Роксана Лонгстрит - Красный ангел
Алекс перебирала пожелтевшие листочки. Отец, Артур Дэвис. Мать, Гвен Дэвис. Сестра, Вивьен Энни Дэвис. Двоюродные сестры и брат с отцовской стороны — Ронда, Жанин и Шон Дэвисы. Со стороны матери — никого.
Тетки. Дядьки.
Если он настолько заботится о Виве, что перевез сестру из Чикаго, чтобы собственная семья не нашла ее, значит, он не мог оставить ее далеко от себя.
Алекс принялась листать справочник. Семнадцать вариантов.
Шестой оказался удачным.
— Вивьен Энни Дэвис? Да, она наша пациентка.
— Есть ли ограничения на посещения?
Медсестра пошуршала бумажками.
— Нет, мэм, никаких ограничений. Время посещения — с девяти до трех днем и с шести до десяти вечером. Вам надо будет отметиться в регистратуре.
— Конечно. — Алекс положила трубку и от души расцеловала толстый справочник — не самое худшее, что приходилось целовать.
Часы показывали шесть. Она подхватила сумочку и направилась к выходу. За спиной зазвенел телефон. Держа руку на двери, она замерла.
Она никогда не могла устоять перед телефонным звонком.
— Алекс Хоббс, — проговорила она в трубку, откидывая с лица волосы и шаря глазами по столу в поисках карандаша. Трубка молчала. — Алло!
Наконец послышался хриплый шепот:
— Она была здесь.
Голос звучал как придушенный. Алекс стиснула трубку и опустилась в кресло.
— Дэвис? — Ответа не последовало. — Дэвис, где ты? Ты у себя?
— Нет. — Господи, звук — как из-под земли или с того света. Потрескивание, посторонние голоса. Привидения. — Нужна помощь.
— Где ты? — чуть не закричала Алекс. Опять треск разрядов на линии. Может, из автомобиля звонит. Слышен гул моторов? Нет. Скорее из уличного таксофона.
— Не знаю. Не вижу.
Ему больно, подумала Алекс. Ранен. Умирает.
— Поищи табличку на улице. Скажи, где ты. — Теперь Алекс слышала его дыхание, быстрое, неровное. Машины угрожающе ревели рядом. Она почувствовала, как дрожат руки, и подумала — зачем она это делает, какое ей вообще до этого дело? Просто статья, пришлось напомнить себе. Ничего особенного.
— Шестнадцатая и… Карлайсл.
Она понятия не имела, где это, но в машине есть карта. Именно сейчас она очень пожалела, что не послушалась совета Роба и не купила пистолет. Большой пистолет. С кучей патронов.
— Хорошо, оставайся там, я приеду. Только не уходи никуда. Жди меня, ладно?
— Она была здесь, — повторил он. Голос звучал так растерянно, что у нее защемило сердце. Он просто разваливался на части.
— Не уходи никуда, черт побери! Уже еду!
Не дожидаясь ответа, она бросила трубку и выскочила в коридор, хлопнув дверью. Прыгая через три ступеньки, споткнулась и упала на колено. От пронзительной боли пару секунд не могла пошевелиться, но колено действовало, а значит, можно двигаться дальше. Дохромав до машины, она кое-как устроилась на сиденье и через десять секунд вырулила со стоянки.
Застряв на первом же светофоре, изучила карту и нашла пересечение Шестнадцатой улицы и Карлайсл. Довольно далеко. Слишком далеко, чтобы Дэвис мог попасть туда пешком. Такси? Автобус? Он не мог поехать туда без определенной цели. Проверяя, заперты ли дверцы и до конца ли подняты стекла, Алекс сквозь зубы уговаривала светофор переключиться быстрее.
Наконец вспыхнул зеленый, она резко взяла с места и ушла вправо, на шоссе, превысив все ограничения скорости. Она не переставала думать, что на свете могло принудить ее нестись сломя голову на выручку человеку, который вполне может ее убить, стоит ей там появиться.
В любовном романе эта глава завершилась бы постельной сценой. Боже, какая гадость.
Район между Шестнадцатой и Карлайсл оказался промышленным кварталом, где светофоры работали в режиме предостережения. Никто не держал здесь даже магазинов, если не считать одной лавки повседневных товаров на углу, которая привлекала скорее грабителей, чем покупателей. Алекс сбросила газ и начала кружить по улицам. Один таксофон перед магазином. Телефонная трубка болтается на ветру. В боковом зеркале показался какой-то унылый клерк; в нынешние времена политкорректности, подумала Алекс, газетчики назвали бы его "переживающим временные экономические трудности". Клерк рылся в мусорном баке — явно в поисках пропитания.
Габриэль Дэвис не появлялся. Она не имела ни малейшего желания парковаться у лавочки. Слишком опасно. Поехала по Шестнадцатой дальше. Никого. Ничего. Ни одной драной кошки.
