Томас Харрис - Красный дракон
В тот вечер, когда ушла последняя служанка, бабушка окончательно потеряла над собой контроль. Она носилась по дому с громкими воплями. Влетев в кухню, увидела, что у месившей тесто Королевы-матери осталась на доске чайная ложка муки.
Это произошло за полчаса до обеда.
Бабушка подскочила к Королеве-матери и ударила ее по лицу.
Потрясенная Королеву-мать выронила половник. На ее глаза навернулись слезы. Бабушка снова занесла руку, но Королева-мать оттолкнула ее своей большой розовой ладонью.
— Никогда больше не делайте этого! Вы не в себе, миссис Долархайд, но все равно, больше не делайте этого!
Изрыгая проклятья, бабушка толкнула свободной рукой котел с, супом. Жидкость вылилась на плиту, раздалось шипенье… Бабушка кинулась к себе в комнату и захлопнула за собой дверь. Фрэнсис слышал, как она кричала и швыряла на пол все подряд. В тот вечер она так и не вышла из спальни.
Королева-мать помыла плиту и покормила стариков. Затем уложила в корзину свои скудные пожитки, надела старый свитер и вязаный колпак с помпоном. Она искала Фрэнсиса, но не смогла его найти.
Уже сидя в тележке, Королева-мать заметила мальчика, стоявшего в углу у забора. Старуха с трудом вылезла и подошла к нему.
— Опоссум, я уезжаю и больше не вернусь. Сирония из продовольственной лавки позвонит твоей маме. Если я тебе понадоблюсь до того, как мама приедет, приходи ко мне.
Она хотела потрепать его по щеке, но он увернулся.
Мистер Бейли щелкнул кнутом, понукая мулов. Фрэнсис смотрел на удалявшийся огонек. С тех пор, как ему стало понятно, что Королева-мать предала его, он глядел на этот огонек с тоской и печалью. Но теперь ему на все наплевать. И он этому рад. Тусклый керосиновый фонарь, прикрепленный к тележке, постепенно растаял вдали. Разве его можно сравнить с луной?!
Фрэнсису было интересно, что чувствует человек, убивающий мула.
* * *Мэриан Долархайд Вогт не откликнулась на зов Королевы-матери.
Она приехала через две недели, когда ее вызвал шериф Сент-Чарлза. Мэриан пожаловала после обеда. Она сидела за рулем довоенного «паккарда». На Мэриан были перчатки и шляпка.
Помощник шерифа встретил ее у ворот и нагнулся, заглядывая в окно автомобиля.
— Миссис Вогт, ваша матушка позвонила нам в полдень и стала жаловаться на воровство прислуги. Но, извините, когда я сюда приехал, то увидел, что она все выдумала, и здесь… что-то неладно. Шериф решил, что лучше сперва связаться с вами… Ну, вы меня понимаете. Ведь мистер Вогт — общественный деятель…
Мэриан его поняла. Мистер Вогт в то время входил в комиссию по муниципальному строительству в Сент-Луисе и был в немилости у партии.
— Насколько я знаю, тут еще никто не побывал, — сказал помощник шерифа.
Когда Мэриан вошла в дом, ее мать спала. Двое стариков сидели за столом, ожидая ланча. Еще одна старуха бродила в одной комбинации по заднему двору.
Мэриан позвонила мужу.
— Как часто бывают проверки в таких местах?.. Похоже, никто ничего не заметил… Насчет жалоб родственников не знаю… По-моему, у этих людей нет родственников… Нет. Ты оставайся дома. Мне нужны негры. Пришли мне несколько негров… и доктора Уотерса. Об остальном я позабочусь сама.
Через сорок пять минут явились доктор и санитар в белом халате. Следом за ними приехали на машине горничная Мэриан и пятеро других слуг.
Когда Фрэнсис вернулся из школы, Мэриан, доктор и санитар были в бабушкиной спальне. Фрэнсис слышал, как бабушка ругается. Наконец, ее выкатили из комнаты в кресле на колесиках. У бабушки были какие-то стеклянные глаза и забинтована одна рука. Без зубов, с ввалившимися щеками, ее лицо казалось совсем чужим. На руке Мэриан тоже красовалась повязка — бабушка ее укусила.
Бабушку усадили на заднее сиденье вместе с санитаром и увезли на машине доктора. Фрэнсис смотрел, как ее увозят. Он начал было махать рукой, но рука сама опустилась.
Бригада Мэриан мыла, скребла и проветривала в доме. Все привели в порядок, стариков искупали. Мэриан работала наравне со всеми. Она проверила скудные запасы еды.
К Фрэнсису мать обращалась только чтобы спросить, где что лежит.
Затем Мэриан отослала негров и позвала представителей окружной администрации. Она объяснила им, что миссис Долархайд хватил удар.
Уже смеркалось, когда за стариками приехали на школьном автобусе работники службы социальной защиты. Фрэнсис думал, что его тоже заберут. Но этот вопрос даже не обсуждался.
