право. Когда бармен пытался протестовать, мальчик молча посмотрел на него. «Не лезь ко мне после того, что я видел», – ясно говорил взгляд. Бармен заткнулся.
Господи, зачем заставлять ребенка наблюдать за казнью?
Тут-то Диггер наконец понял, что Стоуксы вовсе не идеальные и не золотые в конце концов. Что-то этакое таилось в их семье под тщательно взлелеянной видимостью. Что-то темное. Зловещее. За последующие годы Диггера ничто так не потрясало, как это открытие. И вот теперь он здесь, двадцать лет спустя. У Стоуксов появилась новая дочь, получившая счастливый шанс. Но так или иначе демоны по-прежнему живы, раз кто-то позвонил Ларри Диггеру и пригласил поиграть.
Кто-то решил, что Стоуксы не получили по заслугам.
Диггера внезапно охватил озноб.
Но потом он пожал плечами. Зачем тратить время на размышления о другой дочери, зачем гадать, на кого она похожа и нашла ли свое счастье там, на фешенебельной Бикон-стрит. Ему-то какое дело?
Это его шанс, его выстрел, и он не промахнется. Он провел расследование. Получил информацию. И, стало быть, наконец-то ему представилась прекрасная возможность.
«Готова ты или нет, Мелани Стоукс, – равнодушно подумал Диггер, – но я явился по твою душу».
Глава 2
В девять тридцать блистающие драгоценностями гости заполонили дом Стоуксов. Официанты в белых смокингах ловко лавировали через шикарно одетую толпу, неся тяжелые серебряные подносы, заполненными фужерами с шампанским, тарелками с острыми креветками в чесноке и блюдами с кабаном с черникой под французским соусом. Люстры из хрусталя баккара бросали блики на тщательно уложенные женские прически и статных мужчин, флиртующих с красивыми барышнями.
Слетев вниз по лестнице, Мелани весело махнула представителям «Уэберс, Браскампс и Риддис», потом обменялась кивками с боссами «Чэдвикс и Баумгартнерс». Юристы, деканы, главврачи, высшие чины управленческого консалтинга. Инвестиционные банкиры и несколько политиков. Бостон был полон новых и старых денег, и Мелани бесстыдно использовала и те, и другие. Каждый принес редкую книгу, чтобы пожертвовать на программу обучения грамоте, и если по большей части гости жульничали, даря якобы свой любимый фолиант, словно бесценное сокровище, тем лучше. Когда дело доходило до сбора средств, Мелани превращалась в прирожденную вымогательницу.