За домом мелькнула тень. Алекс притормозила и вгляделась. Спиной к ней стоял мужчина. Если бы она не искала его, то просто не обратила бы внимания. Подрулив к тротуару, она остановилась. Дэвис даже не обернулся, словно не заметил ее появления.
Черта едва она выйдет из машины! Опустив на пару дюймов боковое стекло и ощутив порыв холодного ветра, она крикнула:
— Эй! Эй, Дэвис! — Он не обернулся. Она облизала внезапно пересохшие губы. — Поехали, черт побери!
Никакой реакции. Словно разговаривала с зомби. Снова подняв стекло обратно, она заглушила мотор. Пощелкивание остывающего металла напоминало звук часового механизма взрывателя бомбы.
Первый шаг оказался самым трудным. Покинув уютный салон, она почувствовала себя слишком уязвимой. Если он захочет с ней что-нибудь сделать, никто даже внимания не обратит. Она перешла улицу и остановилась футах в десяти от него. Если бы не напряженно поднятые плечи, можно было подумать, что он не подозревает о ее появлении.
— Дэвис! — повторила она. — Что с тобой?
Наконец он обернулся. Лицо было совершенно нормальным. Только бледным. Она сделала шаг в сторону.
— Кажется, вы его знаете, — произнес Дэвис.
Алекс невольно подвинулась ближе, вглядываясь в темноту.
Он словно улыбался ей из мрака. Нет, это была не улыбка. Он просто сидел с опущенной челюстью, рот зиял черной дырой. Широко распахнутые глаза блестели. Спиной он прислонился к мусорному баку. Голова безвольно склонилась набок.
Распахнутые глаза.
Остекленевшие распахнутые глаза.
Что-то странное с его головой.
Распахнутые глаза, уставившиеся на нее.
Верхней части головы просто не было.
Рядом — раскуроченная фотокамера. Пленки, выдернутые из кассет, словно серпантин, оставшийся на полу после праздника.
Жужжали мухи.
Алекс с удивлением подумала, что не может не только кричать, но просто выдавить из себя хоть какой-нибудь звук… Горло перехватило сильнейшим спазмом. Почувствовав тепло на спине, она вспомнила о стоящем рядом Дэвисе.
— Его звали Роб Рэнджел, — услышала она собственный голос.
— Он преследовал меня, — откуда-то издалека донесся шепот Дэвиса. Она не обернулась. Боялась увидеть его глаза. — Фотографировал. Вероятно, и ее сфотографировал. А она не могла этого допустить.
Алекс сцепила пальцы и прижала руки к губам. Только так она могла удержать вопль.
Не было никакой женщины.
Только Дэвис. Как всегда, один Дэвис.
Он прикоснулся к ней ладонью.
— Я позвоню в полицию.
Когда она обернулась, он уже шагал вперед, втянув голову в плечи, словно от холода, которого она не чувствовала.
Алекс никак не могла понять, почему он ее не убил. Даже не пытался.
Неужели он не догадывается, что она поняла?
Глава 19
Дэвис
Статья Габриэля Дэвиса для журнала "Истинные криминальные истории", опубликованная летом 1988 года.
Нэнси Харгрист исчезла ранним воскресным утром. Ее машину с распахнутой дверцей обнаружили неподалеку от дома, на стоянке перед лавочкой, торгующей пончиками. Муж организовал интенсивные поиски, обклеил объявлениями все столбы и даже выступил по телевидению с просьбой к похитителям вернуть Нэнси.
Все это оказалось лишь спектаклем. Спустя три недели после исчезновения женщины мой друг детектив Липаски попросил меня присутствовать во время последнего допроса Ричарда Харгриста. До этого Харгриста все время приглашали в полицейский участок, но Липаски захотел еще раз напоследок осмотреть дом.
Я прождал все утро. Липаски опаздывал. Я решил отправиться к Харгриста самостоятельно. Вся вина за это должна лечь на мои плечи.
Мне следовало дождаться Липаски.
Я постучал в дверь и долго ждал, слушая шарканье ног за дверью. Меня подробно рассмотрели в глазок. Наконец замок щелкнул, и дверь открылась.
Ричарду Харгристу с лихвой выпало тяжких испытаний. Худой и высокий, он напоминал скелет, обтянутый пятнистой кожей. Глаза лихорадочно блестели и при этом были как-то слегка затуманены, словно от амфетамина.
Запах ударил мне в ноздри уже на пороге. Влажный, липкий запах разлагающейся плоти забил мне глотку и впился во все вкусовые рецепторы. От Ричарда Харгриста тоже воняло будь здоров, как может вонять от человека, который три недели не мылся. Кухня, как я заметил, была завалена горами мусора.