Мэриан и Фрэнсис остались в доме вдвоем. Она сидела в гостиной, уронив голову на руки. Фрэнсис вышел во двор и вскарабкался на дикую яблоню.
Наконец Мэриан его позвала. Она уже уложила вещи мальчика в небольшой саквояж.
— Тебе придется поехать со мной, — сказала она, идя к машине. — Залезай. Только, пожалуйста, не становись ногами на сиденье.
Они уехали в «паккарде», а пустая инвалидная коляска так и осталась во дворе.
Скандала не получилось. Власти сказали, что обвинения в адрес миссис Долархайд — сплетни и выдумки. Она все делала по совести. И Вогты сохранили свою репутацию.
Бабушку поместили в частную психиатрическую клинику. И лишь четырнадцать лет спустя Фрэнсис вернулся домой. К ней.
* * *— Фрэнсис, это твои сводные сестры и брат, — сказала мать. Они сидели в библиотеке Вогтов.
Неду Вогту было двенадцать, Виктории — тринадцать, а Маргарет — девять. Нед с Викторией переглянулись, Маргарет уставилась в пол.
Фрэнсису отвели комнату наверху — в ней раньше жила прислуга. С тех пор, как Вогт в 1944 году с треском провалился на выборах, эта комната пустовала.
Мальчика определили в начальную школу Джерарда Поттера. Она находилась близко от дома и далеко от хорошего частного колледжа, который посещали дети Вогтов.
В первые несколько дней они старались не обращать внимания на Фрэнсиса, но в конце первой недели Нед и Виктория подошли к лестнице для прислуги и позвали его.
Фрэнсис слышал, как они, посовещавшись шепотом, попробовали повернуть дверную ручку. Обнаружив, что дверь заперта, Нед сказал:
— Отопри дверь.
Фрэнсис открыл.
Дети принялись молча шарить в его платяном шкафу. Нед Вогт выдвинул ящик маленького туалетного столика и двумя пальцами взял лежавшие там вещи: носовые платочки с вышитыми на них инициалами «Ф. Д.» — их Фрэнсису подарили на день рождения — медиатор для гитары, пестрого жука в пузырьке из-под таблеток, подмокший номер бейсбольного журнала и открытку с пожеланием выздоровления и подписью «Твоя одноклассница Сара Хьюджес».
— А это что такое? — спросил Нед.
— Медиатор.
— Для чего?
— Для гитары.
— У тебя есть гитара?
— Нет.
— Тогда зачем он тебе? — спросила Виктория.
— Им пользовался мой отец.
— Не понимаю. Что ты сказал? Пусть он повторит, Нед.
— Он сказал, что эта штука принадлежала его отцу. — Нед высморкался в платок Фрэнсиса и бросил его обратно в ящик.
— Сегодня у нас забрали пони, — сказала Виктория.
Она присела на узкую кровать. Нед уселся рядом, прислонившись спиной к стене, и положил ноги на покрывало.
— Пони больше не будет, — сказал Нед. — И летом мы не поедем отдыхать на озеро. А знаешь, почему? Ну, говори, маленький ублюдок!
— Отец плохо себя чувствует и не может заработать много денег, — сказала Виктория. — Иногда он вообще не ходит на работу.
— А знаешь, почему он себя плохо чувствует, ублюдок? — спросил Нед. — Но только говори так, чтобы я мог тебя понять.
— Бабушка говорила, он пьяница. Ты меня понимаешь?
— Ему плохо от твоей мерзкой рожи, — прошипел Нед.
— Из-за тебя за него не проголосовали! — добавила Виктория.
— Убирайтесь! — выкрикнул Фрэнсис.
Он повернулся к двери, и тут Нед пнул его ногой в спину. Фрэнсис схватился за поясницу обеими руками, прикрывая почки, и благодаря этому его пальцы уцелели, потому что следующий удар пришелся в живот.
— О, Нед! — воскликнула Виктория. — О, Нед!
Нед сгреб Фрэнсиса за уши и подтолкнул к зеркалу над туалетным столиком.
— Вот почему он плохо себя чувствует! — Он ткнул Фрэнсиса лицом в зеркало.
— Вот почему он плохо себя чувствует!
Еще раз.
— Вот почему он плохо себя чувствует!
И еще раз.
Зеркало было все заляпано кровью и соплями.
Нед отпустил Фрэнсиса, и тот упал на пол. Виктория посмотрела на него широко раскрытыми глазами и закусила нижнюю губу. Они ушли, оставив его одного. Лицо Фрэнсиса было в крови и в соплях. От боли на глаза мальчика навернулись слезы, но он не плакал.
Глава 28
Дождь всю ночь барабанил по навесу над открытой могилой Фредди Лаундса.
Раскаты грома болью отзывались в голове Уилла Грэхема. Наконец он лег и скоро забылся тяжелым неспокойным сном.
